Орбинавты - Марк Далет

Алонсо прекрасно понимал, что, если кто-нибудь из этой группы донесет на него властям, дни его сочтены. Но он решил, что такой риск все же меньше, чем в том случае, если горячие молодые люди отправятся в Санта-Фе с целью совершить покушение на королеву.

Спустя два месяца дядя Хосе предложил Алонсо принять участие в поездке его сыновей в Саламанку для налаживания связей с дворянами-овцеводами и закупок отборной саламанкской шерсти.

— Я очень доволен тем, как быстро ты сумел включиться в наше дело, — сказал ему Хосе.

Алонсо не возражал. Он знал, что умеет вести переговоры искуснее своих кузенов и что дядя ценит его за это. Участие гранадского родственника в семейной торговле тканями, коврами и одеждой уже стало сказываться в форме растущих доходов всей семьи, а также его собственных.

Правда, поначалу Алонсо не подавал особых надежд, поскольку с большим трудом учился отличать одни виды материалов от других. Но постепенно, после множества ошибок и повторений, он все же освоился с этой нелегкой для него наукой, по крайней мере настолько, чтобы она не мешала ему заключать успешные сделки. Лучше всего срабатывала способность Алонсо уговаривать людей в сочетании с умением Хосе или его сыновей подобрать нужную ткань.

— К тому же, — продолжал Хосе, — тебе это поможет хотя бы ненадолго отвлечься от тревожных мыслей о Гранаде. Мы же все видим, как ты изводишь себя.

Этот довод тоже не явился для племянника неожиданностью. И тут дядя все же сумел удивить его:

— Я знаю, что Матильда не случайно говорит о твоей мечте открыть в Саламанке книжную торговлю. Думаю, ты можешь воспользоваться своим пребыванием там и навести справки на эту тему. Я ничего в этом не понимаю, но доверяю тебе. Если ты сочтешь, что такое предприятие может через какой-то разумный период времени принести прибыль, я буду очень рад помочь денежными средствами. Если, конечно, ты не возражаешь против моей помощи.

Алонсо с радостью принял это предложение.

Теперь, постепенно приходя в себя возле камина в гостиничной комнате в Саламанке, он с удивлением осознавал тот факт, что находится в городе своей мечты, но только ничего не может разглядеть из-за царящей за окном темноты и непогоды.

В дверь постучали. Мальчик-слуга, заглянув в комнату, передал, что сеньоры Хуан и Энрике Гардели ждут сеньора Алонсо в трактирном зале.

Внизу было натоплено и уютно. Кузены заняли стол в углу, подальше от остальных посетителей трактира, которых, впрочем, в этот поздний час было всего несколько человек. Рядом с ними сидел хозяин гостиницы Исидро Велес.

— С тех пор как наш дорогой кузен отрастил бородку и усы, он выглядит настоящим кастильским грандом, — заметил Энрике, когда Алонсо сел за стол. Энрике говорил громче обычного, как делал всегда, когда был немного навеселе.

— Думаю, Алонсо, тебя ждет оглушительный успех у саламанкских девиц, — изрек Хуан. Еще совсем недавно невозможно было вообразить его шутящим таким образом, но после памятного разговора в Кордове он старался вести себя как все, что в данном случае означало — заниматься делами, иногда развлекаться и стараться не думать о политике и противостоянии религий.

— О да! — Эта тема была Энрике близка. — Все знают, что в вашем университетском городе нет недостатка в барышнях легкого поведения. Не правда ли, уважаемый сеньор Велес?

Лоснящаяся смуглая физиономия Исидро Велеса с крупным толстым носом отразила все оттенки заговорщической игривости.

— Да, уж грех жаловаться, — подтвердил он, хитро щуря глаза. — В Саламанке тысячи проституток. Почти все они работают в борделях в южной части города, потому что городские власти их прижимают и заставляют состоять при заведениях, которые легко контролировать. Власть — что городская, что королевская — не жалует так называемых вольных гетер, которые сегодня здесь, а завтра там. Куда проще обдирать организованных, бордельных проституток. Хотя не подумайте, что эти дамочки сидят в четырех стенах. Они гуляют по всему городу, как и их лучшие друзья — студенты. В некоторых школах университета на втором этаже идет лекция какого-нибудь всемирно известного профессора, а на первом студиозусы танцуют и развлекаются в обществе блудниц. Так что, господа, если вас интересует продажная любовь, недовольными вы не останетесь.

Все трое гостей из Кордовы с интересом слушали этот рассказ, особенно Алонсо.

