НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник) - Таньчо Иванса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я с сожалением прерываю свою тираду и чешу локоть.
– Что вы такое говорите? – спрашивает девушка. Ее глаза широко распахнуты от удивления.
– Я говорю, что если вы сейчас не отдадите монетку этому несчастному, то жители прибрежных районов Ганга переживут страшную эпидемию холеры.
В глазах у девушки появляется испуг. Она возвращает монетку нищему. Мужчине в клетчатом пиджаке нечего сказать. Он принял меня за психа. Не он первый, не он последний.
Главное, я добился своего.
От идеи до воплощения (или почему некоторые книги так и остаются ненаписанными)
– Ну что начнем тебя выдумывать? – спрашиваю я открыв пустую страницу, которая пока имеет название «Документ 1 – Microsoft World». Просто потому, что пока я не написала хотя бы одну страницу, нет смысла файл сохранять.
– А может не надо? – жалобно спрашивает Героиня. Пока – Героиня. Секунду спустя я уже почти знаю, как ее назову. Автор все-таки, не кто-нибудь, почти что – мать родная.
– Надо, надо, – отвечаю. – Тут вот какое дело, понимаешь, мне это вроде как не шибко надо, разве что время свободное убить, да фантазию свою бурную воплотить на бумаге. Тебе вроде бы тоже париться не особо есть смысл. Но! Есть много людей в этом мире, которым все это интересно: надо же чем-то в метро заниматься, или в кафе, пока заказ готовиться, или дома, если телек не работает, а компьютер до смерти надоел на работе. Так что – надо, Героиня, ничего тут не поделаешь. Надо выдумывать, из кожи вон лезть, барабанить по клавишам, пока клавиатура дымиться от усердия чрезмерного не начнет. Ночи не спать, придумывать что бы такое с тобой сделать, чтобы читатель не заскучал… В общем, сама понимаешь, работы – не по горло, нет – по самую макушку, не зарыться бы окончательно.
– Ладно, – покорно соглашается Героиня. Только давай я буду красивая, умная, стройная и все закончиться хорошо, договорились?
– О'кей, – отвечаю. Киваю. Но про себя думаю, что если все закончиться хорошо, будет пожалуй скучно не только читать, но и писать. С другой стороны читателям нужны сказки, позитивчик, растворяющий горький осадок от жизненных проблем и перипетий, которые составляют жизнь. Спустя пару секунду я достигаю полного внутреннего согласия, буду, мол, смотреть по обстоятельствам. – Итак. Ты будешь блондинка…
– Эй, я не хочу быть блондинкой, они – тупые, – возмущается Героиня.
– Полегче, красавица, я ведь и обидится, могу, – останавливаю ее возмущенную тираду на полпути. – Я, между прочим, тоже…
– Прости, – смущается она, – Но если я буду блондинкой, то ты начнешь себя со мной… как это… А! ас-со-ци-ировать. Жалеть начнешь, и книга получиться неинтересная.
– Будь брюнеткой, уговорила, мне не жалко. И вообще, какая разница: блондинка, брюнетка – главное, чтобы выдержала те испытания, которые тебе выпадут и вышла победителем из всего, чего можно и даже из того, за что могут и побить!
– Меня будут бить? – с ужасом спрашивает моя наивная Героиня.
– Думаю, до этого не дойдет, – пытаюсь ее успокоить. – Итак, ты у нас – брюнетка, лет тебе, скажем, 22…
– Почему именно 22? – смеется.
– Слушай, чего привязалась? Пусть будет 21 или 23 – разницы по большому счету никакой!
– Прости, молчу, – капитулирует она, видя, что от раздражения я промахиваюсь против нужных букв и текст моментально покрывается красными подчеркиваниями программы-редактора.
– Итак, ты – молодая интересная брюнетка, ноги от ушей, джинсовая юбка еле прикрывает то, для чего создана, а футболка, как и положено порядочным футболкам, облегает то, что и должна. Звать тебя будут…
– Катя? – нетерпеливо и одновременно с надеждой перебивает Героиня.
– Слушай, ну какая Катя? – отмахиваюсь. – Кать в этом городе как шишек в лесу, будешь Таньчо!
– Фу… Где ты откапала такое дурацкое имечко?
– Вовсе оно не дурацкое! Будешь возмущаться, назову тебя – ДаЗдраПерМа! И отчество дам какое-нибудь…
– Все-все, ты – автор, тебе – виднее: Таньчо, так Таньчо!
– Таньчо Иванса!
– О господи, этого еще не хватало! Ты конечно – автор, но к чему такие из-вращения?
– Молчи несчастная, я сейчас закрою ноут и останешься ты недопридуманая и ненаписанная. А файл я вообще удалю, чтобы глаза не мозолил!
– Сдаюсь! – покорно вздыхает Героиня, моими фантазиями – Таньчо.
– О чем писать будем? – спрашиваю, чтобы загладить свою, хоть и довольно гипотетическую, но все же вину.
