Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года - Инна Соболева

Выдающихся военных успехов в египетском походе генерал Бонапарт не достиг. Он одержал несколько убедительных побед над турками, которые в те времена владели Египтом и Сирией, и, в конце концов, истребил турецкую армию под Абукиром. Во время невиданно трудного перехода через пустыню к своим солдатам генерал относился по-братски: для раненых велел освободить все подводы, всех лошадей. Свою лошадь тоже отдал. Шёл по сорокаградусной жаре пешком. Как все. Можно представить, с каким обожанием относились к нему солдаты. Но осуществить мечту Александра Македонского Наполеон не сумел: не хватило времени, как говорится, руки не дошли. О том, что происходит во Франции, он узнал из случайно попавшей в руки газеты. Он запомнил её навсегда. Это был номер франкфуртской «Газет де Франкфорт» от 10 июня 1799 года. Его возмущение не знает границ: «Негодяи! Италия потеряна! Все плоды моих побед потеряны! Бедная Франция! Мне нужно ехать!» Он передаёт командование армией генералу Жану Батисту Клеберу, которому доверяет безусловно и, как часто с ним случается, – доверяет напрасно. В строжайшей тайне Наполеон снаряжает четыре небольших судна (одно из них, «Мюирон», носит имя его покойного адъютанта, закрывшего генерала своим телом в битве при Арколе). Сажает на корабли пятьсот солдат, самых преданных, самых смелых, и пятерых генералов – Жана Ланна, Луи Александра Бертье, Иоахима Мюрата, Антуана Франсуа Андреосси и Огюста Мармона (их он тоже считает самыми верными; только двое до конца дней оправдывают его надежды, остальные – до поры до времени). 23 августа 1799 года глубокой ночью он отплывает из Александрии. Путь предстоит долгий и опасный, но, как он любит повторять, «если выпал твой номер, то беспокоиться не о чем». Все сорок семь дней судьба хранит его. Чудом избежав встречи с английской эскадрой, утром 8 октября он уже вступает на землю Франции.

Меньше месяца ему понадобится для подготовки и осуществления государственного переворота. Но одним из первых серьёзных дел, которым он занялся после возвращения из Египта, было наказание Австрии. Она сполна расплатится за свои интриги. Сначала Наполеон разобьёт австрийские войска под Маренго, потом заключит Люневильский мир, по которому принудит австрийцев уступить французам всю Северную Италию. Стоило ли приглашать Суворова? Стоило ли предавать его, не давать занять Париж? Я уже писала, что, на мой взгляд, Суворов помог Наполеону подняться на вершину власти – расчистил путь. Наполеон, в свою очередь, отплатил австрийцем за тяготы и унижения, пережитые Суворовым.

Вообще отношения этих великих полководцев заслуживают отдельного рассказа. Понимаю, многие удивятся: какие отношения? Они же никогда не встречались! Да, не встречались. Но знали друг о друге достаточно. Суворов, как известно, собирался «унять молодца». Для молодого полководца уже одно это – огромная честь: сам Суворов его заметил, выделил и нашёл достойным противником. Наполеон, вне всякого сомнения, изучал стратегию и тактику легендарного русского героя. Давно ставший классическим трактат «Наука побеждать» Суворов написал в Тульчине в 1796 году (как раз в то время, когда Наполеон начинал свою головокружительную карьеру). Напечатано это наставление по строевому и тактическому обучению воинства было впервые уже после смерти автора, в 1806 году. Мог ли читать его Наполеон? Думаю, мог. За развитием военной науки он следил, перевод с русского на французский вряд ли был для него проблемой. Но принципами, которые принято считать суворовскими, молодой генерал Бонапарт пользовался ещё во время первого Итальянского похода. Значит, пришёл к ним самостоятельно.

«Неприятель думает, что мы за сто, за двести верст, а ты, удвоив шаг богатырский, нагрянь быстро, внезапно. Неприятель поёт, гуляет, ждёт тебя с чистого поля, а ты из-за гор крутых, из лесов дремучих налети на него, как снег на голову; рази, стесни, опрокинь, бей, гони, не давай опомниться; кто испуган, тот побеждён вполовину; у страха глаза большие, один за десятерых покажется». Это написал Суворов. Написал уже после того, как армия Наполеона в самом начале Итальянского похода «низверглась с вершин Апеннинских гор, словно водопад» и разгромила австрийские войска.

