Но-о, Леокадия ! - Иоанна Кульмова

- У нас не было даже прощального тоста, - вздохнул Алоиз.

- Потому что все впереди, - отвечала Леокадия.

- Что все?

- Ну то, что ты подарил мне сегодня на День Рождения. Это называется ДРУЖБОЙ. Правда?

И Леокадия наклонилась над Алоизом, который как раз в эту минуту заснул.

- О, клянусь оглоблей, мне в глаз попал месяц!

И в самом деле в глазу у нее что-то блеснуло и скатилось по морде на мокрую землю. Скорее всего это была талая снежинка, похожая на слезу. Снежные хлопья, тая на лету, падали на Шестиконный сквер, на Алоиза, на Леокадию.

Ведь о других слезах здесь не могло быть и речи.

ЛЕОКАДИЯ И ПАМЯТЬ

Завтра наступило внезапно. Стоило Леокадии открыть один глаз, как уже было завтра. Тогда она открыла второй, чтобы завтра превратилось в сегодня и при свете восходящего солнца увидела Алоиза, крепко спящего на расстеленной газете.

Снег за ночь растаял и от огромных весенних луж бил яркий свет.

В такое утро просто невозможно думать ни о пенсии, ни о прощальных тостах, и Леокадия сказала себе, что и в самом деле все впереди, все только началось. Она наклонилась и осторожно взяла Алоиза за чуб.

- Седину надо уважать! - пробормотал Алоиз и проснулся.

- Ладно! - согласилась Леокадия. - Но и завтрак - тоже!

Алоиз порылся в карманах и нашел одну-единственную вербную сережку.

- Ах, бедняжка... Такая одинокая... Оставлю я ее про черный день, - решила Леокадия. - Тем более, что тут пахнет чем-то рыженьким... и очень вкусным...

Она опустила голову и, обнюхивая землю, медленно перешла улицу.

- Точно, - подтвердила Леокадия. - Морковка.

И вытащила у тощей Дамочки два пучка морковки из корзинки.

- Пошла прочь, нахальная кобыла! - возмутилась тощая Дамочка.

- Я - Леокадия! - представилась Леокадия, глотая остатки пожелтевшей ботвы. - Все та же, что и вчера. Вы что, газет не читаете?

И подала ей газету, а газету без всяких церемоний выхватила зубами из рук Господина с тросточкой, стоявшего на краю тротуара.

- Это возмутительно! - воскликнул Господин с тросточкой. - Как вы себя ведете?

- Вообще-то обычно меня ведет Алоиз, - объяснила Леокадия. - Но теперь я решила стать САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ.

И после этих слов подбросила корзинку из-под морковки вверх, да так ловко, что она опустилась прямо на голову Господину с тросточкой.

- Постовой! - крикнул Господин с тросточкой.

- Воры! - всполошилась тощая Дамочка.

- Все рыжее - очень вкусно, особенно, если это морковка, - сказала Леокадия, поспешно грызя морковь. Ей так хотелось побеседовать с Постовым. Но не вести же беседу с набитым ртом.

А Постовой вовсе не рвался объясняться с Леокадией, он почему-то предпочел расспросить обо всем Господина с тросточкой.

- Хулиганит и попрошайничает! - возмущался Господин с тросточкой, стаскивая с головы корзинку. - Такая молодая кобыла, (господин Постовой! Вы только гляньте ей в зубы!), а клянчит морковь у беззащитных прохожих! Да еще читает чужие газеты.

- Я их не читаю, - вмешалась в разговор Леокадия. - Никогда и нигде! У меня нет очков.

- Чья это лошадь? - спросил Постовой.

- Я - Алоиз Подтяжка, - сказал Алоиз, подходя к Постовому. Родился я...

- Не в этом дело, - прервала их разговор Леокадия. - Это мой АЛОИЗ, а я его ЛЕОКАДИЯ. Вы что, не понимаете?

Постовой вытащил блокнот.

- Не работаете? Побираетесь?

- Это что, интервью? Не желаю больше давать никаких интервью!

- Не люблю, когда на меня кричат! - заметил Постовой. - В особенности, если это делает ЛОШАДЬ. Попрошайничала? Клянчила морковь?

- Ничего подобного! - воскликнула Леокадия. - Я просто позволила себя угостить, потому что я -ЛЕОКАДИЯ.

- Значит, приняла угощение и съела?

- Я - ЛЕОКАДИЯ, слышите?!

- Не люблю, когда кто-то встает на дыбы, - рассердился Постовой. Тем более молодые кобылы. Молодая кобыла - точно? Молодо - зелено!

- Точно, - подтвердила Леокадия. - Люблю молодую зелень.

Постовой быстро записывал, бормоча:

- Молодая... Выпрашивает морковь... Встает на дыбы... Повышает голос... Да какое там... Просто громко ржет.

А потом спросил:

- Откуда явилась?

Леокадия показала на Шестиконный сквер.

- Перешла дорогу в неположенном месте, - запротоколировал Постовой.

Подсчитал и подал Алоизу протокол.

- Сколько? - простонал Алоиз.

- Нисколько, - ответил Постовой. - Просто люблю это дело. Составлять протокольчики. Может, и на вас оформить?

- Нет уж, лучше пусть вернет деньги за морковь, - вмешалась тощая Дамочка.

