Могилы из розовых лепестков - Оливия Вильденштейн

бушующего под его кожей, и дикого биения моего сердца. Я ждала, казалось, целую вечность, но длилось это всего секунду, пока он прижался своими губами к моим. У меня защекотало во рту, в носу, в ушах, и медленно, каждый дюйм меня был поглощён огнём Круза. Поначалу жар был обжигающим, но вскоре он стал восхитительно терпимым, как будто я грелась на солнце в восхитительно-жаркий день. Он раздвинул мои пальцы своими, всё время исследуя мой рот своим языком, чередуя давление своих губ от жёсткого к нежному, стирая воспоминание о поцелуе, которым мы поделились в его машине. Я не уверена, было ли это из-за того, что он был волшебным, что его объятия тоже были волшебными, но я была уверена, что меня никогда раньше так не целовали.

— Гм.

Я отвернулась от Круза так быстро, что потеряла равновесие. Его руки взметнулись, обхватив меня за талию, чтобы поддержать. Он не отпустил меня, когда я встала на ноги, что заставило Блейка покраснеть.

Я оттолкнула его руку и сделала шаг к своему другу, но он попятился.

— Зачем ты позвонила мне, если он был с тобой? — голос Блейка дрожал от раздражения.

— Круз только что пришёл. Я не знала, что он придёт.

Ноги Блейка были широко расставлены, и он вздёрнул подбородок.

— Он помолвлен, Кэт. Я думал, ты не такая, — он покачал головой. — Твоя мама была бы так разочарована.

Жар наполнил мои глаза.

— Не смей втягивать в это маму.

Круз грудью прижался к моей спине, а руками обхватил мои предплечья.

— Не позволяй ему разозлить тебя, — прошептал он мне на ухо.

Здоровый глаз Блейка потемнел.

— Если тебе есть что мне сказать, наберись мужества и скажи это!

— То, чему ты только что стал свидетелем, приятель, не твоё дело.

— Это дело твоей невесты. Может быть, мне стоит пойти и сообщить ей…

— Непременно скажи ей. Ей будет всё равно, — сказал Круз.

Ей не будет всё равно.

— Это действительно тот парень, с которым ты хочешь быть, Кэт? Тот, у кого нет ни морали, ни уважения.

— Тебе лучше сейчас замолчать, — предупредил Круз.

— Или что? Ты ударишь меня? Давай вперёд. Сломай мне ещё несколько костей на лице. У меня бывало гораздо хуже.

Тело Круза нагрелось, как будто огонь впитался в его кожу. Я отскочила от него и уставилась на рукава своего свитера, которые начали дымиться. Я набрала пригоршню снега и растёрла им дым.

— Мне жаль, — сказал Круз, когда понял, что он сделал.

Блейк нахмурил брови. Дыма больше не было, но Круз прожёг дыру в одном из рукавов.

— Всё в порядке, — пробормотала я. — Это пустяки.

Круз сжал пальцы в крепкие кулаки.

— Ты что, только что поджёг Кэт?

— Он просто немного сильно сжал мои руки, — сказала я, надеясь, что Блейк проглотит мою ложь.

— Но я видел…

Блейка прервало громкое бормотание. Гвенельда корчилась на земле рядом с нами, выныривая из снега. Я присела рядом с ней на корточки и схватила её за руку, чтобы помочь ей подняться.

Она провела окровавленными пальцами по спине, затем поднесла их к лицу.

— Я больше не истекаю кровью. Ты исцелила меня, Катори. Спасибо тебе.

— Это не меня ты должна благодарить. Это Круз. Это он спас тебя.

— Круз?

Она опустила руку на талию, когда посмотрела на фейри, стоящего в нескольких футах от неё.

— Ты спас меня? Разве это не…

Он прервал её.

— Кто напал на тебя, Гвенельда?

Её дыхание было медленным, хриплым.

— Голвинимы.

— Голвинимы? — спросила я.

Круз и Гвенельда так долго смотрели друг другу в глаза, что мы с Блейком обменялись взглядами. Как будто вспомнив, что он был зол на меня, Блейк опустил мой взгляд.

— Я пойду и найду их, — сказал Круз. — Тем временем Катори и Блейк отведут тебя в безопасное место, где ты сможешь отдохнуть.

— Кто такие голвинимы? — спросила я, но Круз уже побежал. Или, возможно, он начал лететь. Я потеряла его из виду в снежной буре.

— Охранники, — сказала Гвенельда.

— Какие охранники? — спросил Блейк.

— Стражи Леса, — она понизила голос. — Светлячки.

Из-за дующего ветра я едва могла разобрать её слова.

— Ты называешь их светлячками? — спросил Блейк, выгибая бровь.

— Да.

Светлячки, порхающие прошлой ночью по кладбищу, были не насекомыми, а фейри.

ГЛАВА 16. ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

Несмотря на то, что Гвенельда была исцелена, она хромала при ходьбе, поэтому Блейк, будучи джентльменом, каким он и был, поднял её и понёс к своему тёмно-синему джипу. Он усадил её на заднее сиденье.

— Спасибо, что позволил нам пойти к тебе, — сказала я, взглянув на его профиль.

Его губы оставались плотно сжатыми, когда он завёл машину и быстро помчался по заснеженному полю.

— Ты едешь слишком быстро, — сказала я, наблюдая, как стрелка спидометра достигла семидесяти.

Большая часть Роуэна имела ограничение сорок пять миль в час.

— Учитывая снег…

— Ты не можешь указывать мне, что делать, — он не кричал, но его голос был громким и резким.

Я втянула в себя воздух.

— Я знаю, что ты этого не одобряешь, но не злись на меня.

— Я не злюсь.

— Ну, ты ведёшь себя именно так.

— Я разочарован тем, что ты выбрала его.

— Почему? Из-за Лили?

Он не отрывал глаз от дороги за ветровым стеклом.

— Это стратегический брак, а не по любви…

— Ты слышишь себя? — на этот раз он закричал. — Ты оправдываешь его перед собой.

— Это не так, — пробормотала я, заглядывая на заднее сиденье.

Глаза Гвенельды были закрыты, как будто она спала. Я надеялась, что так оно и было.

— Катори, этот чувак жуткий. Ради бога,