Маленький свободный народец - Терри Пратчетт

— Но это же просто команды, которым учат всех овчарок, — сказала мисс Тик небрежно. — Тут нет никакого ведьмовства.

— Всё равно, — упёрлась Тиффани, начиная заводиться. — Она сделала овчарок своими фамильярами, так? У всех ведьм есть животное или животные, с которыми они разговаривают. Эти животные называются «фамильяры». Вот у тебя фамильяр — жаба, а у неё были овчарки.

— Нет во мне ничего фамильярного, — возмутился жаб. — Разве что капелька нахальства.

— А ещё она знала всё о травах, — стояла на своём Тиффани. Она была твёрдо намерена сделать матушку Болен ведьмой, даже если придётся спорить весь день. — Вылечить могла любую хворь. Отец говорил, у неё и пирог с бараниной встанет и заблеет. — Тиффани понизила голос: — Она даже мёртвого ягнёнка могла оживить.

Весной и летом матушку Болен почти невозможно было застать в четырёх стенах. Большую часть года она проводила в кибитке, кочуя вместе со стадами по склонам холмов. Когда Тиффани впервые увидела бабушку в доме на ферме, матушка Болен клала в большую чёрную печь мёртвого ягнёнка.

Тиффани закричала и не могла перестать. И тогда матушка Болен ласково подняла её на ноги, и усадила к себе на колени, и стала утешать, приговаривая: «Тише, тише, малышка-джиггат», а бабушкины овчарки, Гром и Молния, сидели на полу, глядя на хозяйку с изумлением. Она не очень-то ловко управлялась с детьми, они ведь ни «бе-е», ни «ме-е».

Когда Тиффани замолчала, потому что у неё кончился воздух, бабушка посадила её на коврик на полу и открыла печь. И девочка увидела, как ягнёнок в печке ожил.

Став постарше, Тиффани узнала, что «джиггат» на древнем счётном языке пастухов означает «двадцать» или «двадцатый». Старики до сих пор использовали этот счёт, «йан, тан, тетра»* для того, что считали особенным. Тиффани была двадцатой внучкой матушки Болен.

Став постарше, она узнала и то, что, когда протопленная печь остывает, внутри её всего лишь тепло. Мать ставила туда тесто для хлеба, чтобы поднялось, а кот по кличке Крысодав любил спать в печке, иногда прямо на тесте. В тёплой печи можно было отогреть ягнёнка, который родился в снежную ночь и замёрз едва ли не до смерти. Всё оказалось просто. Никаких чудес. Но чудо не перестало быть чудом, когда она узнала, как оно было сотворено.

— Это хорошо, и всё же опять-таки ведьмовство тут ни при чём, — снова разрушила чары мисс Тик. — Впрочем, чтобы стать ведьмой, не обязательно иметь ведьму среди предков. Хотя это, конечно, облегчает дело. Многое передаётся по наследству.

— Например, способности? — спросила Тиффани.

— Отчасти да, — согласилась мисс Тик. — Но я имела в виду, скажем, остроконечные шляпы. Если бы твоя бабушка оставила тебе в наследство шляпу, ты могла бы здорово сэкономить. Обзавестись хорошей шляпой нелегко, особенно такой, которая защитит, если тебе на голову свалится фургон или фермерский дом*. После твоей бабушки, случайно, не осталось какой-нибудь крепкой шляпы?

— Вряд ли, — ответила Тиффани. — Она вообще почти всегда ходила с непокрытой головой, разве что в сильное ненастье набрасывала старый холщовый мешок как капюшон. Э… мешок подойдёт?

Впервые за весь разговор взгляд мисс Тик немного смягчился.

— Возможно, возможно… — пробормотала она. — У тебя есть братья или сёстры, Тиффани?

— У меня шесть сестёр, — сказала девочка. — Я — младшая. Большинство из них уже не живут с нами.

— А тебя всё равно уже не считают за ребёнка с тех пор, как появился младший братишка. К тому же единственный сын. Вот нежданная радость-то была, наверное…

Лёгкая улыбка мисс Тик вдруг стала действовать Тиффани на нервы.

— Откуда ты узнала про моего брата?

Улыбка погасла.

«С этим ребёнком надо держать ухо востро», — напомнила себе мисс Тик.

— Просто догадалась, — сказала она.

Никто не любит признаваться, что подглядывал.

— Это персикологические штучки, да? — вспылила Тиффани.

— Ты, наверное, хотела сказать «психологические».

— Да плевать! Думаешь, я не люблю его, потому что родители носятся с ним как с писаной торбой?

— У меня мелькнула такая мысль, — признала мисс Тик. Она решила, что можно уже не стесняться подглядывания. В конце концов, она — ведьма, а чего ещё ждать от ведьмы? — Пожалуй, меня навело на неё то, что ты сделала из него приманку.

— Он просто недоразумение ходячее! — закричала Тиффани. — Он отнимает у меня всё время, я вечно должна присматривать за ним, а он постоянно хочет сладкого. И вообще, — продолжала она, — мне некогда было раздумывать.