- А мне купите новую газету, - потребовал Господин с тросточкой. Не желаю читать после лошади.

Постовой вынул из кармана деньги и дал их тощей Дамочке и Господину с тросточкой.

- За такой классный протокольчик я и сам приплачу, - сказал он.

А потом обратился к Алоизу.

- Понадобится еще протокольчик, - пожалуйста, я стою здесь, на углу Миндальной аллеи.

- Ну и везучая ты, - удивился Алоиз, когда они остались одни.

- Вовсе не везучая, - ответила Леокадия. - Во-первых, я никого больше не повезу, а во-вторых, меня все забыли. Даже Власти.

И понурила голову над самой большой мартовской лужей.

ЛЕОКАДИЯ И ПЕНСИЯ

Но стоило Леокадии бросить мимолетный взгляд в глубину самой большой мартовской лужи, как она улыбнулась себе и своим мыслям.

- Это идея! - воскликнула она. - Не только зубы!

- Ты что спятила, Леокадия? - удивился Алоиз. - А ведь была вполне солидной кобылой.

- Да, пока ходила в упряжке. А теперь... Теперь я стала САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ. Потому и говорю - не только зубы, но и протокол. Помнишь, Алоиз? Он ведь написал "молодая кобыла". А на бумаге большая печать. Но-о, Леокадия!

И Леокадия с места в карьер понеслась в сторону Миндальной аллеи, Алоиз поплелся вслед за ней, хотя ему еще хотелось спать и уже хотелось есть, и он ни еще, ни уже не знал, куда и зачем идет.

- Скажите, здесь КАССА ДЛЯ ПЕНСИОНЕРОВ? - спросила Леокадия, остановившись у Ратуши. - Ты ведь знаешь, Алоиз, у меня нет очков, а без очков я читаю с орфографическими ошибками.

Они поднялись по мраморным ступенькам и остановились у окошка.

- Я - Леокадия, - сообщила Леокадия Барышне в окошке Кассы.

- Мне положено выдать пенсию Леокадии-лошади, - ответила Барышня-кассирша. - А вы разве ЛОШАДЬ?

Она высунулась из окошечка и внимательно оглядела Леокадию с головы до хвоста.

- А теперь попрошу вас заржать! - велела она.

Леокадия заржала так благозвучно, как умела.

- Звучит вполне убедительно, - одобрила кассирша. - Непонятно только одно: вы почему-то еще и говорите.

- Где вы видели лошадь без недостатков? - вздохнула Леокадия.

- Вам положено овса тридцать мешков в месяц, клевера три мешка в квартал и люпина один мешок на год. А сена - сколько душе угодно.

- Люпины... - прошептала Леокадия. - Розовые... Синие... Огненные...

Она сглотнула слюну и гордо подняла голову.

- Спасибо, - поблагодарила она. - Но от пенсии я отказываюсь. Я еще слишком молода.

И вручила Барышне протокол с большой печатью. Ей было так легко и привольно, без гроша за душой возвращаться домой по Миндальной аллее. Она шла и тихонько что-то насвистывала сквозь зубы, не обращая никакого внимания на нотации Алоиза.

- Какая же это САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ, - говорил он. - Ветер у тебя в голове, моя милая! Пока ты не найдешь работы, ты не должна ни от чего отказываться!

Леокадия остановилась посреди тротуара и фыркнула.

- Да ты наверное спятил Алоиз? Ведь если бы у меня была еда, я бы и не подумала искать работу и всю жизнь так бы и прожила пенсионеркой! Понимаешь?

И запела:

Вот какое бывает чудо,

Пусть частенько я голодаю,

Но как только еду раздобуду,

Я ужасно довольна бываю.

Я всегда весела неизменно,

Часто мило мне все, что не мило,

Ведь когда придут перемены,

Все же будет лучше, чем было.

А пока у меня нет работы, я могу немного попромышлять возле Миндальной аллеи, где стоит наш Постовой. Он ведь ужасно любит составлять протоколы.

- Промышлять? - возмутился Алоиз. - Ну уж нет! Клянусь оглоблей, плохую дорожку ты выбрала. Ты забыла, что у нас есть еще и моя пенсия.

- Как жаль! - простонала Леокадия. - Значит нас ждет самое обыкновенное скучное существование. Жизнь без денег была бы куда интереснее.

ЛЕОКАДИЯ И ВОЗВЫШЕНИЕ

Итак, Леокадия должна была есть самый обычный хлеб, купленный в самой обычной булочной, за самые обычные деньги.

- Нельзя болтать, когда жуешь, - говорила она при этом. - Но знаешь, Алоиз, именно когда я ем, я думаю. Думаю о том, что ем. О хлебе! Как это здорово, что он такой вкусный и мягкий, и что в нем тепло, запах поля, пенье сверчков и кузнечиков. Ты любишь кузнечиков, Алоиз? Они похожи на крохотных кобылок. Только с крылышками.

Леокадия все рассуждала и рассуждала, не обращая внимания на то, что Алоиз смотрит в газету.

"СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ЧЕЛОВЕК НА КНИЖНЫЙ СКЛАД" - читал Алоиз.

- Конечно, книги тоже иногда бывают ВКУСНЫЕ, - вздохнула Леокадия, - если на них не слишком налегать. Но лучше бы на этом складе хранилась морковка.