Одиночество на двоих - Люси Хэнкок

Ее тут же проводили в гостиную — не очень большую и весьма милую, уютную комнатку, в которой горел камин и повсюду стояли цветы. Жена Стэна вышла ей навстречу с распростертыми объятиями. Сильвия оказалась невысокой девушкой с бледно-золотистыми волосами и огромными, по-детски наивными голубыми глазами, хотя Роберта точно знала, что ей уже около тридцати. И только горькая складочка вокруг рта говорила о том, что она не так наивна, как кажется, и что боль и страдания сопровождают ее долгие годы. Сильвия усадила Роберту на диван и присела рядышком.

— Дядюшка Док так много говорит про вас, мисс Камерон, что я решила непременно познакомиться с вами. Вот и муж упоминал, что давно вас знает, говорит, вы с ним встретились однажды летом, когда он ездил на пару дней отдохнуть. Он был так рад, когда узнал, что вы тоже тут работаете. Я уже давно подумывала пригласить вас к себе, но вы, наверное, уже слышали, что здоровье мое — не очень, я бы и рада сделать что-нибудь, да только тело часто подводит. Надеюсь, вы простите меня.

— Что тут прощать, миссис Николс? — сказала Роберта вслух, а про себя подумала: «Ну, как можно не любить ее?» — Этой зимой дел в больнице было невпроворот, и не только у меня — у всех нас.

— Знаю. Девчонки у вас такие замечательные! Дядя Док считает, что у него лучшие медсестры во всем мире!

— А мы уверены, что у нас самый лучший шеф, — тепло улыбнулась Роберта. — Именно из-за вашего дяди я и решила приехать сюда, в «Больницу Ребекки Мор». Мне тут очень нравится. Мы все так гордимся, что работаем с ним.

Смех Сильвии Николс походил на тихий перезвон серебряных колокольчиков.

— Ну, теперь, когда мы обменялись любезностями, давайте поговорим про нас, вы не против? Про меня сказать почти нечего, кроме того, что я жена Стэна, а вы — вы живете такой полной, насыщенной интересными событиями жизнью. Почему вы решили стать именно медсестрой?

— Сама точно не знаю, — ответила Роберта. Слова «жена Стэна», произнесенные таким гордым и счастливым тоном, взбаламутили все ее мысли. — Мне кажется, я всегда мечтала об этом.

— А я мечтала о полетах, но мое глупое сердечко держит меня на земле. Я даже ни разу не летала на самолете. А вы? — Летала, несколько раз. Я хотела стать стюардессой, но семья взбунтовалась, вот и пришлось отказаться. Родственники знают, как встать между девушкой и ее мечтой и как заставить ее изменить свои планы.

— Вам повезло, у вас есть семья. Мой отец умер, когда я училась на первом курсе колледжа. Но я рада, что он знал Стэна и одобрил мой выбор. Мне кажется, именно это подтолкнуло меня к тому, чтобы так скоропостижно принять его предложение, хотя мы дружили с самого детства и, как я полагаю, любили друг друга задолго до того, как начали осознанно подходить к своим чувствам. Папа всегда восхищался инициативностью и амбициозностью в других. Может, потому, что жизнь не требовала от него ни первого, ни второго.

«Старая история, — подумала Роберта. — Я уже слышала ее однажды, только вот обстоятельства были несколько другими. Тогда Стэн любил меня и хотел жениться на мне». Но, слава богу, отвечать Роберте ничего не пришлось. Как раз в это время появилась горничная с чаем, и разговор плавно перетек в другое русло. Вскоре Роберта поняла, насколько Сильвия одинока и как ей хочется просто поболтать хоть с кем-нибудь. Юная леди забрасывала ее многочисленными вопросами, но редко слушала ответы.

— Расскажите мне, как вы познакомились с моим мужем, мисс Камерон, — неожиданно попросила Сильвия, но тут же смущенно засмеялась. — Считаемте меня глупышкой? Наверное, так оно и есть, особенно в том, что касается Стэна. Мне было семь, когда я впервые заметила, как он смотрит на меня сквозь ограду. Он был таким красивым мальчиком и… и… ну, таким одиноким и в то же время ужасно гордым. С того самого дня я стала его рабыней, а он — моим Галахардом. — Она снова рассмеялась и накрыла хрупкой ладошкой руку Роберты. — У меня такое чувство, будто мы лет сто уже знакомы. Давай дружить, Роберта. У меня так мало подруг, ведь я мало могу предложить, а дружба — это не только когда берешь, но и когда отдаешь что-то взамен.

Роберта пожала нежную ладошку.

— Я буду рада стать вашей подругой, миссис…

Но Сильвия не дала ей закончить, приложив палец к губам.

— Зови меня просто Сильвия. Я надеюсь, что ты будешь часто забегать ко мне поболтать немного. Стэн такой занятой, днями и ночами пропадает на работе… я его так мало вижу. И мне так одиноко, — еле сдержала она вздох, заглушив его несколько неестественным смехом. — Никогда не выходи замуж за доктора, Роберта, — предупредила ее Сильвия, — ну, если только ты понятия не имеешь, что такое ревность.

Роберта тоже засмеялась:

— Милая моя, у меня даже в мыслях нет выходить за кого бы то ни было замуж, а уж меньше всего за доктора. Мы, медсестры, по горло сыты мужчинами, в том числе и докторами.

Сильвия как-то разом погрустнела и теперь выглядела на все свои двадцать восемь или двадцать девять лет.

— Как бы мне хотелось иметь ребенка, Роберта, — вздохнула она. — Я хотела разорвать помолвку, как только узнала, что никогда не смогу родить, но Стэн отказался бросить меня. Может, я и эгоистка, может, не стоило поддаваться на его уговоры, но я так его люблю!

В голове у Роберты помутилось. Надо хоть что-то ответить на это.

— Что, если усыновить… — пробормотала она, отгоняя навязчивую мысль: «Стэн обманул меня».

— И дядя Док, и Стэн — оба против. Говорят, что я не справлюсь, не вынесу постоянной радости и тревог, которые приносят дети.

«Господи, как же девчонка одинока! — подумала Роберта. — Неужели Стэн не замечает этого? Почему он таскается по танцам, когда должен быть здесь, рядом со своей женой?» И росток сомнения, совсем недавно укоренившийся в ее сознании, выбросил первые листочки и принялся расти на глазах.

— Но ведь ты вскоре поправишься, окрепнешь, — сказала она вслух. — Было здорово встретиться с вами, миссис… с тобой, Сильвия. Обещаю заходить, как только появится свободное время, а если я тебе понадоблюсь, передай записку с дядей или оставь сообщение в сестринском общежитии. — Роберта поднялась. — Мне пора бежать. И спасибо за чай, надеюсь, я смогу отплатить тем же.

Роберта вернулась в больницу донельзя озадаченной. Возможно ли такое, чтобы женщина жила бок о бок с мужчиной и настолько ошибалась в его чувствах к ней? Или Стэнли отличный актер, гораздо лучше, чем она себе представляла? Как ему удалось скрыть от жены тот факт, что он не любит ее, что его сердце принадлежит другой девушке — если это, конечно, действительно так? И вообще, как можно не любить Сильвию? Она такая нежная, такая милая, такая хрупкая. Роберта погрузилась в депрессию. Надо было увольняться из «Ребекки Мор» и не слушать ничьих увещеваний. Может, даже теперь еще не поздно.