– О любви, конечно, – отвечает Таньчо таким тоном, словно кроме как о любви нам писателям больше писать не о чем.
Пустой лист открытого уже полчаса как файла возмущенно белеет и за-зывно мерцает. Надо писать, судьба у меня такая. Впрочем, грех жаловаться. Вполне могла бы сидеть сейчас на какой-нибудь скучной службе, пялиться в какую-нибудь скучную статистику или другую цифирную-буквенно-интернетную лабуду и мечтать о несбыточном. Так что я вполне счастливый человек…
– Кто бы сомневался, – вздыхаю. – Итак…
Этим утром Таньчо и не подозревает, что уже вечером исполниться ее желание, загаданное не как-нибудь мимоходом, а под бой курантов в самую что ни на есть новогоднюю ночь. День пройдет незаметно: никаких тебе мечтательных вздохов у окошка, ни тебе предчувствия даже самого завалящего, ни тебе цыган с «позолоти ручку, красавица, тааакоооеее расскажу, жизнь у тебя будет светлая, по глазам вижу, любовь тебя ждет счастливая, деток десяток…» и так далее. День как день: четыре пары лекций об облигациях, финансовых договорах, международной экономике и инвестициях. После – обед с однокурсниками в студенческой столовой, библиотека, так и не начатая, не смотря на гору книг, курсовая и возвращение домой в свете желтых фонарей, ущербной луны и вывесок баров и ресторанов.
Но Таньчо – девица вполне себе мечтательная. Вместо того чтобы думать об учебе, будет думать о предстоящем дне рождения подруги.
О том, как познакомится там с красивым парнем. Мало – красивым, еще и умным, добрым и в меру богатым. Он, конечно, будет от нее без ума, и конечно пригласит в ресторан уже на третьем свидании. А за час до этого поймет, что жить без нее не может, купит кольцо в ювелирке и заказав бутылку французского шампанского…
– Что ж вы делаете? – прервет ее мечты какой-нибудь случайный старичок и схватит ее за локоть.
Таньчо обернется вокруг, поймет, что взлохмаченный пенсионер с сетчатой авоськой эпохи развитого социализма и шляпой-канотье вообще не понятно какой эпохи, только что спас ее верной гибели под колесами желтой как солнце иномарки.
Не успеет она выдохнуть «спасибо», а пенсионер «не стоит благодарности», из кожаных объятий желтой иномарки грациозно выскочит возмущенный, но от этого не менее прекрасный Принц, по имени… Пусть имя у него будет какое-нибудь русское – Василий, например…
– Эй, – перебивает меня Героиня. – Я-то понятно, но принца-то ты за что Василием обижаешь?
– Василий, – втолковываю терпеливо (а как еще с такими неугомонными особами разговаривать?), – нормальное человеческое имя. Не пойму, почему ты все-время меня перебиваешь?
– Извини. И что будет дальше?
– А дальше.
Наш прекрасный принц по имени Василий (и не спорь, я автор – что хочу, то и делаю) будет очень испуган, именно поэтому выражаться будет не совсем как принц или даже скорее – как совсем не принц.
Но, разглядев красоту и грацию несбывшейся, ко всеобщему счастью участников сцены, включая пенсионера в шляпе-конатье, жертвы наезда, Василий заворожено притихнет. Начнет мямлить, смущаться, припаркуется и отведет Таньчо в ресторан мириться. На то он и принц.
– А какой он? – мечтательно вздыхает Иванса.
– А каким ты хочешь, чтобы он был? – отвечаю вопросом на вопрос, потому как мне, автору, вообще и в принципе такие вещи – по барабану.
– Пусть он будет платиновым блондином… А глаза пусть будут зеленые, как молодая трава… А костюм от какого-нибудь модного модельера… И швейцарские часы… И пусть он будет знаменитым актером!
– Как скажешь, – соглашаюсь. Все-таки эти Героини – все такие одинаковые, никакой фантазии!..
Василий будет щедр. В ближайшем Самом Дорогом Ресторане закажет Самые Изысканные Блюда (скажем, французской кухни: лобстеры там всякие, трюфеля и… конечно, шампанское). Будет вежлив и обходителен. А Таньчо будет глядеть на это почти сказочное чудо своими голубыми как небо глазами, хлопать черными как смоль ресницами, изящно задумчиво крутя в руках десертную ложечку и молчать, как всякая уважающая себя героиня на первом свидании.
Они засидятся допоздна. До тех пор, пока швейцар не обратит внимание нашей влюбленной (а как же – с первого взгляда и до последнего вздоха! – в романах по-другому почти не бывает) парочки на то, что они – последние и единственные посетители…
– Эй, Таньчо, ты там еще не заснула? – спрашиваю.
– Нет, конечно, – смеется Героиня. – Это так прекрасно, продолжай, пожалуйста!
– Как скажешь… – обреченно вздыхаю.
