Хюгге от коал. Жизнь среди деревьев - Даниэль Клод
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Непросто вырастить ребенка, если вы живете в среде и едите пищу, которой едва хватает для прокорма перемещающегося в поисках еды взрослого. Трудно сказать, что было сначала: пища, бедная питательными веществами, ставшая причиной низкого метаболизма, или низкий метаболизм, позволяющий коалам есть небогатую пищу. Как бы то ни было, конечный результат один: длительный период лактации и выращивания младенца.
К семи неделям маленький безволосый детеныш[35] вырастает до 26 миллиметров в длину. Черты мордочки становятся более заметными на подросшей голове. Нос темнеет, выделяются темные выпуклости на месте глаз и края ушей.
К 13 неделям детеныш коалы весит 50 граммов. У него открываются глаза и начинает расти нежный, шелковистый серо-коричневый слой меха, очень похожий на первые, очень тонкие волосы на голове человеческого младенца. Примерно через 150 дней начинают появляться первые зубы в передней части рта: длинные, заостренные резцы, используемые для срезания листьев. К 26 неделям детеныш полностью покрывается шерстью, скоро у него прорежется первый моляр, такой детеныш готов выбираться во внешний мир.
Когда крошечный детеныш впервые осторожно выглядывает из складок пушистого живота матери, он не очень похож на коалу. Без густого мягкого меха и пушистых ушей он больше похож на вомбата. Но еще до того, как у него появляются зубы для правильного жевания пищи, он будет пытаться положить в рот листья эвкалипта и прожевать их, хоть и тщетно.
Пройдет семь или восемь месяцев, прежде чем детеныш будет готов покинуть сумку, а независимым станет, лишь когда ему исполнится 11 месяцев. До тех пор он проведет свое время рядом с матерью, прячась в сумку, пока еще маленький, и повиснув на спине, когда станет побольше. Даже в этом возрасте молодую коалу подстерегает множество опасностей.
* * *
Одним из преимуществ работы в Детском зоопарке был дневной уход за детенышами животных, которых приходилось выращивать вручную. В основном это были детеныши кенгуру, спасенные из сумок матерей, погибших под машинами, но были и поссумы, случайная длинноногая птица водно-болотных угодий, котята дикой кошки, детеныши мелких видов оленей, козлята и даже молодой тюлень. Всех их нужно было взвешивать и регулярно кормить аккуратно отмеренными порциями подогретого молока, приготовленного со специальными добавками, специфичными для конкретного вида, чтобы имитировать молоко матерей животных: самое концентрированное для морских млекопитающих, самое разведенное – для травоядных. Многим детенышам нужно было помочь сходить в туалет. Они были неспособны самостоятельно помочиться или испражниться, поэтому крошечным животным приходилось мягко массировать нижние отделы живота, пока те не выпускали крошечную кучку помета или струйку мочи. Детские желудки – штука очень нежная. Мы тщательно осматривали все выделения, проверяя, нет ли изменений в цвете или консистенции. Диарея была обычным явлением и часто являлась признаком смертельного заболевания.
Сумчатые были особенно сложными питомцами. Воссоздать природный инкубатор – теплую, влажную материнскую сумку – оказалось чрезвычайно трудно. Особенно сложно оказалось поддерживать постоянную температуру тела крошечных детенышей, пока те не обрастут мехом. За самыми маленькими приходилось ухаживать круглые сутки, и многие киперы носили их в мешочках на груди днем и ночью, пока они не становились достаточно большими и взрослыми, чтобы их можно было перевести в Детский зоопарк.
Заботиться об этих малышах было огромной ответственностью, смертельные случаи, даже в этом возрасте, могут произойти внезапно и без предупреждения. Особенно рискованным период был переход на твердую пищу.
Однажды после утреннего кормления один из детенышей кенгуру оставил на влажной ткани небольшое зеленое скользское пятнышко.
– Здесь все в порядке? – спросила меня старшая смотрительница, перегнувшись через забор, чтобы проверить, как идут дела.
– У него небольшой понос, – сказала я, показывая ей салфетку.
– Хм… похоже, малышу понадобится волшебное лекарство, – сказала она, внимательно осматривая его. – Давай, малыш, сейчас в миг приведем тебя в порядок.
Она вышла во двор, где содержались взрослые кенгуру, и собрала немного помета.
– То что надо, – сказала она. – Свежие и твердые.
И размельчила немного помета с молоком. Детеныш с удовольствием выпил снадобье.
– Должно наладиться, – сказала она. – Обычно одной дозы какашек взрослого достаточно, чтобы дать малышу все микробы, которых ему не хватает, и желудок начинает работать правильно.
* * *
Импровизированные инокуляции[36] вроде этой были обычной практикой в австралийских зоопарках 30 лет назад. Но только недавно мы осознали, насколько хорош этот подход при содействии выживанию узкоспециализированных животных, таких как коала, требующих наличия определенных микробов не только для переваривания растительной массы в целом, но и для расщепления материала конкретных видов деревьев, которыми они питаются.
Всем млекопитающим, в большей или меньшей степени, необходимо сложное сообщество кишечных бактерий для расщепления пищи. Но учитывая, что мы все появляемся на свет из среды, свободной от бактерий, то есть из утробы матери, возникает вопрос: откуда берутся эти бактерии и как мы получаем правильное сочетание их видов?
Ответ на этот вопрос, возможно, вам не понравится. Наиболее красивая версия, вскользь упоминаемая на веб-сайтах и в книгах по беременности, заключается в том, что мы получаем бактерии с кожи, из грудного молока и «источников окружающей среды», поскольку маленькие тянут в рот все подряд.
Вагинальные роды – процесс далеко не такой чистый и аккуратный, и загрязнение фекалиями не только распространено, но и необходимо для крепкого здоровья. У младенцев, рожденных с помощью кесарева сечения, отсутствуют ключевые микробы, необходимые им для развития нужных кишечных бактерий и сильной иммунной системы, и они чаще бывают переносчиками менее здоровых штаммов бактерий, полученных в родильном доме.
Еще важнее, чтобы к моменту завершения грудного вскармливания у детенышей коал были правильные кишечные бактерии. Если такое микробное сообщество не сформируется, животные рискуют умереть из-за пищи, которую они едят.
В 1930-х годах Кит Минчин с фермы коал в Аделаиде был весьма обеспокоен, наблюдая, как матери передают бактерии своим детям. Он думал, что одна из давших потомство самок коал на ферме страдает от сильной диареи. Зеленая слизь стекала с задней части самки и растекалась по земле под деревом. Это был нехороший признак. Потом он увидел детеныша.
«Голова и предплечья малыша торчали из сумки матери, и его мордочка была покрыта желтовато-зеленой слизью. Ребенок просовывал нос в клоаку матери, энергично поедая вещество из [ее] прямой кишки».
Я спрашиваю доктора Иена Хоу о таком поведении животных. Иен – руководитель исследовательского фонда Koala Life, базирующегося в парке дикой природы Клиленд, 37 лет он проработал ветеринаром и лечил диких животных.
– О да, – говорит он. – Они это любят
