Могилы из розовых лепестков - Оливия Вильденштейн

несколько раз оглянулся на меня, как будто проверяя, действительно ли я следую за ним. Лили подняла глаза, когда мы подошли к столу. Её глаза были карикатурно большими и серыми. Они сияли серебром в лучах солнца, падавших на её лицо. Когда они остановились на мне, я ожидала, что они сузятся, но этого не произошло. Она протянула руку. Я почувствовала себя обязанной пожать её. Она резко вдохнула, когда наши пальцы соприкоснулись, и устремила свои большие глаза на Круза. Я задавалась вопросом, было ли это так же болезненно для неё, как и для меня. Держать её за руку было всё равно, что прикасаться к фарфоровой миске, которую слишком долго держали в микроволновке.

Так быстро, как это было приемлемо, я отпустила её.

— Что ж, было приятно познакомиться с вами. Мне пора идти.

Лили поймала меня за запястье и покачала головой. Я уставилась на её пальцы, и она отпустила меня. Затем она кивнула головой в сторону одного из стульев.

— Она хотела бы, чтобы ты присоединилась к нам, — объяснил Круз.

— Я бы предпочла этого не делать. У меня есть дела…

— У тебя нет дел, — сказал Круз.

— Откуда тебе знать?

— Скажи мне, какие у тебя дела, — сказал он.

— Я… эм. Мне нужно купить продукты.

Он ухмыльнулся.

— Я уверен, что супермаркет будет работать после обеда.

— Но не почтовое отделение. Оно закрывается в… — я притворилась, что смотрю на часы, которые забыла надеть, — в два. И сейчас половина второго.

— Катори, сядь, — сказал Круз, все ещё улыбаясь. — Пожалуйста.

Ворча, я плюхнулась в кресло напротив Лили. После нескольких мучительно тихих секунд я спросила:

— Ты впервые в Роуэне?

Лили отрицательно покачала головой.

— Ты приходила сюда раньше?

Она кивнула.

— Зачем?

Она бросила взгляд на Круза.

Могилы из лепестков роз. Я была уверена, что это и было целью её поездки. Может быть, это была обязательная классная поездка в школе фейри: посетить кладбище, где лежат ваши смертельные враги. Существовала ли вообще школа фейри?

— Довольно скучный город. Я бы не советовала оставаться слишком долго, — сказала я. — Я слышала, что вечером погода должна снова испортиться, так что вам, наверное, лучше уехать.

Лили ничего не сказала. Она просто уставилась на меня своими кукольными глазами. Я тяжело вздохнула и попыталась снова завязать с ней разговор, но это было всё равно, что чиркнуть спичкой по бумаге. Ни слова не слетело с её губ. Она пыталась поставить меня в неловкое положение. Вот и всё. Она знала, что произошло прошлой ночью в машине. Молчаливое обращение со мной было её наказанием. Она собиралась встать на свой стул, погрозить мне пальцем и объявить, что я шлюха. И я бы не стала этого отрицать, потому что она была бы права.

Круз положил руку мне на колено. Я и не подозревала, что раскачиваю его вверх-вниз.

— Дыши, — сказал он.

Я приклеила подошвы своих ботинок к деревянному полу.

— Послушай, Лили, я полагаю, Круз рассказал тебе о прошлой ночи, и именно поэтому ты так странно со мной обращаешься, но в свою защиту скажу, что я понятия не имела, что вы двое помолвлены.

Должно быть, я произнесла свои извинения громче, чем предполагала, потому что многие люди вытаращили глаза, а потом стекло разлетелось вдребезги, и тарелка Касс закрутилась, как волчок. Блейк попятился от кухонного окошка. И это было не для того, чтобы помочь Касс убрать разбитое стекло. Он просто отступил вглубь кухни, в то время как Касс выругалась и упала на колени, чтобы собрать осколки. Потребовалось некоторое время, чтобы разговоры возобновились.

Я наклонилась вперёд на своём стуле.

— Желаю удачи с вашей помолвкой.

Я попыталась встать, но мучительно горячая рука Круза вернулась на моё колено, пригвоздив меня к месту.

— Могу я сказать ей, Лили? — спросил он.

— Сказать мне что?

Лили кивнула, её волосы разметались по бледным щекам.

— Мы помолвлены уже несколько десятков лет. Это была договоренность между моими родителями и Лайнусом. Эйс также помолвлен с кем-то по выбору Лайнуса. Видишь ли, свадьбы для нас имеют стратегическое значение. Они не романтичны, — он взял руку Лили в свою. — Я обожаю Лили, но она мне как сестра.

Её взгляд метнулся к нему, а затем к их сцепленным рукам, и её щёки, которые были розовыми, потемнели. Лили нравился Круз, и не как брат. Я не обладала особой интуицией, но не требовалось быть медиумом, чтобы понять это.

Папа подошёл к нашему столику. Он пожал руку Крузу, затем повернулся к Лили.

— Привет, дорогая. Я отец Катори.

Она встала и взяла протянутую папой руку. Как только она отпустила его, то положила обе руки на сердце и сжала губы.

— Она выражает свои соболезнования в связи с кончиной вашей жены, мистер Прайс, — объяснил Круз.

— Ты всегда говоришь за неё? — сказала я.

Покрасневшие пятна на коже Лили соединялись вместе, как кусочки головоломки, пока всё её лицо не стало вишнёво-красным.

— Ты знаешь язык жестов, Катори? — спросил Круз.

Я моргнула.

— Она… Она не может…

— Лили немая.

— Немая?

Я не была уверена, почему мне захотелось повторить это слово. Это было похоже на плохое слово. То, что никогда не следует произносить вслух. Я подняла взгляд на Лили.

— Но я читала ту статью о тебе, и об этом не упоминалось.

— Потому что это никого не касается, — сказал Круз.

Папа сделал несколько жестов руками, и Лили улыбнулась, а потом она пошевелила руками, и он улыбнулся.

— Ты знаешь язык жестов? — спросила я своего отца.

— У меня был глухой друг. Так что я выучил несколько слов, — он посмотрел на Лили, которая повернула руки и постучала ими друг о друга.

— Это значит, «Я действительно голодна. Я могла бы есть, как корова», — объяснил папа.

Лили рассмеялась. Это был странный, прерывистый смех. Когда она