На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поскольку я единственный пассажир, Натали на минутку выходит со мной на платформу. Отсюда открывается фантастический вид. Я чувствую себя не на вершине мира, а на бело-голубом клыке доисторического чудовища, которое в данный момент слишком увлечено созерцанием окрестных красот, чтобы меня сожрать.
Натали застегивает куртку и привычным жестом обводит рукой панораму.
– Добро пожаловать на Полуденный пик, – чуточку механическим, но очень торжественным тоном произносит она. – Снежный покров устоялся, и дороги безопасны, если не выходить за пределы трассы. Гуляй где хочешь, только не забудь, что последний вагончик вниз отправляется в пятнадцать ноль-ноль.
– Мне не надо вниз, – говорю я, показывая билет. – То есть надо, только с другой стороны. Я еду в Италию.
– Ah, schade![23] – говорит девушка, закатывая глаза. – Ох уж этот Эрик! Мог бы и объяснить.
Девушка знаком приглашает меня следовать за ней, проходит к выходу и указывает на тропинку в снегу.
– Тебе нужна гондола на Хельброннер. Это пять километров, wunderschön, великолепный вид, через ледник Гласье де Жеан. Оттуда можно спуститься на «Скайуэй».
Я шумно втягиваю носом воздух.
– Подъемник и еще одна канатная дорога?
Похоже, я не слишком внимательно слушала объяснения Эрика.
– Ага, – радостно отвечает Натали. – Повезло тебе, да?
Я всю дорогу не могу перевести дух, и все-таки она права. Путешествие на гондоле и вправду невероятно прекрасно, несмотря даже на группку немецких туристов, поднявшихся с утра пораньше с итальянской стороны. Мы мчимся над ледником, и я не могу оторвать взгляда от зазубренной черной с голубым расщелины на поверхности – к ней ведут следы, а с другой стороны ничего нет.
Когда гондола взмывает над первой башней, двое самых младших туристов – лет восьми-девяти, не больше, – восторженно взвизгивают. Невозможно не улыбнуться радости детей. Мы летим сквозь безупречную белизну заснеженной долины. Я отвожу взгляд от расщелины, наводящей на мысль о смерти, и, отругав себя за трусость, начинаю получать удовольствие от поездки.
В жизни не забиралась так высоко и не видела такого неба. Цвет начинается с кристально-голубого, переходит в ярко-синий и темнеет почти до индиго, когда я, выворачивая шею, оглядываюсь назад. Волнистое белое покрывало разрывают лишь остроконечные пики, поднимающиеся вдалеке насколько хватает глаз. Солнце над головой светит, как прожектор, – теплое божество, снисходительно наблюдающее за микроскопическими, едва заметными пятнышками внизу.
Ничто так не помогает взглянуть на все с высоты, как горы. Когда мы достигаем пика Хельброннер и готовимся спускаться к подножию горы, превратившейся в Монте-Бьянко, мне становится очень стыдно за свою паническую атаку. Дети с радостными криками запрыгивают в вагон, а их мать обращается ко мне.
– Извините, – негромко произносит она с сильным немецким акцентом, – у моего мужа сегодня восхождение на ледник, и я не знала, как отвлечь детей.
Я улыбаюсь и захожу вслед за ней в вагон.
– Все что угодно, только бы не сидели за компьютерными играми?
Лицо женщины принимает удивленное выражение.
– Нет-нет, они хотели пойти с папой, но как подумаю об этой возне с веревками…
Вот оно что!
Итальянская дорога тоже состоит из двух частей, но вагоны здесь еще больше, чем на французской стороне, и поездка проходит более-менее плавно. Во время спуска вагон вращается, и в этот раз я вспоминаю, что нужно сделать несколько снимков для инстаграма. Теперь я вижу на снегу рельсы. Они воочию доказывают, что рассказы Натали – не страшилки для слабонервной американки.
Под конец поездки мимо нас проплывает гигантский воздушный шар, раскрашенный в радужные полоски, – так близко, что я вижу в корзине двух человек, укутанных в теплую одежду. Мы все становимся у окна и смотрим, как помощник пилота поджигает горелку, и шар взмывает вверх. Дети прыгают и кричат от восторга. Аэростат быстро набирает высоту и скрывается из виду.
Внизу вагон замедляет ход почти до полной остановки, и мы выходим. Едва почувствовав под ногами твердую землю, я направляюсь к стойке администратора, чтобы спросить о лавине на другой стороне горы. Женщина подтверждает, что поезда задерживаются, а за подробностями отправляет меня в окошко с информацией для туристов. Не успеваю я дойти до стойки, как мне навстречу спешит мужчина в форме.
– Ваши документы, пожалуйста.
Озадаченно протягиваю ему конверт из «Экслибриса». Он достает помятые бумаги, просматривает и возвращает мне, приведя их в еще больший беспорядок.
– Ваш паспорт, per favore, – требует он, протягивая руку.
Допускаю, что именно наш вагончик мог вызвать лавину, но вот так сразу – полиция?
– Извините, пожалуйста, – начинаю я, но мужчина вздыхает и грозит мне пальцем.
Я достаю из портмоне паспорт и принимаюсь оправдываться.
– Я просто ехала на гондоле. Понятия не имею, что случилось. Возможно, движение вагона…
Игнорируя мое бормотание, он проходит к стойке с надписью «Полиция». Я следую за ним по пятам. Чиновник заходит за стойку, хлопает дверцей и вбивает номер моего паспорта в компьютер, а я тем временем вспоминаю все, что мне известно об Интерполе.
– Grazie, Senorina, – говорит он, возвращая мне паспорт. – Спасибо. Добро пожаловать в Италию. Следующий!
Немка протягивает ему целую пачку бумаг. Я отхожу в сторону, делая вид, что все это для меня самое обычное дело.
Я начинаю запихивать документы в конверт и вдруг замираю, как громом пораженная. Обе страницы покрыты непонятными каракулями на неизвестных мне языках. Египетскую визу можно узнать по пирамиде в углу и арабскому шрифту. Индийская написана, очевидно, на хинди, но, к счастью, и по-английски.
Снаружи призывно трубит клаксон туристического автобуса, а я не могу отвести взгляда от трех английских слов, напечатанных вверху каждого листка.
Доминик Макана Мэдисон.
Глава 23
Снимок: Итальянская черепичная крыша
Инстаграм: Роми_К [Курмайор, Италия, 28 марта]
#ПродолжениеПутешествияПоРельсам #ПервоклассныйШик
47 ♥
Поздно вечером я сначала автобусом, а затем на такси добираюсь от канатной дороги «Скайуэй» до железнодорожного вокзала. Стоит жуткий холод, на черепичных крышах блестит ледяная корка. Двери станции заперты, на платформе ни души. Не видно даже охранника. В конце концов я бросаю конверт на скамью под навесом, натягиваю на голову капюшон и моментально засыпаю.
Я просыпаюсь, едва начинает светать. Не понимаю, что меня разбудило: чьи-то громкие голоса или холод. Рукам, засунутым в карманы, тепло, а вот пальцы на ногах заледенели. Я принимаю сидячее положение как
