Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин

…С нашей стороны приняты следующие меры: затребованы все материалы по делу бандгруппы «Царя ночи», а также арестованные участники шайки с той целью, чтобы после обработки влить их в остаток банды для полной ликвидации последней.

Николай Журлов и Федор Вельдяев выехали из уездного города рано поутру, с тем чтобы дотемна успеть к месту назначения в волостной центр поселок Усть-Лиманск, туда, где Федор, местный житель, служит уже третий год милиционером, а Николай только вчера был назначен начальником уголовно-розыскного стола, а сказать проще, начальником волостной милиции.

Дорога, как только выехали из города и переехали по деревянному мосту реку Хопер, сразу же повела в обширный, временами густой и сумрачный, а временами редкоствольный, пронизанный солнцем разнолиственный лес. По сторонам дороги встречаются отвоеванные у леса сенокосные луга со стогами душистого, придавленного поверху тяжелыми, свежевырубленными слегами сена, и огороды возле хуторов, на которых об эту пору сохранилась лишь побуревшая в стеблях картошка да матово-сизая коченастая капуста, и небольшие крестьянские наделы ячменя и пшеницы.

Первая треть пути прошла в молчании. Николай был весь еще там, в событиях вчерашнего дня, а Федор молчал из деликатности, да и по натуре своей не был он шибко говорливым. На хороший разговор его еще надо было раскачать да настроить. Поэтому он молча правил, похлестывая для порядка вожжой по гладкому крупу резвую каурую лошадку, и, свесив с двуколки ноги в яловых сапогах, беззаботно посматривал по сторонам. Только изредка косил Федор глазами на своего нового начальника, будто желая узнать, что за мысли тот переваривает под надвинутой на самые глаза фуражкой и каков он будет на деле человек. Постепенно и его лицо приняло сосредоточенно-задумчивое выражение.

А Журлову было о чем подумать. Сейчас до мельчайших подробностей вспоминает он разговор в кабинете секретаря уездного комитета партии, куда он, заместитель начальника отдела милиции, был вызван для получения нового назначения. О том, что оно ему будет сделано, его предупредили заранее, приказав срочно произвести сдачу следственных дел, которыми занимался.

В кабинете секретаря находился товарищ из губернского ОГПУ. Когда Журлов назвал себя, тот бросил на него цепкий взгляд из-под насупи бровей, коротко и сильно тиснул руку. «Чурбанов», — назвался он и, не дожидаясь приглашений хозяина кабинета, заговорил о деле.

Краткий смысл сообщения его был таков: согласно решению вышестоящих инстанций губерния сроком на три месяца объявлена неблагополучной по уголовному бандитизму. В губернии, не успевшей оправиться после жестокой засухи двадцать первого года, на фоне тяжелого положения в городах с продуктами и работой, все большего недовольства крестьян продразверсткой, усиления эксплуатации бедноты кулаками и частным сектором, резко активизировался уголовный элемент. За последние три месяца, как сообщил Чурбанов, было выявлено и арестовано более трехсот человек из наиболее опасного уголовно-рецидивного элемента — грабителей и конокрадов. Народные суды повсюду были перегружены работой, а задержанных, число которых все прибывало и прибывало, даже негде было содержать. Опасных преступников вынужденно помещали в неприспособленные для этой цели помещения, откуда они, разумеется, и совершали побеги. В связи с этим дела по уголовному бандитизму были переданы на внесудебное рассмотрение специальной тройке под председательством начальника губотдела ОГПУ. За три месяца этой особой выездной комиссией было рассмотрено двести сорок таких дел. Решительные и строгие меры дали наконец свои результаты.

— По всей губернии, — продолжал свою информацию Чурбанов, — за исключением одного вашего уезда, товарищи, — представитель ОГПУ сделал в этом месте смысловую паузу, — бандитизм, как таковой, сведен на нет. И только в вашем уезде еще орудует особо опасная бандгруппа Федора Козобродова — Царя ночи, слышал о таком? — Сотрудник губчека резко развернул на заскрипевшем под ним стуле свой могучий корпус и пытливо посмотрел на Журлова. — Ага, разумеется! Ну, если слышал, тогда найди его и обезвредь. Вот такая тебе задача! Как хочешь там — руки ему назад или голову с плеч, но чтобы гидра эта не маячила на горизонте Советской власти. Понял? И еще учти, Козобродов очень опасен. Грамотный, сукин сын. Империалистическую прошел, в гражданскую сначала за нас воевал, артиллерией бронепоезда командовал, а потом переметнулся вдруг к Антонову. А когда тому Котовский кровя пустил, в наших местах объявился, на родине своей, он из Усть-Лиманска…

— Так, значит, вы считаете, вдруг? — с иронией перебил чекиста секретарь укома.

— Да, тут ты, товарищ, прав, — признал свою промашку Чурбанов. — Не совсем вдруг этот Козобродов бандюгой стал. Папаня его мельницей владеет, чужим трудом копейку жмет. Так что в этом ты абсолютно прав. Видать, сынок его Федька свои какие-то выгоды чаял получить от революции, да не сбылось. Вот как твой секретарь, выдвиженец, — Чурбанов положил свою тяжелую ладонь на плечо Николая, — представит нам Царя ночи, мы тогда его и поспрошаем, с какой это белены тот в бандиты подался.

Чекист подвинулся к Николаю и заговорил с ним, оставив назидательность, как с товарищем и другом, проникновенно и озабоченно.

— Знаешь, Коля, — сказал, он, — чем опасен этот тип, почему мы его доселе взять не смогли? Во-первых, местный — знает всех и все. Во-вторых, и это тоже надо признать, умеет он, подлец, вербовать себе помощников — антоновская школа. Постоянно при нем три-четыре самых преданных. Скрывается он с ними в лесах, по хуторам. А остальные члены банды, человек до тридцати, по нашим сведениям, живут себе в селах с семьями как вполне приличные люди. Свистнет им Федька, собьются они в стаю, ограбят теплушку на перегоне, контору ли, а недавно, ты изучи это по документам, попа обидели, ворвались к нему в дом средь бела дня и добро его мешками на телегу грузили: хапанут добычу и — в разные стороны, забьются, как тараканы в щели, попробуй их возьми! Потому вот какое решение: создать в поселке Усть-Лиманске, откуда этот Козобродов и его главные помощники родом, уголовно-розыскной стол, считай, отдел милиции. Начальником будешь ты. Ясно?

— Ясно.

— А тебе, секретарь, — чекист обратился к хозяину кабинета, — губкомом партии было дано указание. — Чурбанов вынул из кармана бумагу, расправил на столе и стал читать, найдя нужное место: «…решительно подтянуть уездную милицию и УРО, пополнить их опытными работниками, способными вести не показную, а настоящую борьбу с преступностью». А твой