НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник) - Таньчо Иванса

– Ясно.

– Папа, смотри, – взвизгивает Лялька и показывает мне удивительной красоты металлическую гребенку. Гребень Ундины и то – поскромнее будет. – Это гребень, если им расчесываться, то волосы будут густыми и шелковыми, хочешь, я тебя расчешу?

– Так у меня почти не осталось волос, зайка, – мягко возражаю своей восьмилетней малышке. Таки – правда, то, что не отняла природа, я сбрил не далее как две недели назад, все равно от коротенького ежика на затылке пользы никакой, а так хоть не жарко.

– Так они у тебя и вырастут пап, ты, что не понимаешь? – деловито сообщает дочка.

– Хорошо, давай попозже, купим его тебе, и ты меня расчешешь. – Какая же она все-таки фантазерка. Она даже, в отличие от научных представлений о воспитании, мне сказки по вечерам рассказывает, хотя по идее это должен делать я.

– Ладно, – соглашается она.

– И в каких городах вы успели побывать? – обращаюсь снова к лоточнику.

– Да практически во всех, которые находятся недалеко от морских путей: Монако, Марсель, Рим, Барселона, долго перечислять. Правда несколько раз я ездил и в Париж, мы там с женой годовщину свадьбы отмечали. А на мосту Сен-Луи познакомились с местной семейной парой нашего возраста. Так уж получилось, что и они в тот день отмечали серебряную свадьбу, разговорились, подружились… Ну и потом конечно не раз к ним в гости ездили, и они три раза к нам приезжали. Мы не то чтобы сильно дружили, но переписывались, созванивались на праздники…

– Папуля, посмотри какая красотища, – снова подает голосок Ляля и вертит перед моим носом ручным зеркальцем в серебряной, скорее всего, оправе с изумительной гравировкой с задней стороны.

– Красиво, – восхищаюсь я.

– Это волшебное зеркальце, пап, – серьезно кивает дочка. – Если в него смотреть долго-долго, то все морщинки пропадают.

– Да какие ж, у тебя морщинки, солнышко? – смеюсь я.

– У меня нет, но вот у него, – указывает она своим изящным пальчиком на хозяина всего этого богатства. – У него есть.

– Мои морщинки уже невозможно разгладить, – смеется лоточник. – Они не от времени, а от горя.

– Какого горя? – любопытствует дочка.

– Всякого разного, – вздыхает он. – Не отвлекайся деточка, мне очень скоро уже будет пора.

– Хорошо, не буду, – скороговоркой отвечает малышка и снова углубляется в свои исследования.

– Давно ваша жена умерла? – спрашиваю. Мне не то чтобы интересно, но в эту минуту, здесь, за летним столиком единственного в городке, кафе, глядя на вдруг совершенно посеревшее лицо лоточника, я не имею права не задать этот вопрос. Иногда человеку позарез нужно выговорится. И со мной случаются подобные неприятности, чего уж там, хотя не слишком много в моей жизни действительно неприятных моментов, с которыми трудно просто взять и смирится, и конечно же я не переживал смерти жены, да и мама моя жива. А с Лялькиной мамой мы просто развелись на заре нашего брака. Ровно через два года после дня свадьбы и спустя всего шесть месяцев после рождения Ляльки.

– Уже три года, – сокрушенно опустив взгляд, отвечает он.

– Болела?

– Да, одно хорошо, что недолго мучилась. Сгорела за две недели. Рак. Если бы я не катался все время туда-сюда, может, заметил бы раньше, предпринял бы что-нибудь, а так…

– Папа, смотри, – снова подает свой хрустальный голосок дочурка. И крутит в руках перламутровую пуговицу с удивительной красоты чеканкой в виде золотого трехглавого дракона. Солнце, едва попав лучиком на Змея Горыныча, позволило ему засветиться нереальным радужным светом. Красотища… – Это заколдованная принцесса! Она только что сказала мне это. И еще сказала, что ее зовут Ольга.

– Кто сказала? – удивляюсь.

– Пуговица, пап. Говорить она, конечно, не умеет, но я услышала то, что она говорила. Если эту пуговичку бросить об пол, она снова станет принцессой. Только нужно этого захотеть, иначе не превратится.

Ну, фантазерка! Сказочница. Куда там Андерсену и Памеле Треверс.

– Хорошо милая, – соглашаюсь.

– Пап, а незаколдованные принцессы бывают?

– Бывают, – смеюсь, – ты у меня – самая настоящая незаколдованная принцесса!

– А принцы заколдованные бывают?

– Бывают, – отвечает за меня лоточник. – Бывает, что принц не знает о том, что он принц, пока его не поцелует принцесса.

– Понятно, – кивает дочурка и снова углубляется в свои сокровища.

Порыв раскаленного ветра бросил мне в лицо аромат водорослей и соленой морской воды. Жарко, хочется не на пляжный песок, а в помещение с кондиционером.

