Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Старший евнух смотрел на меня так, будто перед ним открывается невзрачный бутон, а из него появляется дивной красоты цветок. Да, кажется, до него начало доходить, что я не просто очередная наложница, а ещё и очень полезный специалист.

– Хочу, чтобы ты знал, – продолжила я, – перед тобой профессионал своего дела. Ты не найдёшь более подходящего фотографа для работы в гареме чем я. Потому что я женщина, а не мужчина. Женщин-фотографов на севере не так много, так что тебе просто повезло, что я очутилась здесь. Я много лет снимала моделей для каталогов одежды и журналов мод. Я знаю, как сделать из обычной девушки в кадре настоящую красавицу. Всё, что мне нужно, это моя камера, хорошее освещение, ассистенты из числа твоих молодых помощников и реквизит. Много реквизита. У меня уже есть концепция съёмок. Всех девушек и женщин согласно их ранга надо снимать в разных интерьерах. Нафису – в саду. Для неё я найду самый лучший ракурс, самые лучшие цветы. Её портрет будет уникальным, ни на какой другой не похожий. Для двух младших жён фоном послужат их задекорированные покои. На заднем фоне поставим кадушки с растениями, на переднем – красивые высокие кувшины с изогнутыми носиками или что-то другое, более подходящее для декора. Старших наложниц будем снимать в купальне возле бассейна. Рядом с каждой будет чаша с фруктами. Для каждой девушки свой плод, его она будет держать в руке. Как я понимаю, старшими наложницами становятся только те, кто родил повелителю ребёнка. Стало быть, плоды и будут олицетворять их плодовитость. Младших наложниц будем снимать в общем зале, на коленях у каждой будет по кошке. Я видела, их здесь много шныряет по дворцу. Прикажи изловить самых чистых и с милой мордашкой. Кошки в кадре всегда смотрятся выигрышно, тем более что здесь они почитаются воплощением богини Инмуланы. Пусть у младших наложниц в кадре будет хоть такая покровительница и заступница, она им в их нелёгкой жизни, полной бесконечного ожидания, очень нужна. Ну, а служанок будем снимать там, где они чаще всего и обитают – на кухне, в прачечной и подобных местах. Если повелитель хочет видеть в альбоме и их, пусть видит прежде всего их повседневную жизнь и повседневные заботы.

На самом деле эта концепцию я выдумала на ходу. Очень уж мне хотелось подкрепить своё желание стать придворным фотографом ещё и конкретным предложением о съёмке. И, кажется, Сеюма моё предложение впечатлило:

– Ты умеешь обращаться со всеми теми склянками, которым положено храниться в красной комнате? – спросил он.

– В фотолаборатории? Разумеется. Я умею проявлять плёнки, печатать фотографии, ретушировать, даже раскрашивать кадры. Всё, что мне нужно – это моя камера и содержимое фотолаборатории. Надеюсь, там достаточно материалов для печати снимков.

– О, там много ящиков всякой всячины. Хвала богине, она не ошиблась, приведя тебя в этот дворец. Пойдём, я покажу тебе красную комнату.

Сеюм так вдохновился моим предложением, что поспешил занести ногу над ступенькой, желая поскорее спуститься вниз, но я его остановила:

– Постой. Я никуда не пойду, пока мы не оговорим плату за мою услугу.

– Да, ты права, – опомнился он и вернулся обратно. – Что ты хочешь? Золото, украшения, духи? У тебя всё это будет, можешь не сомневаться. Повелитель щедро одарит тебя, если ты сделаешь альбом таким, как ты мне его сейчас описала.

– Но мне нужно совсем другое.

– Что же ты хочешь?

– Свободу, а что же ещё? Я сделаю этот альбом для твоего повелителя, но моего снимка в нём не будет. Потому что я покину дворец и вернусь домой к своему жениху – такой будет плата твоего повелителя за мою услугу. Поверь, я немногого требую. Как профессионал, я получаю очень большие деньги за свою работу.

Сеюм внимательно смотрел на меня и очень долго молчал. Я даже испугалась, что сейчас он скажет мне решительное "нет", но он ответил:

– Я не могу обещать тебе свободу. Её может дать тебе только повелитель. Ты должна говорить об этом с ним.

– Так позволь мне поговорить. Устрой для меня аудиенцию у повелителя Сураджа. Я скажу ему всё то, что сказала здесь тебе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Только не смей угрожать аконийским флотом. А не то и второй фотограф в этом дворце лишится головы.