— Это верно, — заметила мисс Тик.

— Вот матушка Болен, та уж точно знала бы, что делать, если в речке завелись чудовища, — сказала Тиффани, не обратив на неё внимания. — Даже если это чудовища из сказок. И бабушка не допустила бы того, что случилось со старой госпожой Клацли. Бабушка бы им сказала, и они бы послушались. Они всегда слушали, когда матушка Болен говорила. «Выйди вперёд и заступись за тех, кто сам за себя заступиться не может», — любила повторять она.

— Хорошо. Так и надлежит поступать ведьме, — сказала мисс Тик. — Ведьмы следят за тем, что происходит. Ты говоришь, когда появилась Дженни, река сделалась глубокой, а весь мир — расплывчатым и дрожащим. Шу-шу-шу было?

— Да! — просияла Тиффани. — Было, я точно слышала!

— Ясно. Происходит нечто очень плохое.

— Я могу этому помешать?

— А вот теперь, — сказала мисс Тик, — я должна признать, что тебе удалось произвести на меня впечатление. Ты спросила: «Я могу этому помешать?» — а не: «Кто-нибудь может этому помешать?» — и не: «Мы можем этому помешать?». Ты принимаешь ответственность. Очень неплохо, особенно для начала. Но, увы, ты не можешь этому помешать.

— Но я же отколошматила Дженни!

— Тебе повезло, удар попал в цель, — сказала мисс Тик. — Однако поверь мне, тебе могли встретиться существа гораздо опаснее. Я ясно вижу, что грядёт интервенция куда большего размаха, и ты перед ней столь же беспомощна, как один из ваших ягнят в ненастную зимнюю ночь. Держись подальше, а я приведу помощь.

— Кто нам поможет, барон?

— О небо, конечно, нет. В таких делах от него не будет никакого проку.

— Но он защищает нас, — сказала Тиффани. — Так мама говорит.

— Правда? Да от кого он может вас защитить? В смысле, от кого он может вас защитить?

— Ну, от этих, как их… от противников.

— У него большая армия?

— Э-э, во-первых, сержант Робертс. А ещё Кевин, Невил и Тревор, — сказала Тиффани. — Их тут все знают. Они всё больше замок охраняют.

— Кто-нибудь из них владеет магией?

— Я однажды видела, как Невил показывал карточные фокусы.

— Они хороши на вечеринках, а вот против кого-то вроде Дженни, боюсь, не особенно помогут, — сказала мисс Тик. — А здесь есть дру… в вашей округе вообще есть ведьмы?

Тиффани помялась, прежде чем ответить:

— Только старая госпожа Клацли, но её уже нет…

Да, конечно, она жила одна в странном доме…

— Хорошее имя, — сказала мисс Тик. — Хотя я его вроде бы раньше не слышала. И где сейчас эта ведьма?

— Она умерла зимой в метель, — медленно проговорила Тиффани.

— А теперь расскажи мне то, о чём ты молчишь. — Голос мисс Тик резал, как нож.

— Э… кажется, она просила, умоляла её впустить, но никто не открыл ей дверь, и… э… ночь была холодная, и… госпожа Клацли умерла.

— И она была ведьмой, да?

— Все твердили, что она ведьма, — сказала Тиффани.

Ей очень не хотелось говорить об этом. Никому в окрестных деревнях не хотелось. И все обходили стороной развалины избушки в лесу.

— Но ты так не думаешь?

— Э… — Тиффани стало неуютно. — Дело в том, что у барона был сын, Роланд. Мальчику исполнилось двенадцать вроде бы. И он поехал кататься по лесу верхом один. И собаки вернулись без него.

— Госпожа Клацли жила в этом лесу? — спросила мисс Тик.

— Да.

— И люди решили, она убила его? — Ведьма вздохнула. — Должно быть, они подумали, что она изжарила его в печке или что-нибудь в этом роде.

— Так прямо они не говорят, — сказала Тиффани. — Но мне кажется, да, как-то так они думают.

— А его лошадь вернулась?

— Нет, — сказала Тиффани, — и это странно, потому что, если бы она бродила по холмам, её бы точно заметили.

Мисс Тик сложила руки на груди, фыркнула и улыбнулась без тени весёлости.

— Ну, это легко объяснить, — сказала она. — У госпожи Клацли была большая печка?

— Нет, — ответила Тиффани. — Довольно маленькая. Всего десять дюймов глубиной.

— Дай угадаю. У госпожи Клацли был беззубый рот, а ещё она часто говорила сама с собой, верно? — сказала мисс Тик.

— Да. И у неё была кошка, — добавила Тиффани, и тут слова, будто прорвав плотину, хлынули из неё потоком: — И вот, когда баронский сын пропал, они пришли к её домишку в лесу, перерыли весь её садик, до смерти забросали камнями старую кошку, свалили книги посреди комнаты и подожгли, и всё сгорело, и говорили, что она ведьма.