Маленький свободный народец - Терри Пратчетт

Винворт рысью подбежал к палке и вцепился в пакет, но тот был привязан крепко.

— Хо-тю пи-пи, а-а! — закричал мальчик: эта проверенная угроза выручала его почти всегда.

Пухлые пальчики безнадёжно ковыряли узел.

Тиффани не сводила глаз с реки. Кажется или вода у берега действительно темнеет? Зеленеет? Это просто водоросли там колышутся? И пузырьки у берега появились — это форель хихикает?

Нет.

Тиффани выскочила из-за куста со сковородой наперевес. Тварь в стремительном прыжке столкнулась с чугунным дном посудины, шандарахнувшись об него головой, и раздался звон. Это был отличный, качественный звон, после которого ещё долго затихают воющие отзвуки: «Оёиёиёиёиёиёиё… ннннг».

Тварь замерла на мгновение в воздухе, выбитые зубы и пряди зелёных волос тихо попадали в воду. Потом чудовище плюхнулось в реку и медленно ушло на дно, выпустив напоследок несколько крупных пузырей.

Вода очистилась, и река вновь стала такой, как прежде: мелкой, ледяной, с галечным дном.

— Хо-тю, хо-тю нямку! — завопил Винворт.

Когда поблизости были сладости, он не замечал ничего вокруг.

Тиффани развязала пакет и дала ему. Винворт, как всегда, накинулся на конфеты слишком поспешно. Она дождалась, пока его стошнит, взяла за руку и повела обратно домой, думая о своём.

В камышах почти у самой воды раздался шёпот:

— Раскудрыть! Видал, Мал Бобби?

— Ах-ха. А ща — драпс-передрапс. Мы нашли каргу, надыть Большому Человеку сказать!

Констатанция Тик бежала со всех ног по дороге в гору. Вообще-то ведьмы не любят бегать. Ещё, чего доброго, увидит кто, и прощай репутация. По той же причине они стараются не носить ничего тяжёлого там, где могут попасться кому-нибудь на глаза. А сейчас за спиной у Констатанции Тик была свёрнутая палатка.

И ещё за спиной у неё клубился пар. Ведьмы просыхают до самых костей.

— А зубов-то, зубов-то сколько! — заметил голос-невидимка, на сей раз притаившийся в шляпе Констатанции.

— Да, я видела, — отрезала ведьма.

— А она просто подкараулила эту тварь и ка-ак даст!

— Да.

— Вот прямо ка-ак даст!

— Да, очень впечатляюще, — согласилась Констатанция.

Она стала задыхаться. Кроме того, здесь начинались холмы, а она не очень-то хорошо чувствовала себя на известняке. Странствующие ведьмы предпочитают иметь под ногами твёрдую землю, а не скалу, которую можно резать ножом.

— Впечатляюще? — переспросил голос. — Она использовала своего братца как приманку!

— В самом деле, удивительная живость ума… О нет! — Констатанция Тик резко остановилась и прислонилась к ограде пастбища — у неё вдруг закружилась голова.

— Что такое? Что такое? — всполошился голос. — Ты меня чуть не уронила!

— Это всё мел, будь он проклят! Моя магия работает на твёрдых почвах, на скалах всё вообще проще простого, и даже на глине я чувствую себя довольно уверенно, но мел — он ни то, ни другое, ни третье. У меня сильная геологическая зависимость, понимаешь?

— О чём ты? — спросил голос.

— Мел… это голодная земля. Когда под ногами мел, я практически бессильна.

Обладатель голоса, по-прежнему невидимый, уточнил:

— Что, в обморок упадёшь?

— Нет-нет! Просто не смогу колдовать…

Констатанция Тик вовсе не походила на ведьму — как и большинство ведьм, по крайней мере странствующих. Когда приходится ходить среди малообразованных людей, опасно выглядеть как ведьма. Вот почему она не носила украшений с оккультными символами, не имела при себе сверкающего волшебного ножа, серебряного кубка с узором из черепов или помела, разбрасывающего искры, — ведь все эти мелочи могли бы подсказать догадливому человеку, что где-то поблизости, возможно, бродит ведьма. В карманах Констатанции Тик никогда не лежало ничего более магического, чем пара палочек, иногда — обрывка тонкой бечёвки, монетки-другой и, конечно, счастливого талисмана.

Счастливые талисманы имелись решительно у всех людей в округе, и Констатанция Тик обнаружила, что, если при тебе его нет, в тебе могут заподозрить ведьму. Ведьмовство требует известной изворотливости ума.

А вот остроконечная шляпа у неё была, но это была шляпа-трансформер, и она становилась остроконечной, только когда ведьме это требовалось.