– Хорошо, – нервно сглотнула я, – не скажу. Так ты организуешь для нас аудиенцию?

– Жди. Как только повелитель будет готов, ты встретишься с ним.

Башню мы покидали порознь. Я спустилась вниз первой и вместе с Маликой отправилась обратно в зал младших наложниц – ждать, когда же состоится аудиенция у сатрапа. Я весь день гадала, на какое ухищрение пойдёт Сеюм, какой предлог придумает, чтобы снова умыкнуть из-под носа у девушек, да так чтобы они ничего не заподозрили.

Но время шло, а никаких приглашений проследовать в тронный зал я так и не получила. Минуло время ужина, я с девушками успела побывать в купальне, а после построения уже собиралась отправиться на тахту и уснуть в ожидании нового дня и хоть какой-то ясности по поводу моего предложения. Но мои планы тут же рухнули, когда Нафиса, раздав пару табличек выбранным девушкам, подошла ко мне и вручила третью.

– Повелитель впервые призывает тебя, Имрана. Будь ласкова с ним и послушна. Твоя покорность будет вознаграждена, помни об этом, восходя на его ложе.

Её слова подобно раскатам грома застучали по вискам. Ноги мои будто вросли в пол, и я лишь безучастно смотрела, как Нафиса с Сеюмом покидают зал, а молодые евнухи уже заворачивают в плед первую девушку.

Нет, это всё не со мной, это сон, это неправда… Сейчас я ущипну себя и всё станет как прежде, всё будет хорошо…

– Имрана, ты чего? – коснулась моей руки Санайя. – Идём, тебе же надо подготовиться. Бери мои краски для лица, у тебя ведь своих ещё нет. Только розовое масло Нафисы на себя не капай. Раз она его тебе отдала, значит, господину этот запах не нравится.

А дальше я уже ничего не слышала и не чувствовала. Кажется, меня подвели к чужой тахте и усадили рядом с туалетным столиком. Санайя начала колдовать над коробочкой с чёрным порошком для ресниц, Шрия молча поставила перед зеркалом склянку духов, а все мои мысли были только об одном: если я окажусь в покоях сатрапа, то уже никогда отсюда не выйду. Отдамся ли я ему добровольно или он возьмёт меня силой, результат будет один: я стану его собственностью, использованной вещью, которой больше никто не в праве пользоваться. У такой вещи только два пути: пока она цела, то будет принадлежать хозяину, а если сломается – отправится на свалку. Я помню несладкую судьбу Иризи в доме сахирдинского визиря. Сама я так жить не смогу. Не смогу.

Боковым зрением я заметила, как евнух уносит из зала вторую намеченную сатрапом наложницу, а через некоторое время увидела, как из купальни вернулась первая девушка. И тут-то над головой раздался мужской голос:

– Имрана, твоя очередь. Встань и скинь с себя платье.

– Нет, – только и смогла я ответить молодому евнуху.

– Встань и разденься, – уже более настойчиво повторил он.

– Ни за что. Ты не заставишь меня.

Увы, я очень сильно заблуждалась на его счёт.

Позвав на подмогу ещё двух евнухов, он попросту сорвал с меня одежду, и как бы я ни кричала и ни брыкалась, меня завернули в проклятый плед и для верности перевязали его ремнями так, что я очутилась в тесном коконе, из которого не вырваться.

Словно гигантскую гусеницу они втроём несли меня по коридорам дворца. Если бы не кляп в виде платка во рту, я бы без устали кричала, как ненавижу всех тех, кто лишил меня свободы и человеческого достоинства. А так мне оставалось только жалобно мычать и извиваться, пока несущие меня евнухи не остановились возле двери, под которой стоял Сеюм со своей огромной книгой соитий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Евнухи опустили меня на пол, а он, увлечённо глядя на ряд прикреплённых к стене песочных часов, дождался, когда в верхних упадёт последняя песчинка и громко постучал в дверь, при этом крикнув:

– Время пришло!

Я даже перестала извиваться и пытаться выплюнуть кляп – настолько увиденное мною не укладывалось в голове. Он что, торопит сатрапа поскорее покончить с одним соитием, чтобы приступить к следующему? Здесь что, любовные утехи поставлены на поток и отлажены до автоматизма что сатрапом, что его наложницами? Однако… такого я точно не ожидала.