Лоточник снова погрузился в свои воспоминания. Хотел было его утешить немного, но по моим ногам побежала мелкая дрожь. Я не сразу понял, что это вибрирует мобильный, и на целую долю секунды даже испугался.

– Да, – говорю невидимому собеседнику, даже не глянув на экран.

Выслушиваю отповедь своего заместителя об успешно подписанном контракте, последние сплетни об учредителях, слезный рассказ о задержке сдачи налоговых документов… Как же я вовремя смылся, не хватало еще в такую жару париться в офисе, да еще и Ляльку с собой таскать – школа ведь закрыта, а мамуля ее укатила на курорт с очередным ухажером.

– Можно я закурю? – спрашивает лоточник. Я пожимаю плечами и киваю. Плохая идея курить рядом с ребенком, но с другой стороны, хорошо, что мы хотя бы на открытом воздухе, а не в помещении.

– Как вас зовут? – спрашиваю. Додумался-таки задать вопрос, с которого все нормальные люди начинают общение.

– Зовите меня просто – Николай. Не привык я к отчествам, – откликается лоточник и достает из кармана изумительно изящную трубку. Готов поспорить, что она из слоновой кости или еще из чего-то подобного, но точно не деревянная, не пластмассовая и не металлическая. Николай видно заметил мое немое восхищение и уточнил:

– Друг мне подарил, тот самый, который капитан, когда я на пенсию отпутешествовал.

Меня хватило только на то, чтобы кивнуть и коротко бросить:

– Сергей. Тоже без отчества.

Пальцы лоточника проворно разворачивают газетный лист, в который завернут табак, набивают трубку. Запах табака щекочет ноздри и мне, некурящему, в принципе это должно быть неприятно, но аромат какой-то очень нежный и ненавязчивый. Уж не знаю, что за табак такой, но так скорее пахнут восточные благовония, чем сигареты или сигары.

– Специальный состав, – усмехается лоточник. – Это не та протухлая табачная смесь, которой набивают сигареты на фабриках, это смесь лечебных трав, не имеющая ничего общего с порчей здоровья. Знакомые из Монако прислали.

– Ясненько, – киваю, стараясь разобрать в дымной пелене, распространившейся в радиусе одного метра вокруг лоточника, знакомые запахи. Но очень мало у меня этих знакомых запахов паленых трав. Единственное, что я могу стопроцентно утверждать, что запаха конопли в аромате, исходящем от трубки Николая, не было.

– Папа! – восхищенно восклицает Лялька. Вижу еще одну удивительную находку в ее маленьких ручках. Небольшая, размером с пудреницу шкатулка, с колокольчиковой мелодией «К Элизе», вырвавшейся на свободу при открытии резной крышечки. – Это настоящая чудесная шкатулка. Видишь две монетки? Я положила туда только одну и закрыла крышечку. А сейчас открыла и там их две!

– Здорово, – радуюсь я, – теперь можно бросать работу.

Лоточник засмеялся и провел по Лялькиным волосикам ладонью:

– Далеко пойдешь, солнышко. Сколько чудес сокрыто в твоей милой головке…

– Чудеса, – возражает Лялька и лицо ее так умилительно серьезно, что я тоже не могу сдержать улыбку, – не моей головке, а в окружающем мире. Как вы, взрослые, этого не понимаете?

Сказала – как отрезала и сосредоточенно углубилась в изучение сокровищ лоточника. Махнула на нас скучных и непонятливых больших дядек своей маленькой ручкой.

– Вы знаете, Сергей, она мне очень часто сниться, моя покойная Людочка, – доверительным шепотом сообщает мне Николай. – Она сидит на берегу прекрасного озера. Смотрит на меня радостно и сочувственно одновременно, и молчит. Там небо какого-то нереально лилового неба и, кажется, в нем отражается озеро. Однажды я спросил ее – тебе здесь хорошо? Она опустила головку и ответила: «Мне хорошо, но мне плохо оттого, что тебе больно, дорогой».

– Ну, вот видите!

– Это просто сон, – тяжело вздыхает лоточник.

– А откуда, по-вашему, берутся «просто сны»?

– Из нашей головы, – отвечает он и смотрит на меня так, как я смотрю обычно на свидетелей иговых, если, не дай Аллах и пророк его Муххамед и другие Светлые Магистры Разных Религиозных Сообществ, наши пути пересекаются. Кстати почему-то в Библии нет ничего о снах, хотя все они хором утверждают, что в этой книге есть ответы на все наши вопросы…

– А в нашей голове они откуда берутся? – спрашиваю.

Вопрос этот задал специальный такой внутренний инопланетянин, не утерявший способности воспринимать с юмором, свежестью и сатирой все происходящее, но озвучил его я, собственной персоной, поэтому в моем вопросе не было иронии, которая бы в данную минуту выглядела как издевательство, а обыкновенное человеческое сопереживание. Лоточник задумался ни на шутку. Молчит.