— А как же к проституткам относится церковь? — спросил он.

— Конечно, бичует их, поливает презрением и призывает покаяться. Но ничего не делает для того, чтобы прекратить это явление, ибо понимает, что без него нельзя. Что тогда будут делать студенты? Совращать замужних женщин? И что будут делать многие священники, включая прелатов и епископов? — При последних словах Велес понизил голос.

Алонсо поинтересовался, каково отношение к продажной любви со стороны самих горожан.

— Вы же знаете христиан. — Теперь хозяин гостиницы говорил почти шепотом. — Они всегда тянутся к тому, что сами же запрещают. Блудниц презирают, но обходиться без них не могут. Вот эти дамы и находят себе работу по всему городу. В наших банях, — его лицо опять обрело прежнее выражение заговорщика, — тоже есть несколько милых девушек. Если только пожелаете, они с удовольствием помогут вам смыть усталость с ваших чресел…

— Ну что ж, братья, — подал голос Энрике, лукаво улыбаясь. — Завтра встречаемся с доном Лукасом по поводу его шерсти, а потом погружаемся в сладкий грех разврата! Вы не возражаете?

— Я не возражаю. — Будущий мятежник Хуан теперь во всем вел себя, как обычный человек, то есть как его брат.

— А я не возражаю против того, чтобы вы это сделали без меня, — заявил Алонсо. — В Гранаде я не привык обращаться к женщинам, которыми пользуется каждый встречный. Там, как и в других краях ислама, если вы способны заплатить, вы можете пойти к настоящей утонченной куртизанке. Такие были в Древнем Риме, а потом в Византии. Возможно, мусульмане позаимствовали эту традицию у византийцев. Утонченная куртизанка весьма разборчива, она может и отказать. Чтобы наслаждаться ее обществом, вы должны войти в круг ее почитателей. Она начитанна, образованна, умеет вести интересный разговор, танцует, играет на музыкальных инструментах, всегда ухожена, изысканно одета. Многие поэты и знатные люди всю жизнь дружат с куртизанками, даже когда они перестают из-за возраста или обстоятельств делить с ними постель.

— И у тебя были такие женщины? — на сей раз уже с непритворным интересом спросил Хуан. Энрике и Велес тоже смотрели на Алонсо во все глаза.

— Я бывал у одной, — ответил Алонсо. — К сожалению, недолго.

Обыденность его тона не вязалась с ухмылками, усмешками и переглядываниями, которые обычно сопровождали в католическом мире любые мужские разговоры о радостях телесной любви. Но в Гранаде, где он вырос, не было этого двоякого отношения к близости полов. Впрочем, поправился Алонсо, пожалуй, некоторая неоднозначность все-таки присутствовала и там: мусульмане умудрялись свысока относиться к женщине, как к существу низшей категории, но восхищаться тем наслаждением, которое она способна подарить.

Так или иначе, в телесной любви никто не усматривал ничего греховного, и о ней вовсе не надо было говорить шепотом. В раю, обещанном исламом своим праведникам, их ожидают вечные утехи с гуриями, которые никогда не беременеют и способны бесконечно предаваться любви. Если так мыслится вознаграждение за благочестивую жизнь, то что в этом может быть низкого или постыдного?

Алонсо, несмотря на томление плоти, ставшее уже привычным за многие месяцы воздержания, определенно не желал давать выход этому давлению с помощью немытой, доступной всем желающим, дешевой бордельной блудницы — парии христианского мира, без которой, оказывается, не обходятся даже священники, несмотря на обет безбрачия.

Он задумался, вспоминая свой единственный вечер с Надией. Ее искушенность и внимательность позволили Алонсо избежать полного фиаско. Обычно он с неохотой вспоминал этот эпизод, но теперь воспоминание почему-то перестало казаться ему болезненным.

Служанка принесла заново наполненный вином кувшин, и Энрике потянулся к нему. Где-то на полпути его рука застыла, словно он колебался между доводами рассудка и желанием выпить еще. На мгновение он взглянул на Хуана, тот качнул головой, и Энрике, приняв молчаливый совет брата, не стал пить.

А что было бы, если бы он не посмотрел сейчас в сторону Хуана? Алонсо представил себе, как его жизнерадостный, толстощекий кузен берет кувшин и наливает себе вина в кубок. Как и при всех предыдущих попытках оказать таким образом воздействие на реальность, ничего не изменилось. Алонсо утешился тем, что в его сновидениях подобные опыты все чаще и чаще приводили к успеху. Когда-нибудь это произойдет и в реальности.