Единственной подозрительной вещью в её котомке была маленькая книжица «Введение в науку об освобождении от цепей и оков» Вильямсона Неподражаемого. Когда твоя работа связана с риском быть брошенной в омут, то умение незаметно проплыть в одежде несколько ярдов[5] под водой и затаиться в камышах, дыша через полую тростинку, тебе нисколько не поможет, если ты не умеешь виртуозно обращаться с узлами.

— Не можешь колдовать? — переспросил голос.

— Не могу.

Констатанция Тик подняла голову, заслышав звон бубенчиков. По белой дороге к ним приближалась странная процессия. Состояла она по большей части из осликов, тащивших тележки с яркими надписями по бортам. Люди шли рядом с нагруженными тележками. В основном мужчины, хотя попадались и женщины. Все они были в ярких балахонах — ну, или в балахонах, которые сверкали яркими красками до того, как их припорошило пылью бесчисленных дорог. И на голове у каждого красовалась странная квадратная шляпа.

Ведьма улыбнулась.

Они выглядели как бродячие жестянщики, но она знала: ни один из них не сможет запаять кастрюлю. Они зарабатывают на жизнь, продавая невидимый товар. И после продажи этот товар по-прежнему остаётся при них. Они торгуют тем, что всегда нужно людям, но зачастую люди этого не хотят. Эти странники предлагают купить ключи от Вселенной тем, кто никогда не слышал о существовании у Вселенной замка.

— Не можешь сделать сам, — сказала Констатанция Тик, воспрянув духом, — научи другого.

Остаток утра Тиффани провела в молочне, у неё хватало там забот с сырами.

На второй завтрак был хлеб с вареньем.

— Сегодня в город придут учителя, — сказала мать. — Если с делами закончила, можешь сходить поучиться.

Тиффани кивнула, пробормотав, что и правда не прочь получить пару-тройку новых знаний.

— Тогда можешь взять полдюжины морковок и яйцо, — сказала мама. — Яйцу-то они точно обрадуются, бедолаги.

Так что после завтрака Тиффани взяла еду и отправилась в деревню, чтобы ей отмерили премудрости ценой в одно яйцо.

Большинство деревенских мальчиков училось ремеслу своих отцов непосредственно у отцов или, в крайнем случае, у чужих отцов на другом конце деревни. Девочки должны были выучиться только тому, что потребуется им в замужестве. Кроме того, им полагалось уметь читать и писать — это считалось лёгкой непыльной работой, однако слишком кропотливой, чтобы нагружать ею юношей.

И тем не менее деревенские родители признавали, что существуют ещё кое-какие премудрости, которыми должно овладеть подрастающее поколение — хотя бы для того, чтобы не тратить время на дурацкие вопросы вроде: «Что там, по ту сторону гор?» или «Откуда берётся дождь?».

Каждая семья выписывала «Ещегодник», так что некоторые познания дети черпали оттуда. Это была большая, толстая книжища, отпечатанная где-то за тридевять земель. Из неё можно было узнать много интересного, например про фазы луны или когда пора сеять бобы. Ещё там были несколько предсказаний на будущий год, а на страницах упоминались далёкие страны с причудливыми названиями вроде Клатча или Гершебы. На картинке, изображающей Клатч, был нарисован верблюд в пустыне. Это мать объяснила про верблюда и пустыню, сама Тиффани понятия не имела ни про то, ни про другое. Вот и весь Клатч, как выяснилось: верблюд и пустыня. Тиффани пыталась разузнать, нет ли там чего-нибудь ещё, но все, кого она спрашивала, знали только одно: «Клатч = верблюд + пустыня».

И так всегда. Дети будут задавать и задавать вопросы, если не придумать, как заставить их перестать.

Вот тут и наступал черёд учителей. Их бродячие таборы приходили из-за гор, как приходили порой в деревню лудильщики, кузнецы с переносными кузницами, целители, торговцы одеждой и прочий кочевой люд, продающий товары, которые требуются не каждый день, но порой кажутся нелишними.

Странствующие учителя ходили от деревни к деревне, предлагая короткие уроки по самым разным предметам. Они держались особняком, избегая прочих бродячих торговцев, и напускали на себя загадочность, чему способствовали их залатанные балахоны и квадратные шляпы. Учителя изъяснялись длинными словами вроде «гофрированное». Они перебивались тем, что давали им в качестве платы за уроки немногие желающие слушать. Когда слушать не хотел никто, они перебивались печёными ёжиками. Они спали под звёздами, благо учителя математики не могли их сосчитать, учителя астрономии — классифицировать, а учителя литературы — назвать по именам. Учителя географии сбивались с дороги в лесу и проваливались в медвежьи ямы.