Вечный Рим. Первый свиток. Император - Анатолий Анатольевич Логинов

— Фалернское, — с видом знатока определил он, после чего забросил в рот несколько орехов и начал неторопливо жевать.

— Оно, — согласился Красс. — Но я позвал тебя не за этим. Пора применить твое оружие…

— «Греческий огонь»? — удивился Квинт.

— Его, — ответил Красс и пояснил. — Нам нельзя надолго задерживаться, а осада займет много времени. Кроме стен, все остальное внутри крепости из дерева. Достойная цель для твоих баллистариев. А добыча… не думаю, что у этих дикарей есть что-то дорогое. Слухи же отсюда до моих врагов дойдут столь поздно и с такими искажениями, что никто и не поверит… — добавил он, прервав возможные возражения собеседника

— Понял, император, — согласился Квинт…

Через пару дней насмешки адуатуков над римлянами, занимавшимися какой-то ерундой, вместо честной схватки, закончились неожиданно. Десятка два собранных из местного дерева баллист и требушетов плюнули в сторону крепости камнями. Несколько раз, для определения дистанции. А потом начался настоящий огненный дождь. Метательные машины забрасывали в крепость керамические снаряды, которые, разбившись разбрасывали вокруг черное вонючее содержимое. Вспыхивающее на воздухе, оно горело жарким, негасимым пламенем, от которого загорелась все вокруг. Пара дней такого обстрела, перемежающегося с обстрелом камнями, и оставшиеся в живых адуатуки сдались на милость победителя. Красс приказал перебить всех воинов, аристократов и друидов, а крестьян, ремесленников, жен и детей продать в рабство…

Галльская война. Миттельшпиль. Море-океан

Галльская война. Миттельшпиль. Море-океан

688 г. ab Urbe condita

Наша эскадра идет на войну.

Неустрашимо вступаем мы в бой

Боже, храни нас! Вверяем тебе

Править нашей судьбой…

Трудная служба, но манит она

Смелых бойцов, чье призванье война,

Синий простор, со штормами борьба

Вера, надежда и наша судьба…

А. Подкурков

К удивлению Луция, Кантабрийское море, которое его гений называл Бискайским заливом и «Мешком бурь», встретил объединенный римский флот отличной погодой. К тому же и ветер все время дул попутный, хотя и дул не всегда строго по курсу. Кораблям вполне хватало, чтобы двигаться на одних парусах, сберегая силы гребцов для решающего сражения. Сражение, которое должно решить многое, как в судьбе Луция Кассия Лонгина, так и в судьбе мира…

Многое из того, что увидел Луций в этой стране и на этой войне полностью противоречило не только известным из книг и разговоров с учителями, но и из рассказов гения, описаниям. Гений, что удивительно, оказался совсем не всезнающим и честно признался, что о кельтах, как он называл галлов, помнит совсем немного. Хотя кое-что из рассказанного им помогло Луцию лучше подготовить флот к боям. Потому что как оказалось корабли галлов, точнее основного племени их мореплавателей, венетов, ничуть не уступают римским. Точнее, даже превосходят, так как лучше приспособлены к плаванию в бурых водах Кантабрийского моря и даже, судя по всему, Океана. Высокобортные, палубные лодьи* с неплохим парусным вооружением. Единственной уязвимой особенностью которых, с точки зрения Луция, оказалось использование весел только как вспомогательного двигателя.

* Авторский произвол. Корабль венетов,

который можно посмотреть на рисунке,

очень напоминает именно лодью.

Так что при встречном ветре или при штиле, галльские кораблики становились малоподвижными мишенями. Но в остальном они были очень сложным противником, несмотря на то что являлись скорее транспортными, чем боевыми кораблями. Тарана в их конструкции не предусматривалось, метательных машин на них не ставили. Вот только потопить тараном крепко сбитый из толстых дубовых досок корабль для стандартной римской триремы или униремы оказалось практически невозможно. При ударе, скорее всего, развалился нос римского корабля, чем борт галльского. Даже для новейших галер, которых во флоте Луция было уже много, такой удар вождь флота посчитал очень рискованным. Оставалось всего две возможности вести бой — обстрел зажигательными снарядами из метательных машин или абордаж. Но для абордажа требовалось сначала добраться до борта противника, а потом карабкаться вверх по борту с более низкой галеры на палубу галльской лодьи. Луций предпочел бы обстрел зажигательными снарядами. Луций вспомнил, как с этими снарядами намучились купленные и нанятые алхимики, пытавшиеся разгадать известную до того только родосцам тайну «греческого огня». Возились почти семь лет. А перед этим Луцию больше двух лет пришлось уговаривать отца и искать людей, способных заняться такими изысканиями. Несколько раз эти горе-исследователи устраивали пожары, но в итоге создали более- менее приемлемую конструкцию зажигательного снаряда. Дорогую и трудоемкую, но надежную. Однако Красс забрал большую часть из них и даже ухитрился почти все израсходовать. А новые, выделываемые в поместье Кассиев в Калабрии из закупленной в Сирии нафты, надо было ждать еще как минимум год. Кстати, корпуса большинства римских либурн, галер и галеасов были окрашены в темно-красный цвет за счет специальной, придуманного теми же алхимиками противопожарного покрытия. Теперь можно было не опасаться зажигательных стрел галльских лучников. Даже «греческий огонь» не мог сразу поджечь пропитанные таким составом доски.

Раз с зажигательными снарядами ничего не получалось, оставалась надеяться, что сработает придуманный на эскадре префекта моря Децима Юния Брута Альбина прием. Поскольку корабли галлов без парусов становились малоподвижны, то после первых столкновений на кораблях этой эскадры появились специальные серпы на длинных шестах. Сблизившись вплотную, римляне этими шестами подрезали ванты венетских кораблей. Мачта, лишившаяся креплений с одного или даже с двух бортов (если атаковали две римские галеры), из-за качки корабля рано или поздно вываливалась из гнезда. Дрейфующий корабль окружали несколько римских, обстреливали с маневрирующих галер, пока ответный обстрел галлов не слабел и брали на абордаж.

Вообще Луций неожиданно для себя и, как он заметил, даже для своего гения обнаружил, что галлы оказались совсем не теми дикарями, которые некогда заявились в Рим. Они превосходили Рим не только в кораблестроении. Несмотря на более тяжелый северный климат, их крестьяне могли прокормить своих соплеменников и даже производить излишки на продажу. Их ремесленники делали такие вещи, которые не всегда способны были выпускать даже считавшиеся искусными мастерами ремесленники стран Востока. Непревзойденные кузнецы, галлы умели изготовлять мечи и даже плуги и серпы из отличной стали. Некоторые виденные Луцием трофейные клинки относились по своим параметрам к настоящим булатным мечам. Местная керамика, стекло, дерево, драгоценности в большинстве своем были выполнены столь изящно, что итальянским и азиатским ремесленникам оставалось только зарезаться от зависти… Луций невольно улыбнулся, припомнив те красивые браслеты и кубки, которые послал домой, Лицинии. И тут же нахмурился, вспомнив, что он тут, на корабле,