Приключения Снежного короля - Ирина Аркадьевна Алхимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Замри! — внезапно приказал противник таким знакомым голосом, что агент Веран от неожиданности придержала руку.
В следующее мгновение ее намертво притиснули к твердому напряженному телу, а потом наступила тишина…
В воздухе витал аромат свежей хвои, мерно тикали старинные напольные часы, на левой руке Рейнара постепенно тускнело зеленоватое свечение матрицы…
— Слава Создателю, что я догадался закрепить возвращение в Эрендал! Еще секунда, и мы оба оказались бы пленниками Эдуара.
Дрожащая всем телом абсолютно голая Сандрин тупо смотрела на своего спасителя, не в силах поверить, что ей это не снится. Спохватившись, король поспешно сбросил сюртук и попытался прикрыть им наготу Сандрин, но она неожиданно воспротивилась. Вместо того чтобы одеться, девушка вдруг принялась неловкими движениями избавлять от одежды Рейнара. Она тянула и дергала за детали его костюма до тех пор, пока не сняла все, и король не посмел ее остановить. Если Сандрин необходимо прямо сейчас выплеснуть все негативные эмоции, он просто обязан пойти ей навстречу.
Чтобы добраться до кровати, нужно было сделать пять или шесть шагов, но даже такое ничтожное расстояние показалось девушке непреодолимым. Она опустилась на пол там, где стояла, увлекая за собой раздетого Рейнара, и он накрыл ее своим телом, как щитом. Молодой король старался быть максимально осторожным, однако Сандрин решительно с этим не согласилась. Сейчас она не нуждалась в его нежности, ей хотелось продолжить схватку, прерванную несколько минут назад.
Время от времени девушку сотрясали волны нервной дрожи, и отголоски этой глубинной энергии поневоле передавалась Рейнару, усиливая его ощущения до запредельных значений. Их близость была подобна шторму, когда вода бьется о каменный утес в тщетной попытке его разрушить, а потом отступает назад, свиваясь в гневные пенные буруны.
Переплавленный в сексуальное возбуждение душевный надрыв Сандрин безжалостно сорвал с любовников тонкий налет цивилизованности, обнажив глубинные желания, которые как нельзя лучше отражали истинную природу их отношений. Рейнар оказался настолько захвачен этим яростным, почти животным соединением, что впервые в жизни позволил раскрепоститься вечно подавляемому природному темпераменту, своему внутреннему «я» …
Ощутив вкус соли на губах, Рейнар открыл глаза. Они лежали на роскошном ковре в его бывшей спальне. В свете прощальных лучей заходящего северного солнца на висках Сандрин блестели влажные дорожки, она молча плакала, глядя в куполообразный расписной потолок. Буря в душе ненадолго утихла, и Сандрин привычно закрылась, оставшись наедине с застарелой болью.
Рейн перенес девушку на постель, лег рядом и обнимал до тех пор, пока она не заснула, а потом еще несколько часов оберегал ее сон, прокручивая в голове недавние события в свете возвратившихся старых воспоминаний. Когда в середине ночи на коммуникационной панели беззвучно замигал сигнал вызова, король тихо оделся и покинул комнату.
После нескольких часов пребывания в замке Эрендал агент Веран решила, что быть герцогской дочерью совсем не так приятно, как казалось со стороны. Ее нигде не оставляли одну и не давали ни минуты покоя. Изголодавшись по присутствию хозяйки, весь женский персонал замка набросился на Сандрин с утроенной энергией, стараясь предугадать каждое ее желание.
Молодой маркизе устроили ароматную пенную ванну, массаж, маникюр, педикюр, сложное мытье головы с восстанавливающими масками для волос и, чего она уже вовсе не ожидала, тотальную эпиляцию. После всех процедур Сандрин вернулась в спальню, где ее уже ждали уставленный закусками столик, увешанный дорогими нарядами шкаф и целый набор шкатулок, наполненных сверкающими драгоценностями.
Сандрин вертели, крутили, постоянно что-то на нее примеряли, потом делали прическу и покрывали ногти на руках и ногах блестящим лаком. В тот момент, когда выработанное годами службы терпение агента Веран полностью истощилось, горничные внезапно удалились, и она, наконец, осталась одна. Правда, ненадолго. Торопливые шаги за дверью отведенных ей апартаментов подсказали, что в замок вернулся герцог Крэнбрук.
Все утро Сандрин морально готовилась к этой встрече, и все же эмоции легко взяли верх над служебной выдержкой. Сердце едва не выпрыгивало из груди, ладони взмокли, пальцы дрожали. Энгердал Крэнбрук буквально ворвался в комнату, но, увидев Сандрин, резко остановился, и его глаза внезапно наполнились слезами.
— Силы небесные, как же ты похожа на маму! В первую секунду я даже подумал… Знаешь, я ведь помню каждое платье Элизабет и повод, по которому она его надевала… — он подошел ближе и осторожно обнял Сандрин. — Здравствуй, моя девочка, как я счастлив, что ты вернулась в родной дом!
Самым естественным и правильным в такой ситуации было обнять отца в ответ, что она и сделала в искреннем порыве. После двадцати с лишним лет перерыва Сандрин снова вдохнула смутно знакомый запах морозной хвои и чистого белья.
Они говорили долго, вернее, герцог рассказывал, а девушка завороженно слушала и иногда коротко отвечала на вопросы. Что она могла рассказать отцу о себе? Вся ее прежняя жизнь была либо каждодневной муштрой, либо работой, которой Сандрин если не стыдилась, то гордиться точно не могла. Она порой совершала невероятные вещи, но почти все ее усилия либо доставляли кому-то неприятности, либо наносили откровенный вред. Сидя в элегантном наряде в окружении дорогих вещей, Сандрин чувствовала себя самозванкой и не была уверена, что когда-нибудь сможет это перебороть.
Ужин им накрыли в небольшой уютной столовой. Герцог успел переодеться к вечеру, и, к большому неудовольствию Сандрин, ее тоже облачили в новый красивый наряд. Что за странная традиция постоянно менять одежду? Пока девушка размышляла о причудах местной знати, а слуги обходили стол, наполняя тарелки и фужеры, в холле послышались голоса.
— Сет, я бесконечно рад снова вас видеть, но нет никакого смысла таскать за мной целую армию.
— Ваше величество, вам не кажется, что количество похищений в последнее время бьет все рекорды?
— Согласен, но вы должны сделать из этого правильные выводы, а не превращать мой дом в военный лагерь. Отпустите людей, я вернусь поздно.
Дверь
