Элианна, подарок бога - Эдуард Тополь

И потому я могу легко себе представить, что в тот же день, когда Алекс выследил парня, доставлявшего в ФБР пиццу Tomato Pie, этот же мускулистый паренек ночью вернулся сюда с пиццей для ночного охранника. Как и за какую сумму они сговорились, это не имеет значения. Может, они были любовники? Дело же не в этом. А в том, что этой ночью кто-то таки побывал на шестом этаже офиса ФБР в комнате «полевых» агентов и на двух копировальных машинах снял копии со всей картотеки членов итальянской, кубинской и даже китайской мафий.

И уже в шесть утра маленький синий фургончик Tomato Pie можно было увидеть у бокового служебного входа в ресторан-кабаре «Распутин». Но кто его видел? Вы? Я? Извините…

А теперь от слухов и домыслов вернемся к реальным фактам.

С момента ошеломительного визита дона Сильвио Маретти в «Распутин» и его «скромного», стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, подарка королеве Брайтона Любке Гусь прошло и два, и три, и даже четыре дня. Но никаких покушений на Иосифа или других агрессивных действий со стороны итальянской мафии не было. Конечно, стараниями моссадовца Семена и добраться-то до Иосифа было практически невозможно. Хотя он почти выздоровел, но безвылазно находился внутри «Распутина». При этом охрана ресторана была удвоена, и стрелки-снайперы снова круглосуточно лежали на крышах и чердаках всех соседних домов. А посетителей вечерних шоу проверяли так, как нас проверяли на шереметьевской таможне при эмиграции из СССР, разве что, в отличие от Шереметьева, женщин не сажали в гинекологические кресла.

Но на пятый день случилось непредвиденное.

В 7.30 утра, когда Любка в сопровождении двух охранников повезла шестилетнего Марика в так называемую preliminary school, подготовительную школу, все они четверо до этой школы не доехали.

Просто растворились в воздухе вместе с машиной Wrangler Universal самой последней, 1980 года, модели.

Но в 8.15, когда Иосифу позвонили из школы и спросили, почему ребенка нет в классе, он еще не придал этому большого значения — ну, застряли где-то в пробке, это бывает.

Но когда и в девять утра ни Любка, ни охранники не вернулись в «Распутин», Семен Гусь побледнел, сам бросился за руль Ford-pickup и помчался в эту школу тем самым путем — через авеню U и 16-ю Брайтон-стрит, — каким обычно возили Марика по утрам.

Ни Марика, ни Любки, ни джипа Wrangler он не нашел и тут же помчался на авеню Y в 61-й полицейский участок. Но капитан Джим Сорок, начальник участка, только развел руками:

— Сэр, у нас, слава богу, с утра никаких аварий!

Честно говоря, первые пару часов после исчезновения жены и сына Иосиф еще надеялся на чудо и тупо сидел у телефона в ожидании Любкиного звонка. Мало ли что могло взбрести ей в голову! Поехала на Манхэттен, в свой любимый магазин Lord & Taylor за очередным платьем для себя и костюмчиком для Марика. Или помчалась уговаривать Мишу Барышникова за любые деньги станцевать с ней хотя бы раз в «Распутине». Или рванула в up-state, в поместье Миши Шемякина, чтобы заказать ему новые декорации для своего шоу. Сумасшедший успех этого шоу вскружил ей голову так, что она уже мечтала о бродвейском мюзикле «Распутин» и хотела заказать музыку самому Эндрю Ллойду Уэбберу, автору мюзикла «Иисус Христос — суперзвезда», а в постановщики пригласить великого Боба Фосса.

Но час проходил за часом, а ни Любка, ни ее охранники не звонили.

И к вечеру Иосиф понял то, что его брат Семен понял еще с утра — Любку и Марика похитил крестный отец итальянской мафии «тифлоновый» дон Сильвио Маретти.

Что делают похитители, когда похищают кого-то?

Правильно: они звонят родственникам и требуют выкуп, не так ли?

Но Иосифу никто не звонил и ничего не требовал.

Иосиф тупо сидел у телефона и сидел так, как может и должен сидеть еврейский отец, у которого бандиты похитили единственного сына.

Он сидел, смотрел в одну точку на стене, но видел совсем другое.

Он видел, как шесть лет назад в том же Brooklyn Memorial Hospital пожилая акушерка приняла в свои ладони выпавшего из Любки мокрого новорожденного младенца и произнесла торжественно: Here is Mr. Guss! (Вот и мистер Гусь!) После чего она положила Марика на холодную металлическую чашу весов, а Марик своими крохотными и еще затянутыми пленкой глазками вдруг посмотрел на Иосифа, и Иосифа словно током ударило — он увидел, что сквозь глаза сына на него смотрит его собственный отец, умерший в Одессе восемь лет назад.

