Младшая дочь короля - Стелла Бэгуэлл

— Правда?

Он сглотнул, запоздало сообразив, что, кажется, впервые в жизни так нервничает.

— Да. Я решил, что должен с вами поговорить. Должен как угодно, хоть на коленях, убедить вас выйти за меня замуж.

Доминик отшатнулась, словно от удара.

— Но зачем, Маркус? — воскликнула она. — Почему? Вы говорили...

Он шагнул к ней. Она не отступила, и сердце его запело от радостной надежды.

— Доминик, забудь все, что я тебе говорил. Я ошибался. Ошибался и в себе самом, и в том, почему хочу на тебе жениться.

На прелестном лице ее отразилось смятение.

— Маркус, если вы... если ты... пожалуйста, не надо меня обманывать, я же знаю, что ты сделал мне предложение из чувства долга!

Маркус кивнул; лицо его было серьезно и торжественно.

— Да, вначале мною двигало чувство долга и верность королю. Но с тех пор многое изменилось. Изменился я сам.

Доминик скептически изогнула тонкие брови.

— Маркус, мне трудно этому поверить. Я знаю, что твои убеждения непоколебимы, что долг и верность для тебя всегда стоят на первом месте. Неужели это изменилось?

Он сделал еще шаг. Желание прикоснуться к ней стало почти непреодолимым.

— Ты так говоришь, словно я какой-то старый зануда, навеки закостеневший в своих несгибаемых принципах. Неужели ты и вправду так думаешь? По-твоему, я староват для перемен?

Она фыркнула.

— Маркус, ты мужчина в самом расцвете сил! Но насчет перемен... не знаю, что и думать.

«Ты не представляешь, как ты изменила меня! — мысленно воскликнул он. — Я, холодный, рассудительный, здравомыслящий Маркус Кент, не мыслю жизни без тебя — вот как преобразила меня любовь!»

— Доминик, я хочу стать твоим мужем. Хочу быть отцом твоему ребенку и всем остальным детям, которые, надеюсь, у нас будут. Но не потому, что чем-то обязан королю Майклу, не потому, что долг повелевает мне спасти королевскую семью от позора. — Он протянул ей руку, и Доминик доверчиво вложила ладонь в его ладонь. Маркус крепко сжал ее пальцы. — Я люблю тебя, Доминик. Не знаю, почему не понимал этого раньше. Наверно, был слишком увлечен борьбой со своим чувством, — с сожалением признался он. — Я боялся снова испытать боль, потому и отказывался признать, что сердце мое принадлежит тебе.

Доминик смотрела на него во все глаза. Измученная душа ее боялась верить услышанному, боялась отдаться блеснувшей во мраке надежде.

— Два дня назад ты обвинял меня в том, что я считаю ниже своего достоинства выйти замуж за простого смертного, — напомнила она ему.

Смуглые щеки его покраснели от стыда.

— Доминик, я сгорал от злости и сам не понимал, что говорю. Ты отвергла меня, и мне было очень больно. Я хотел выместить на тебе свою боль и гнев. Хотел убедить себя, что любви в наших жизнях нет места. Меня так поразил твой отказ... — Он обнял Доминик за плечи и, притянув к себе, потерся щекой о ее щеку. — Прости меня, Доминик, — прошептал он. — Прости мою глупость и скажи, что выйдешь за меня замуж!

Все еще не убежденная, она возразила:

— Но ты считаешь, что я тебя не люблю. Это тебя не останавливает? Ты все равно готов взять меня в жены?

Откинув голову, он вгляделся в зелень ее глаз.

— Да, любимая! Моей любви хватит на нас обоих. Я знаю, что смогу подарить тебе счастье и стану хорошим отцом нашим сыновьям и дочерям.

В глазах его Доминик прочла любовь и поверила, что он говорит от чистого сердца. С тихим возгласом счастья она приподнялась на цыпочки и обвила его шею руками.

— Маркус, милый, дорогой, любимый мой! В своей записке я просила тебя прийти сюда, в сад. Я хотела рассказать, как сильно, как горячо люблю тебя! И думала — надеялась, — что, если признаюсь в своих чувствах, ты взглянешь на наш брак по-другому. Но ты... ты словно подарил мне райское блаженство!

Вместо ответа Маркус крепко прижал ее к себе.

— Райское блаженство — сжимать тебя в объятиях, Доминик, — прошептал он, склонившись к ней. — И я никогда, никогда тебя не отпущу! Я не позволю тебе уйти от меня, как Лизе!

Доминик счастливо замотала головой и крепче сжала его плечи.

— Маркус, я никогда, никуда от тебя не уйду! Мне кажется, уже четыре года назад я знала, что ты, и только ты, предназначен судьбой для меня. Я и уехала от тебя только потому, что знала: все равно от судьбы не уйдешь. Но ты женился, и я решила, что для меня надежды нет. Вот почему я отдалась Брайсу: думала, что он поможет мне забыть тебя. Но в то утро в Эдембургском аббатстве, увидев тебя впервые после разлуки, я поняла, что мои чувства так и не умерли!

Вместо ответа Маркус прильнул к ее устам долгим поцелуем.

— Не понимаю, за что мне такое везение, — прошептал он, отрываясь от нее, чтобы глотнуть воздуха. — И ты, и малыш...

Он погладил ее по выпуклому животу, и Доминик нежно улыбнулась.

— Это мне повезло, — ответила она.

— Я горжусь тем, что смогу назвать твоего ребенка своим, — заверил он. — И буду любить его или ее — так же крепко, как и прочих наших детей.

Зеленые глаза ее затуманились слезами радости.

— Теперь понимаю, за что тебя так ценил мой отец. Где еще найти такое великодушие, такую чистоту сердца?.. Но, Маркус, — торопливо добавила она, словно вдруг что-то сообразив, — я не прощу себе, если испорчу твою репутацию! Люди будут думать, что я ношу твоего ребенка...

Улыбаясь, он покачал головой.

— Доминик, ты удивительная женщина! Меня никто не упрекнет. Любой мужчина, едва взглянув на тебя, поймет, что я просто никак не мог удержаться... Пожалуй, так оно и есть, — добавил он вполголоса, усмехнувшись лукавой, чувственной усмешкой.

Она ответила ему улыбкой, полной нежности и обещания.

— Насколько я понимаю, долгая помолвка тебя не устроит?

Рассмеявшись, Маркус взглянул в лицо женщине, которая только что дала согласие стать его женой. Ему казалось, что сад вокруг засиял новыми красками и весь мир сделался свеж и благоуханен, словно в первый день творения.

— Милая, на долгую помолвку у нас не будет времени! Малыш вряд ли согласится подождать, так что, чем скорее мы скажем твоим родным, тем лучше.

— Ты хочешь... прямо сейчас? — расширила глаза Доминик.

Вместо ответа он подхватил ее под руку и повлек за собой к замку.

— Почему бы и нет? По-моему, для начала новой жизни время самое подходящее. Что скажешь?

Начало новой жизни. И любви, которая продлится вечно. Да, теперь Доминик была готова встретиться лицом к лицу с родными и со всем белым светом.

— Я готова, — прошептала она.

Доминик и Маркус решили прежде всего зайти к Джозефине и поговорить с ней первой. Однако, войдя в замок, они увидели Эдуарда и Люка, спешащих в семейную гостиную.