Приключения Снежного короля - Ирина Аркадьевна Алхимова

— Матрицу.

— В самую точку.

Сандрин не знала, как долго уже находится в плену, из-за сильнодействующих препаратов она потеряла счет времени. После инцидента с Балестраном девушка ожидала, что условия содержания сразу ужесточат, однако ее не тронули и никуда не перевели, просто снова накачали успокоительным. Время от времени Сандрин всплывала из омута беспамятства, и ее тренированный, натасканный на любую ситуацию мозг моментально цеплялся за действительность, пытаясь оценить окружающую обстановку и уровень грозящей опасности.

В комнате не было окон, круглые сутки горел свет, рефлексы сильно притуплял неизвестный препарат, однако глубинный инстинкт подсказывал Сандрин, что она находится на острове. Конечно, это же планета-океан, тут полно островов… Выходит, она все еще на Арноре, а вот друзья похоже покинули планету, так и не попытавшись ее освободить. Не то, чтобы Сандрин ожидала спасательной операции, но герцог, наверное, мог бы подсуетиться… А вдруг после стычки в подземелье никто из них не выжил?!

Полное отупение сменялось короткими периодами вялой активности, и Сандрин старалась по максимуму использовать любую возможность размять затекшие мышцы. Каждое движение давалось девушке с большим трудом, ноги приходилось просто волочить по полу, и тогда она вспоминала, как выводила из здания Корпорации едва живого Рейнара. Если он сумел превозмочь недуг, то и она сможет.

Стоя под слабыми струями тепловатой воды в тесной душевой кабинке, Сандрин иногда позволяла себе проронить несколько скупых слезинок. Она отчаянно тосковала по своему Снежному королю, но мысленно молила его ничего не предпринимать и не лезть в расставленную ловушку.

Рейнар понял, что весь взмок от напряжения, и на время прекратил насиловать ту часть мозга, которая отвечала за воображение. Наверняка лет десять назад он бы лучше справился с поставленной задачей, потому что юности свойственна бездумная отвага. Но ведь тридцать один еще не старость, а риск — дело благородное, как считают те, кому не чужд дух авантюризма. К несчастью, в себе самом Рейнар не обнаружил ни единой авантюрной жилки. Богатство воображения и тяга к приключениям достались младшему брату, старший получил лишь скучную рассудительность.

Забыв о еде, отдыхе и королевском долге, Рейнар несколько дней отрабатывал квантовые переходы, пока не сообразил, что, по сути, повторяет одно и то же, то есть, перемещается в хорошо знакомые места. Пора было обратиться к более сложным вариантам, но при одной только мысли, что своей неопытностью он может погубить Сандрин, координация Рейна моментально ослабевала. Теоретически он имел возможность перемещаться с грузом, превышающим его собственный вес в десятки раз, и даже отправлять его в другой пункт, сам при этом оставаясь на месте, но все манипуляции требовали определенных наработок, а времени на них не хватало.

Стефан Крафт неоднократно подчеркивал, что важна не столько мысленная достоверность предполагаемого объекта, сколько сам посыл, желание добраться до него во что бы то ни стало, и эмоции играли тут не последнюю роль. Любовь, ненависть, отчаяние, все шло в зачет, но Рейнар опасался оказаться рядом с Эдуаром, а не с Сандрин. Король прекрасно понимал, что человеку, который сидит в засаде и ждет твоего появления, достаточно пары мгновений на выстрел, и тогда единственный шанс спасти любимую женщину будет безвозвратно упущен.

Ломая голову, на ком бы потренировать перемещение с живым грузом, Рейнар покинул свои апартаменты в замке Гвиндор, где он эпизодически появлялся в последние несколько дней, и первым, кто встретился ему в просторном холле перед дверью, оказался камергер и верный друг лорд Седрик Даблер.

Очнувшись в один из дней от тяжелого забытья, Сандрин увидела, что прежние стены ее узилища исчезли, а вместо них появились новые абсолютно прозрачные, но с односторонней проницаемостью. Эдуар Балестран теперь наблюдал за ней, как за диковинным животным в вольере зверинца, сам при этом оставаясь невидимым и недоступным. Он больше не пытался разговаривать с Сандрин, то ли считал это бесполезной тратой времени, то ли ему не позволяла сломанная челюсть.

Примерно раз в трое суток пленнице позволяли немного прийти в себя и подняться с постели. На полу у прозрачной стены ей оставляли герметичный пакет со свежей одноразовой пижамой, набором средств личной гигиены, упаковкой не слишком калорийного рациона и бутылкой какой-то витаминизированной жидкости. Сандрин знала, что транквилизатор находится в напитке, но угроза полного обезвоживания каждый раз заставляла ее выпивать все до капли.

Гигиенический отсек находился в дальнем конце практически пустой комнаты и вместо пластиковой перегородки был стыдливо заблюрен мутноватой пленкой. Сандрин сразу отметила, что все предметы и материалы, которые попадали в ее тюремную камеру, отличались исключительной хрупкостью и непрочностью, ими нельзя было ни ранить, ни удушить, ни даже просто оцарапать. Балестран продумал каждую мелочь, тщательно подготовил приманку и затаился за прозрачной перегородкой в ожидании крупной добычи.

Сандрин засунула использованную пижаму в небольшое отверстие утилизатора и включила воду. Специфический запах, исходящий от слабеньких желтоватых струй, ясно говорил, что она пригодна только для технических нужд. Несмотря на отупение, вызванное лошадиной дозой успокоительного, девушку мучили голод и жажда. Даже при отсутствии привычных физических нагрузок скудное питание постепенно истощало жизненную энергию бывшего агента.

Веки казались непомерно тяжелыми, поэтому Сандрин встала под душ и ненадолго прикрыла глаза. Какое там имя ей дали при рождении? Ах да, Сабрина Вернон, маркиза Честермер. В знатных домах северного королевства дочери по обычаю брали материнскую фамилию, а сыновья отцовскую. Исключение составляла только королевская семья, где независимо от пола все поколения носили прозвище Анкалима. Надо же, Сандрин Веран из безродной сиротки внезапно превратилась в знатную даму. Смешно… Особенно теперь, когда она большую часть времени пускает слюни в подушку.

Кое-как пересилив ужасную слабость, девушка вымыла голову, тщательно промокнула волосы тонюсеньким бумажным полотенцем и расчесала их пальцами. Каждый раз после еды она так быстро впадала в тяжелое забытье, что густые локоны не успевали как следует высохнуть и спутывались, а выдать ей расческу никто не озаботился.

Сандрин коснулась панели в стене, чтобы перекрыть воду, и неловко замерла. В комнате кто-то был, она увидела размытый силуэт по другую сторону пленки. Мгновенный выброс адреналина придал девушке необходимых сил. Едва посетитель появился у входа в душевую, Сандрин напала