Запретная любовь - Халит Зия Ушаклыгиль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всё! Хватит! Вы заблуждаетесь…
Она сумела сказать только это, потом крикнула матери:
— Мама! Позовите Бехлюль Бея, у него есть для Вас история.
Затем она крикнула мужу:
— Господин! Феридун Вас ждёт.
Бехлюль, очень бледный, быстро встал и в четырёх шагах от себя увидел невестку, словно вдруг там появившуюся. Бихтер и Бехлюль переглянулись всего на мгновение. Бихтер отвела взгляд. Бехлюль направлялся к Фирдевс Ханым, которая, улыбаясь, подозвала его рукой, а Бихтер шла к Пейкер.
Две сестры посмотрели друг на друга, на сей раз Пейкер не почувствовала необходимости сдерживаться и сказала:
— Знаешь, Бихтер? Ваш то ли деверь, то ли племянник странный и смелый парень! Ты же знаешь, что я не смогу стерпеть малейшего нарушения прав мужа. Я вышла замуж не с мыслью предать мужа и буду вынуждена не принимать его у себя, если он не оставит меня в покое.
Бихтер густо покраснела. С тех пор, как она вышла замуж, между сёстрами началась враждебность. Некоторые фразы Пейкер, возможно без причины, оказывали на Бихтер раздражающее, колкое и неприятное воздействие.
Когда сестра сказала: «Я вышла замуж не с мыслью предать мужа», Бихтер почувствовала необходимость ответить, хотя, может быть, это была всего лишь обычная фраза. Но рядом была Катина, которая могла услышать. Теперь к ним присоединились Нихат Бей и Аднан Бей. Аднан Бей погладил подбородок Феридуна, Нихат Бей сказал Бихтер:
— Так пройдёт время до вечера? Придумайте что-нибудь.
Хотя все с большой радостью встретили идею приехать сюда, теперь всех пугала пустота долгих часов до вечера и эта идея не забавляла тех, кто приехал ради развлечения.
Нихат Бей сказал:
— Постойте. А где Бехлюль Бей? Может, пусть он что-нибудь придумает?
Пейкер и Бихтер не ответили. Аднан Бей крикнул Бехлюлю, который теперь сидел на низком табурете рядом со специальным креслом Фирдевс Ханым и, несомненно, рассказывал очень приятную историю:
— Бехлюль! Ты нам нужен. Придумай какую-нибудь забаву, развлечение.
Фирдевс Ханым возразила:
— Нет, оставьте Бехлюль Бея мне, нам есть что сказать друг другу.
Вдруг Нихат Бей крикнул:
— А! Вот и развлечение…
Большой резиновый мяч прикатился к ногам Пейкер. Следом бежали Бюлент и следом Бешир. Бюлент кричал:
— Мой мяч! Мой мяч!
Аднан Бей сказал:
— Бюлент! Мы тоже поиграем с вами.
Как? Отец тоже собирался поиграть? Бюлент обезумел. Он прыгал на месте, хлопал в ладоши и говорил:
— О! Как здорово! Как здорово! — Потом он вдруг захотел поделиться этим с той, о ком подумал.
— Нихаль? — спросил он. — Где Нихаль?
Он оглянулся в поисках Нихаль и крикнул:
— Сестра! Сестра! Где ты? Мы с отцом будем играть в мяч…
Голос Шакире Ханым сообщил издали:
— Маленькая госпожа и мадемуазель пошли прогуляться.
Нихаль был позабыта, Нихат Бей бросил мяч и игра началась. Аднан Бей позвал Бехлюля:
— Бехлюль, ждём тебя!
Фирдевс Ханым сказала:
— Оставьте, пусть играют, посмотрите, как нам здесь хорошо!
Томный взгляд Фирдевс Ханым, казалось скрывавший тайную мысль под большим платком, смотрел на Бехлюля и хотел рассказать, как приятно пройдёт время здесь, под деревом за сокровенным разговором. Она сказала:
— Однажды я Вас заставлю мне рассказать обо всём по порядку… Вы понимаете? Во всех подробностях… О! Кто знает, сколько у Вас хороших историй, странных влюблённостей? Вы мне обо всём расскажете. Однажды в моей комнате Вы, снова сидя у моих ног как ребёнок, признающий вину перед матерью, и я, как мать, которая слушает о провинностях своего ребёнка и получает от этого удовольствие…
Бехлюль улыбнулся:
— О! Мама! Откуда Вы это взяли? Могу я кое-что Вам сказать? Но нет, не скажу.
Фирдевс Ханым настаивала, хотела, чтобы он непременно сказал. Казалось, Бехлюль уступил её настойчивости:
— Ладно, скажу. Когда смотрю на Вас, то иногда сомневаюсь, что Вы можете быть матерью Пейкер и Бихтер. Вы так молоды…
Фирдевс Ханым ответила с кокетливым смехом и странный смысл исходил из глубины её тёмных глаз:
— О! Если Вы ещё немного постараетесь, то красивой фразой объяснитесь мне в любви.
Бехлюль тоже смеялся. Среди смеха не было слышно, что они говорили. Локоть Бехлюля случайно касался колена Фирдевс Ханым, а всё ещё белая пухлая рука Фирдевс Ханым, украшенная разными кольцами, была забыта на руке Бехлюля.
Рядом с корзинами поодаль находилась группа из Шакире Ханым, Несрин и Шайесте. Катина и Джемиле вешали гамак между двумя деревьями, чтобы укачать начавшего капризничать Феридуна. Впереди разгорелась игра в мяч и Бихтер и Пейкер было очень весело. Две сестры сбросили накидки с плеч. Нихаль и гувернантку всё ещё не было видно.
Шайесте, краем глаза указывая на Фирдевс Ханым и Бехлюля, сказала Шакире Ханым: «Для молодого господина нашлось хорошее развлечение…»
Несрин хихикала, не осмеливаясь высказать слишком смелые мысли, и так дополняла фразу старшей служанки. Последнее слово осталось за Шакире Ханым:
— Я не из тех, кто останется в особняке, если будут давать меньше работы. Как только не станет работы, я заберу Джемиле и уйду. Тогда сколько угодно наблюдайте за развлечениями молодого господина.
У Шакире Ханым была строгая, не допускавшая умеренности, мораль. Уже некоторое время она не могла сдержаться, когда видела Бехлюля с Фирдевс Ханым и Пейкер. Если Шайесте и Несрин считали это лишь поводом посмеяться, не имевшим большого значения, ей становилось от этого плохо и она обвязывала голову платком, чтобы сдержать головную боль всякий раз, когда видела Бехлюля рядом с Пейкер или Фирдевс Ханым. Однажды она даже призналась Шайесте и Несрин, что Сулейман Эфенди пытается устроиться сержантом в муниципальную полицию. Тогда муж и жена заберут дочь и покинут особняк.
— Будем живы, увидим, какие беды эта женщина принесёт господину… — говорила Шакире Ханым, имея в виду Бихтер.
С первого дня между ними троими нарастала враждебность, постепенно набиравшая силу протеста и ненависть к хозяйке, которые есть почти у всех служанок, росла по отношению к позднее пришедшей женщине и, наконец, достигла степени враждебности, целиком захватившей их сердца. Они втроём постоянно собирались дома, не стесняясь Джемиле, лишь иногда ограничиваясь угрозой Шакире