А потом он увидел, как годовалый Марик впервые сам встал на ножки и пошел враскачку, словно маленький медвежонок. Пошел, сделал первые шесть шагов и сел на попку…

А потом — как уже через пару месяцев после этого Марик, нашкодив или написав на пол, с хохотом убегал и уползал от него и от Любки, а они, шутя, гонялись за ним по квартире и кричали: «Ах ты гусь! Ну ты и гусь!»

А потом — самый первый выход Марика в свет, на ярмарку в Кони-Айленд. В индейском шатре — магазине сувениров он увидел нарядную, в яркой блузке и кружевной юбочке двухлетнюю красотку, зачарованно стоявшую перед витриной с блестящей бижутерией. С минуту посмотрев издали на эту Мальвину, Марик вдруг выпятил грудь точно так, как это делает Вахтанг Рисадзе, твердым шагом подошел прямо к девочке и громко, на весь магазин представился:

— Гусь!

А потом, когда Марику было три или три с половиной, они втроем — Иосиф, Люба и Марик — приехали на Манхэттен, в Любкин любимый магазин Lord & Taylor. Марик, как уже независимый мужчина, шел впереди родителей и вдруг увидел женский манекен — красивую черную пластиковую даму, одетую в прозрачную тунику. Очень высокая, в серебристых туфельках на стройных ногах, она стояла прямо за вращающимися дверьми магазина. Остолбенело задрав голову, Марик остановился перед ней.

— Пошли, Марик! — сказала Люба.

— Мама, — произнес он негромко, — можно я потрогаю эту тетю?

— Ну потрогай…

Марик завороженно протянул руку, медленно погладил черную женскую лодыжку манекена и вдруг…

Иосиф и Люба не поверили своим глазам — под ногами у сына, который давным-давно простился с памперсами, стала растекаться самая настоящая лужа!

— Ну конечно! — усмехнулась Любка. — Твой же сын, весь в отца!

И теперь этого сына похитили!

Когда Семен Гусь вошел в кабинет Иосифа на мансарде «Распутина», он увидел, что у его постаревшего лет на десять брата часть волос на голове — седые.

Между тем все было не так страшно, как казалось Иосифу с мансарды «Распутина». Никто не издевался над его женой и сыном, никто не держал их, как это показывают в кино, в сыром бетонном подвале со связанными руками и заклеенными липкой лентой ртами.

Совсем наоборот!

В Саусхэмптоне, в роскошном имении «крестного отца» итальянской мафии, Марик, совершенно счастливый, играл в футбол с доном Сильвио и со своими охранниками — теми самыми, которые вместо школы привезли сюда его и его маму Любу. Конечно, по дороге, когда вместо того, чтобы с авеню U свернуть на 16-ю стрит к подготовительной школе Elementary & preliminary school, они свернули сначала на Белт-Парвей, а затем на Лонг-Айленд экспресс-вэй, им пришлось повозиться с Любой, запоздало заподозрившей kidnapping [12]. Но дуло пистолета, приставленное к ее мягкому боку, и негромкое: «Молчи, не пугай ребенка!» тут же успокоили ее, а Марику было сказано, что его ждет катание на самой настоящей ламе.

И настоящая лама действительно была — белая, пушистая, с высокими коричневыми ушками и с теплыми мягкими губами, которыми она осторожно брала хлеб и сахар сначала с рук дяди Сильвио, а потом и с ладоней мальчика.

Прокатившись на ламе, Марик сказал, что хочет есть, и тут же на веранде виллы был накрыт королевский завтрак со свежевыжатыми арбузным, апельсиновым и малиновым соками, фруктовым салатом, клубничным cereals и фисташковым мороженым. Что еще нужно для счастья шестилетнему мальчику?

— Мама, почему ты не кушаешь? Это вкусно! — сказал Марик, уплетая мороженое.

— Really, Lyuba, — мягко добавил дон Сильвио, — a small breakfast wouldn’t hurt. (Действительно, Люба, маленький завтрак вам не повредит.)

Но Люба упорно молчала и не прикасалась к еде.

Дон Сильвио пожал плечами и обратился к Марику:

— Young man, tell me, please, what do you prefer — to swim in a pull or to play Russian football? (Молодой человек, скажи мне, пожалуйста, что ты предпочитаешь — поплавать в бассейне или сыграть в футбол?)

— Футбол! — сказал Марик, и они спустились с веранды на луг, где их уже ждали охранники, футбольный мяч и даже футбольные ворота.

А Люба осталась на веранде одна — дон Сильвио, взяв Марика за руку и спускаясь с ним с веранды, даже не взглянул в ее сторону. Мудрость и трепет правят миром. Дон Сильвио не сомневался, что через пару часов Иосиф сам позвонит его консольере Захрио Муччи. А Люба… Не сегодня, конечно, но через пару дней она сама придет в его спальню.