Гении Барсума - Эдгар Берроуз

Двигаясь по этой безотрадной местности, мы всячески старались подбодрить друг друга. И я сотни раз благодарил богов, что моим спутником была Тавия, а не кто-либо другой. Чтобы я делал сейчас, будь на ее месте Санома Тора? Сомневаюсь, что она прошла бы даже сотню хаадов, а Тавия шла рядом с той же легкой грацией, которая была ей свойственна всегда. Она совершенно не выказывала никаких признаков усталости, хотя редкий мужчина смог бы выдержать столь тяжкое путешествие.

— Мы прекрасно подходим друг другу, Тавия, — сказал я.

— Я это знаю. И очень давно.

Мы шли до самого вечера и ни одно живое существо не встретилось нам. Вдруг Тавия оглянулась назад, как будто что-то толкнуло ее.

Она схватила меня за руку.

— Идут! — просто сказала она.

Я оглянулся и увидел сзади несколько темных фигур. Пока было трудно сказать, люди ли это. Но было видно, что они заметили нас и теперь идут следом.

— Что будем делать? — спросила Тавия. — Остановимся и будем сражаться? Или попытаемся скрыться в темноте?

— Ни то, ни другое. Мы просто исчезнем.

— Как?

— Ты забыла об изобретении Фор Така, о покрывале невидимости.

— Чудесно! — воскликнула Тавия. — С его помощью мы спокойно доберемся до Гатола.

Я залез в карман и хотел достать покрывало. Оно исчезло! Исчез и сосуд с остатками вещества невидимости. Я растерянно посмотрел на Тавию.

— Ты потерял его?

— Нет. Кто-то украл покрывало.

Она подошла ко мне и ласково положила руку мне на плечо. Я знал, что она думает то же самое, что и я. А я думал о том, что этого, никто не смог бы сделать, кроме Саномы Тора.

Я опустил голову.

— И я пожертвовал твоей жизнью, Тавия, чтобы спасти такую, как она…

— Не суди ее слишком поспешно. Мы не знаем, какие искушения были ей предложены или чем угрожал Тул Акстар. Видимо, она не такая сильная, как мы.

— Не будем говорить о ней, Тавия. Жуткое ощущение, когда любовь переходит в ненависть.

Она сжала мою руку.

— Время излечивает все. Когда-нибудь ты найдешь женщину, достойную тебя, если она существует.

Я взглянул на нее.

— Если она существует, — пробормотал я, но она прервала мои размышления.

— Мы будем драться или попробуем скрыться, Тан Хадрон?

— Я предпочел бы бой, но я должен думать и о тебе.

— Тогда будем драться, ко ты Хадрон, не должен умирать.

Меня поразил ее тон, и мне стало стыдно, что я забыл свой огромный долг перед нею.

— Прости, — сказал я. — Я не должен умирать, пока ты жива.

— Вот это лучше. Как мы будем драться? Где мне встать, слева или справа?

— Встань позади. Пока моя рука способна держать меч, у тебя не будет лучшей защиты.

— Когда мы с тобой встретились впервые, ты говорил, что мы будем товарищами по оружию. Значит, мы будем драться вместе, плечо к плечу. Я помню твои слова, Тан Хадрон.

Я улыбнулся, хотя мне казалось, что я лучше бы дрался один, не будь рядом со мной женщины. Но я восхищался ее мужеством.

— Хорошо, сказал я, — стой справа. Тогда ты будешь между двух мечей.

Трое преследователей уже приблизились. Я увидел перед собой трех голых дикарей, со спутанными волосами, грязными телами и жестокими лицами. Глаза их мрачно горели, изо ртов торчали желтоватые клыки. Скорее это были дикие звери, чем люди.

Они были вооружены мечами, которые несли в руках, так как у них не было ножен. Они остановились, жадно глядя на нас голодными глазами. Выпирающие ребра и впалые животы говорили о том, что пища редко бывает в их желудках.

Сегодня эти трое надеялись лечь спать сытыми. Они пошептались между собой, а затем разделились и окружили нас. Значит, они хотят напасть на нас одновременно.

— Мы нападем первыми, — прошептал я Тавии. — Как только они займут места, я дам сигнал и брошусь на того, что передо мною. Не отставай от меня и старайся, чтобы тебя не отрезали.

— Плечом к плечу до самого конца, — ответила она.

Глава XV. Битва при Джахаре

Оглянувшись, я заметил, что те двое сейчас гораздо дальше, чем стоящий перед нами. Прекрасно понимая, что неожиданность — половина успеха, я дал сигнал.

