Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я получу больше всех! – крикнул Толман. – Ведь это я летал!
* * *
А на суше, у ведущих в иудейский город-крепость ворот, перфектус Ансельм разглядывал маленький караван ослов и мулов.
– Женщина здесь? – спросил он.
– Завернута в ковер, перекинута через черного мула. Ее не видно, потому что сверху мы навалили еще тюков. Стражники у ворот ничего не заметят. – Тут пастух Тьерри замялся. – Одна неприятность, mi dons.
– Какая?
– Мы потеряли Гвиллема. Его убила эта женщина.
– Одна дралась с вами шестью?
– Мы думали, что уже взяли ее. Сзади подошли к ней с обеих сторон, схватили за подол платья, натянули на голову, как мешок. Обычно женщины кричат «насилуют!» и слишком сильно пугаются, чтобы бороться. У них ведь руки зажаты, ноги голые.
– И что?
– У этой на поясе был мясницкий ножик. Разрезала свое платье, пырнула Гвиллема прямо в сердце, пока он пытался схватить ее за руку. Тогда я ударил ее разок, и она упала. Хотя продолжала бороться, пока мы затыкали ей рот. Все это было в тупичке за колодцем, там только женщины. Кажется, никто не видел. Надеюсь, у нее нет братьев. Не хотел бы я драться с настоящим дьяволом.
– Гвиллем заслужил избавление, – сказал перфектус Ансельм. – Пусть все мы так же хорошо расстанемся с этим миром, заслужив право уйти из него. Двигайся, Тьерри. Я оставлю сообщение и догоню вас.
Вереница мулов прошла мимо привратной стражи и направилась через равнину к ближайшим горам. Свандис висела на переднем муле – связанная, с кляпом во рту, но в полном сознании.
Глава 14
Когда лодка приблизилась к набережной, Шеф обнаружил, что встречать его собралась целая толпа. Князя Бенджамина ха-Наси не было видно, но присутствовали Соломон, запомнившиеся Шефу придворные и начальник телохранителей. У всех были озабоченные лица. Какие-то неприятности. Не может ли оказаться, что увиденный этими людьми полет змея нарушил какие-нибудь религиозные запреты? Не предложат ли Шефу убираться вместе со своим флотом? Кажется, агрессивных намерений никто не проявляет. Шеф постарался придать лицу выражение непроницаемой серьезности. Когда лодку подтянули к ступенькам спуска, он молча вылез, приосанился и начал подниматься по лестнице в сопровождении Скальдфинна.
Соломон зря слов не тратил.
– В городе нашли убитого человека, – сказал он.
– Мои люди не могли этого сделать. Часть из них была в море, а другая на кораблях в гавани.
– Это могла сделать ваша женщина. Но она исчезла.
При всем своем напускном спокойствии Шеф побледнел.
– Исчезла? – переспросил он. Получился лишь хрип. – Исчезла? – произнес он более твердо. – Если она исчезла, то не по своей воле.
Соломон кивнул:
– Возможно. Из христианского квартала прибежал мальчишка. Его наняли, чтобы отнес письмо начальнику городской стражи и сказал, что оно для одноглазого иноземного короля.
С нехорошим предчувствием Шеф взял записку – на бумаге, отметил он – и развернул ее. По-латыни он умел читать лишь по складам, полученное в детстве образование было скудным. Понимать смысл прочитанного ему вообще не удавалось.
– Nullum malum contra te nec contra mulierem tuam intendimus, – старательно выговорил он. – Скальдфинн, что это значит?
Скальдфинн взял у него письмо, прочитал, наморщил лоб.
– Здесь сказано: «Мы не желаем зла тебе и твоей женщине. Но если хочешь вернуть ее, приходи во втором часу следующего дня к десятому мильному столбу на дороге в Разес. Там узнаешь, что нам нужно от тебя. Приходи один». И приписка, другим почерком – на мой взгляд, очень плохим почерком, и латынь безграмотная: «Она убила человека, когда мы брали ее. Ее кровь за его кровь».
Шеф оглянулся, – оказывается, вокруг уже собралась огромная толпа, все молчали и смотрели на него. Гул базара утих. Люди короля вышли из лодки и встали плечом к плечу у него за спиной. Шеф увидел, что и экипажи стоящих на якоре кораблей тоже почуяли неладное и выстроились вдоль бортов, глядя на набережную. Много лет назад он, подчиняясь порыву, решил спасти от рабства женщину, Годиву. Но тогда никто не знал, что делает Шеф, за исключением Хунда и тана Эдрика, который давно мертв. Король ничуть не сомневался в необходимости выручить Свандис. Однако на этот раз придется убедить многих людей, что он поступает правильно. В качестве короля он менее свободен, чем был в качестве трэлла.
В двух вещах он был совершенно уверен. Во-первых, Торвин, Бранд и другие не позволят ему действовать самостоятельно. Слишком часто бывали свидетелями его исчезновений. Если он придет не один, убьют ли похитители заложницу? И во-вторых, здесь, в этой толпе, наверняка присутствуют наблюдатели из тех людей, которые захватили Свандис. То, что он сейчас скажет, будет передано другим злоумышленникам. Нужно постараться, чтобы его слова прозвучали разумно. И приемлемо для Бранда и Торвина.
Он повернулся, посмотрел назад. Как и ожидал, другие лодки подошли вслед за ним к пристани. По лестнице поднимался Бранд, он казался сердитым, даже грозным, и как никогда огромным. Хунд выглядел не по-детски озабоченным ребенком. Квикка и Озмод тоже были мрачны. Они держали арбалеты заряженными и как будто высматривали цели.
Люди, на которых он может положиться. Те, кого он должен убедить.
Шеф обратился к Бранду, но повысил голос так, чтобы донеслось даже до заякоренных судов.
– Бранд, ты слышал, что прочел Скальдфинн?
Бранд в ответ тряхнул «Боевым троллем», своим топором с серебряными украшениями.
– Бранд, много лет назад, когда мы шли брать Йорк, ты учил меня пути дренгра. Бросает ли дренгр своих товарищей?
Бранд мгновенно понял, как построен вопрос и к чему он ведет. Сам он, как прекрасно знал Шеф, с удовольствием бы выбросил Свандис за борт в качестве жертвы для Ран, богини морских глубин. Великан видел в жрице не товарища, а ненужный балласт. Но коль скоро другие считают ее своей, членом экипажа, пусть и самым младшим по рангу, и коль скоро как англичане, так и викинги единодушно против того, чтобы оставить ее в беде, причем наиболее сочувствуют ей самые младшие – юнги, рядовые бойцы, гребцы и оруженосцы, – значит надо быть осторожным в речах.
Прежде чем Бранд сумел сформулировать уклончивый ответ, Шеф продолжил:
– Сколько человек должно попасть в плен, чтобы на выручку двинулась вся армия?
Этот вопрос не оставлял Бранду выбора.
– Достаточно одного, – буркнул он.
Впитавшаяся в плоть и кровь гордость заставила его распрямить плечи, с вызовом посмотреть на толпу южан.
– А из-за этого одного командиры тоже будут рисковать жизнью?
– Ладно, –
