Вечный Рим. Первый свиток. Император - Анатолий Анатольевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Галеас «Рим» оказался в центре вражеского строя практически сразу. Флагманский корабль атаковало сразу три крупных лодьи.
— Бей! — скомандовал в «луциеву трубу» начальник баллистариев Тит Октавий и в сторону вражеских кораблей полетело полдюжины зажигательных снарядов. Два из них попали в борт и на палубу одной из лодий. Остальные снаряды, как заметил Луций, пропали даром. Пара упала в воду. Один стукнулся о ванты второй лодьи, но не разбился, а отрикошетировал и загорелся уже на воде. Еще один ударился о борт третьего корабля, разгорелся, скатываясь вниз по воде. Но пламя за дерево бортов так и не зацепилось. Снаряд, продолжая гореть, скрылся в волнах, стремясь донести свет цивилизации рыбам. Капитан и кормчие лодьи обстрела не испугались и удержали корабль на курсе, пытаясь подойти с левого борта галеаса. Не повезло. Венетов перехватила римская галера «Орел». Та самая, бывший флагманский корабль Лонгина. Капитаном ее стал бывший помощник Архилоха, сиракузец Диомид. Оказавшийся весьма неплохим командиром, сумевшим отличиться в нескольких столкновениях с венетами. Вот и сейчас он вовремя пришел на помощь своему флагману.
Между тем галеас и крупная венетская лодья неумолимо сближались друг с другом. Галлы стреляли из луков и пытались бросать дротики. С римского корабля отвечали редко и только из гастрафетов. Редко, но точно, выбивая тяжелыми болтами самых метких лучников. Длилось это действо относительно недолго. Корабли сблизились…
— Крюки бро-сай! — выкрикнули почти одновременно Архилох и Гай Кассиний. Причем Луций отметил, что на вражеском корабле тоже что-то кричали. Абордажные крюки полетели с обеих сторон почти одновременно. Корабли с резким стуком соприкоснулись правыми бортами.
Манипулярии, скрывавшиеся до этого за фальшбортом, вскочив, бросили пилумы и плюмбаты в столпившихся на палубе врагов. Вообще, центурион Гай Кассиний постоянно гонял своих морских пехотинцев, приучая правильно выбирать момент, даже если декурионы не успевают или не смогут подать нужную команду. Скрыться или построиться, подготовить дротики и метнуть их в правильный момент, после чего или отражать атаку или атаковать с мечами в руках. Теперь они это умели. Еще умели драться тройками и парами, между мачт, палуб, скамеек гребцов, канатов рангоута, валяющихся на дне канатных бухт, амфор и прочего хлама. А также могли по команде собраться в единый отряд, чтобы штурмовать укрепленный мостик или стрелковую башню.
Вот и сейчас сразу после обстрела манипулярии с громовым кличем «Ур-ра!» обрушились на слегка растерявшихся от неожиданного обстрела галлов. Первый ряд манипуляриев оттеснили сопротивляющихся венетов от борта. А вслед за первой на вражескую палубу устремилась вторая волна морских пехотинцев. Луций Лонгин пошел на абордаж вместе с парой своих контуберналов во второй волне. Все равно, ни командовать флотом, ни командовать свалкой, в которую превратился абордаж, было невозможно. А лишний меч никогда не помешает. К тому же и самому боевой опыт не лишний.
Первого галла Луций заколол походя. Тот слишком увлекся, пытаясь добить упавшего на палубу манипулярия и был смертельно удивлен вошедшим ему в бок на половину длины лезвия гладиусом. Но затем таких простаков их тройке уже не попадалось. Они отбивали встречные удары щитами и даже клинками, стараясь прикрыть друг друга и кололи, кололи, кололи. Но несмотря на все тренировки, удержаться вместе не смогли. Поэтому на богатыря галла Луций неожиданно наткнулся в одиночку, если так можно сказать про бой на палубе, набитой сражающимися людьми как селедками в бочке. Богатырь, на две головы выше ростом, чем Лонгин, к тому же шире в плечах раза в полтора, весьма умело орудовал чем-то вроде секиры. От первого удара Луций уклонился. Приготовился колоть, когда варвар начнет замахиваться. Но тот неожиданно ударил своим топором, как копьем. Луций едва успел прикрыться щитом от острия, которым заканчивалось железко топора. Удар был так силен, что он едва устоял на ногах. А по щиту пошла трещина. Причем варвар успел за эти мгновения замахнуться и вновь ударить сверху вниз. Лонгин принял удар на щит и едва удержался от крика. Руку от удара отсушило, щит упал. Галл радостно осклабился, уверенный в победе. Взмахнул топором… и застыл, опустив голову и смотря на торчащий в груди клинок. Луций увернулся от медленно падающего, словно сквозь внезапно ставший упругим воздух, топора. Довернул клинок в ране, дернул гладиус к себе… и понял, что не успевает ни отбить, ни уклониться от удара появившегося из-за спины богатыря нового варвара. Который уже замахнулся чем-то вроде фалькаты… и тоже упал, сраженный со спины римским манипулярием. Который отсалютовал Логнгину мечом. И неторопливо развернулся, чтобы пойти и встать в строй. Поскольку, как оказалось, зачистка корабля от врагов закончилась. Луций неторопливо, обходя завалы из раненых и убитых, вернулся на палубу своего корабля. Вслед за ним, оставив на захваченном корабле небольшую команду вернулись манипулярии и участвовавшие в абордаже матросы.
А бой продолжался… На видимой с мостика ближней части моря застыли с пару дюжин лодей и десяток римских кораблей. Некоторые горели, другие просто беспомощно дрейфовали. Вдали виднелись корабли, продолжавшие схватку. Исход которой по-прежнему был неясен. А на берегу дымил сигнальный костер, извещая о подходе легионов Красса.
— Как у нас дела? — уточнил Луций у Архилоха.
— Справляемся, вождь, — ответил он. — Пока вы развлекались, изображая простого мечника, мы сожгли еще один вражеский кораблик. Можем идти в бой, как только расцепимся с захваченным судном.
— Раз можем, значит идем, — ответил Луций. — Впереди еще много врагов…
Пока расцеплялись с жертвой абордажа, рассаживали га места гребцов и выдвигали весла, ветер внезапно стих полностью. Наступивший штиль* сделал корабли галлов совершенно беспомощными. К вечеру все уцелевшие корабли и кораблики, может кроме пары — тройки самых удачливых, сумевших даже на веслах ускользнуть от не заметивших их преследователей, стали трофеями римлян. А к ночи весь флот собрался в бухте Морбиане. На берегу горели костры, рекой лилось вино, и моряки с манипуляриями и баллистариями отъедались и отпивались после своего длительного путешествия по волнам. Заодно празднуя победу над галлами и встречу