Потом, вернувшись из Египта, генерал Бонапарт внимательно проанализировал, как русскому фельдмаршалу удалось наголову разбить лучших французских генералов. И понял: суворовские способы ведения войны предвосхитили его, Наполеона, стратегию. Да, он был самоуверен, да, не сомневался в своём превосходстве едва ли не над всеми, живущими на земле. Но он умел и признавать чужие таланты, умел учиться у тех, кого считал достойным.

«Победа обеспечивается только наступлением. Не ждать противника, а идти к нему навстречу, искать его, стремительно атаковать, разбить и преследовать». Так писал, так действовал Суворов. А разве не так действовал Наполеон? Правда, как показала русская кампания, иногда стратегия отступления и «заманивания» бывает успешней… Главное оружие войны – человек. От морального состояния войск зависит успех боя. «Каждый воин должен понимать свой манёвр».

«Никогда не пренебрегайте вашим противником, но изучайте его войска, его способы действий, изучайте его сильные и слабые стороны».

«Ложная атака на второстепенном направлении мощной группой. Цель такой атаки – создать видимость главного удара, привлечь на этот участок фронта главные силы противника». Именно так будет действовать Наполеон при Аустерлице. Эта битва – ловкий тактический ход, блестящий пример перехода от оборонительной тактики к наступательной, триумф дипломатического и военного гения Наполеона. Одной этой победой Наполеон выиграл целую кампанию, подчинив своему влиянию всю Центральную Европу.

«Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат – не разбойник». «Домов, заборов и огородов отнюдь не ломать, везде есть дрова. Жалобы обывателей немедленно удовлетворять. Не меньше оружия поражать противника человеколюбием. Пленных содержать ласково и человеколюбиво, кормить их хорошо, хотя бы то было и сверх надлежащей порции, поступать так же и с неприятельскими дезертирами».

Это основные положения суворовских принципов военного искусства. Из них исходил он и обучая войска, и сражаясь с неприятелем. И всегда побеждал.

Но, читая эти строки, вполне можно подумать, что их написал Наполеон, так сходны главные стратегические и оперативные принципы великих полководцев.

Так что, думаю, дело даже не в том, был ли знаком Бонапарт с «Наукой побеждать». Они оба практически одновременно (Суворов в силу возраста чуть раньше) пришли к одинаковым идеям. Ну, как, к примеру, Ломоносов и Лавуазье одновременно открыли закон сохранения материи.

Правда, изучением методов и практики старшего коллеги Наполеон не пренебрегал, но, увлечённый идеей покорения всей Европы, ведя непрерывные войны, не успел изучить в полной мере военное искусство Суворова (подчёркиваю: не пренебрёг, а именно не успел). И в этом – в недооценке русской армии – одна из причин его роковой ошибки – нападения на Россию. Он понял это уже на Эльбе и Святой Елене, когда подробно, без спешки изучал Италийский поход Суворова.

Россия – Франция

Екатерина Великая правила Российской империей тридцать четыре года. Половину из них – воевала. Но до конца XVIII века между Россией и Францией военных столкновений не случалось – не было причин. А Екатерину Алексеевну с Францией связывали самые тёплые чувства: её друзьями, точнее корреспондентами и учителями, были великие французы: Вольтер, Дидро, Д’Аламбер. В Европе её почитали революционеркой (разумеется, в «своей среде» – в обществе монархов и их приближённых). Историк французской дипломатии профессор Пьер Рэн писал: «С пятнадцати лет она живёт в России, овладела её языком, восприняла православие, но духовной пищей ей служит французская литература… Целиком воспитанная на французской культуре, корреспондентка Вольтера, а позднее Гримма и Дидро, Екатерина не доверяет Франции, и это чувство взаимно». Не доверяет? Вполне вероятно. Но только в том случае, если под Францией подразумевать не страну, не народ, не его культуру, а исключительно Бурбонов.

Но когда пришла Великая Французская революция, российская государыня стала её непримиримым врагом. Она не рыдала и не заламывала руки по поводу судьбы королевской четы, как это делала её невестка Мария Фёдоровна. Не исключаю, что она понимала: Людовик XVI и Мария-Антуанетта очень постарались, чтобы заслужить ненависть своего народа. Тем не менее королевскому семейству она сочувствовала. И приверженцам Бурбонов, вынужденным бежать из своей страны, – тоже. В праве поселиться в России не отказывала никому из изгнанников.

В коалицию европейских держав, начавшую войну против французской республики, Екатерина вступила. Но лишь номинально. Посылать своих солдат умирать за чужие интересы?! Никогда! Её недаром называли Великой.