Мы оба бросились вперед на ничего не ожидавшего голого дикаря. Было ясно, что это тупое существо, так как увидев нас, он не двинулся с места, челюсть его отвисла. Если бы он был поумнее, то бросился бы назад, чтобы дать своим товарищам время напасть на нас с тыла.

Наши мечи скрестились, и тут я услышал сзади глухое рычание, больше походившее на рычание зверя, чем на голос человека. Уголком глаза я взглянул на Тавию: она решительно бросилась вперед и вонзила меч в дикаря в тот момент, когда он сделал выпад в мою сторону. И сразу же мы повернулись, чтобы встретить остальных подбегавших. Должен сказать, что я стал чувствовать себя гораздо спокойнее и увереннее, когда понял, что они за существа.

Впрочем, сначала я был скован, стараясь не упустить из виду Тавию. Но вскоре понял, что меч в руках настоящего мастера. Он как молния сверкал, отбивая мощные удары или нанося их. И дикарь почувствовал, что ему так просто не справиться с девушкой; от этой маленькой, но сильной руки, сжимающей рукоять меча зависела теперь его жизнь. Тут-то я и обрушился на противника.

Фехтовальщиками они были неважными, но нельзя сказать, что совсем плохими. Причем техника защиты у них была намного лучше отработана, чем техника нападения. По всей видимости они привыкли нападать на свои жертвы большими отрядами, поэтому от них требовалась только хорошая защита, а смертельный удар наносил кто-нибудь, подкравшийся сзади.

Противник Тавии сначала не понимал, что перед ним женщина. Но вскоре он заметил нежные округлости ее груди, которые не могла скрыть мужская одежда. Может быть, это очень удивило его, а может, он просто преисполнился чувства превосходства и самоуверенности. Так это было или иначе, но было заметно, что он поубавил мощь своего натиска, и поэтому меч Тавии пронзил его сердце за мгновение до того, как я прикончил своего противника.

Не могу сказать, что мы были горды своей победой. Каждый из нас был полон сочувствия к этим несчастным существам, которых довела до такого жалкого состояния жестокая тирания Тул Акстара. Однако решался вопрос, кому из нас умереть, и мы предпочли, чтобы это были они.

Из предосторожности я осмотрелся вокруг и сразу увидел еще трех дикарей, стоящих в отдалении на вершине холма.

— Это еще не все, Тавия, — сказал я. — Смотри.

— Может, они не захотят разделить судьбу своих товарищей, — ответила Тавия. — Они не подходят к нам.

— Они могут спастись, если будут оставаться на том же расстоянии от нас, что и сейчас. Идем. Если они последуют за нами, тогда мы познакомимся с ними поближе.

Мы направились к северу и, отойдя немного, оглянулись. Эти трое уже спускались с холма, направляясь к убитым дикарям. Мы увидели, что это женщины. И они не вооружены.

Поняв, что мы уходим и не собираемся нападать на них, они с громкими криками бросились к трупам.

— Посмотри, даже эти деградировавшие существа сохранили человеческие эмоции. Они оплакивают своих мужей.

— Да, — ответил я. — Мне очень жаль этих несчастных.

Опасаясь, что от горя они попробуют в безумной ярости отомстить за убитых мужей, мы решили проследить за ними. Но лучше бы мы не видели того, что там произошло. Когда три женщины подбежали к трупам, они бросились на них, но не для того, чтобы рыдать, нет: они стали рвать их руками и зубами.

Нам стало плохо, мы повернулись и быстро пошли на север, пока сгустившаяся тьма не скрыла от нас эту жуткую картину, но еще долго доносилось довольное урчание и громкое чавканье.

Судя по всему, в этой пустынной стране нам можно было не опасаться нападения диких зверей, а дикари скорее всего охотились днем. Ведь куда удобнее преследовать жертву, когда хорошо видишь ее.

Я предложил Тавии немного отдохнуть и продолжить путь ночью. Ближе к утру мы попробуем найти какое-нибудь убежище, где сможем провести день до темноты. Я был уверен, что так мы сохраним силы, да можно будет меньше опасаться нападения дикарей.

Тавия согласилась со мною, и мы немного передохнули.

Затем мы пустились в дорогу и прошли за ночь довольно большое расстояние, хотя горы на северном горизонте оставались такими же далекими, как и раньше.

Потом мы стали искать убежище, где могли бы провести день. Должен сказать, что мы не очень страдали от отсутствия пищи и воды. Дело в том, что за многие столетия на Марсе постепенно уменьшалось количество воды, и люди приспособились долгое время обходиться без нее, кроме того, они научились управлять своим разумом, чтобы не сосредотачиваться на мыслях о еде, о воде, если нет ни того, ни другого. Это очень помогало нам переносить все тяготы жизни в пустынях Марса.