Лариса Мондрус - Савченко

Шварц прищурил глаза - на продолговатом листочке прозрачной папиросной бумаги было напечатано: "Ларисе Израилевне Мондрус разрешается дополнительная жилплощадь". И все! Ни подписи, ни даты. Филькина грамота какая-то.

- А печать? А подпись?

- Ни-ни, все. Дуй с этой бумажкой в жилуправление немедленно.

Шварц почувствовал себя несколько глуповато, когда вновь предстал перед женщиной из жилуправления, вернувшей два месяца назад ему документы. "Сейчас пошлет подальше и скажет, чтоб ноги здесь больше не было",- подумал он и даже как-то съежился от подобной перспективы. Но она как ни в чем не бывало приняла этот клочок, бегло взглянув на Шварца, и процедила:

- Очень хорошо. Разрешение есть. Теперь надо подыскать другую квартиру. Та, сами понимаете, "ушла" уже... Так... Вот у нас в Замоскворечье строится кирпичный дом. Рекомендую. Поезжайте, посмотрите. Можете выбрать любую квартиру. Вы первые на очереди.

Эгил диву давался: то она разговаривать с ним не желала, а тут даже советы дает, вроде как помогает. Не иначе волшебную бумажку вручил ему Цивин.

Дом в Замоскворечье был еще не достроен, заселение планировалось через полгода. Придется подождать немного, но район показался Ларисе несколько отдаленным, на что Эгил философски заметил:

- Это смотря откуда считать.

Они покрутились на стройке, разобрались, где север, где юг, выбрали второй этаж, солнечную сторону и были наконец включены в список членов кооператива.

Шварц удивлялся тому, что многие важные для них события происходили в тот момент, когда они находились далеко от Москвы, на гастролях. Так случилось и в этот раз. Во Владивосток, где выступала Мондрус, дозвонился Аедоницкий: в доме на Преображенке, куда они безуспешно пытались попасть, на первом этаже освободилась трехкомнатная квартира, жильцы по каким-то причинам отказались въезжать. Согласны ли они взять ее? К Замоскворечью душа не лежала. Шварц первым же рейсом вылетел в Москву и переоформил документы. С Дальнего Востока Лариса вернулась уже в собственную квартиру.

Пару шефских концертов пришлось дать и на Центральной телефонной станции. Ради этого Мондрус пришлось сорвать одно выступление на "графике" и схлопотать выговор. Зато буквально на следующий день им провели телефон и в каждой комнате установили по аппарату. Связь с миром была налажена, и на этом эпопея с жильем благополучно завершилась.

Теперь Шварц старательно посещает заседания эстрадной секции, руководимой Николаем Минхом, старается быть на виду у маститых композиторов, откликается на любую их просьбу. Его инструментальные сочинения исполняет оркестр Юрия Силантьева, по радио нередко звучит его сюита "У Даугавы". Не возникает и тени сомнений, что дорога в Союз композиторов ему открыта, тем более он уже имел вторые - композиторские "корочки".

В Московском отделении СК, куда Шварц подал заявление о приеме, его кандидатуру обсуждали долго. Эгил уже начал подозревать что-то нехорошее. Хотя видимых причин для волнений вроде бы не просматривалось. О чем можно так долго совещаться? Какая интрига плетется за этими таинственными дверями?..

Наконец секретарша вышла и тихо сказала ему:

- Мурадели вас провалил.

Вот-те раз... Эгил так расстроился, что чуть не заплакал.

- Да вы не огорчайтесь. Тут у нас лавочка еще та, принимают таких бездарей... Попробуйте найти к нему какой-то подход. У вас же жена певица. Пусть споет что-нибудь из его песен...

"Прием не оригинальный, но безотказный",- покорно согласился Шварц. Вот опять судьба сводит его с творчеством Мурадели. Вспомнилось, как пару лет назад Лариса записывала его песню "Зимушка-зима":

Хорошо пробежать по морозцу,

Хорошо поиграться в снежки.

Все искрится, как будто жар-птица

К нам спустилась из сказки сама.

Разве можно в тебя не влюбиться,

Наша зимушка, наша зима!

Но тогда они с Ларисой не дали о себе знать композитору, и эта запись прошла, очевидно, мимо ушей знаменитого и ужасно занятого маэстро. Напомнить о ней? Поезд уже ушел. Много воды с тех пор утекло, да и песня уж очень незатейливая, несерьезная. Не мешало бы найти в багаже секретаря правления СК СССР нечто более актуальное, нежели "Зимушка-зима". Ведь Мурадели как раз и прославился сочинением песен "большого общественного звучания": "Гимн международного союза студентов", "Москва - Пекин", "Песня борцов за мир", "Россия - Родина моя", "Песня о Ленине", "Бухенвальдский набат"...

Весьма кстати Шварцу попался на глаза свежий номер "Советской культуры", где была опубликована песня В. Мурадели (на стихи Е. Долматовского) "Эллады бесстрашная дочь", посвященная модной тогда "прогрессивной" личности, борцу (или борчихе?) за мир актрисе Мелине Меркури. Когда в 1967 году в Греции к власти пришли "черные полковники", Меркури эмигрировала из страны и, бросив кино, занялась политической деятельностью.

- Лара, это то, что нам надо! - воскликнул Эгил, впившись в газету.Ты только послушай:

Когда оцепив Афины,

Враги захватили власть,

Раздался призыв Мелины,

Кипели в нем гнев и страсть.

Проклятие диктатуре!

Фашистская хунта - прочь!

Поет Мелина Меркури,

Зовет Мелина Меркури

Эллады бесстрашная дочь...

- Здорово! - восхитилась Лариса.- И что, неужели такое можно петь?

- Конечно. Здесь и ноты есть. Эта "Меркури" в твоей тесситуре.

- Ты от счастья заговорил стихами. Я давно мечтала о такой песне, которая бы, так сказать, вела... Чтобы мои поклонники наконец сказали: "Ну, наша Мондрус дошла до ручки".

- Плевать на поклонников. Важно, что скажет Вано Ильич. Ты же хочешь, чтобы твой муж стал членом Союза композиторов? Чтобы мы отдыхали в Доме творчества где-нибудь на берегу Черного моря, а то выезжали и за границу?

- Хочу-хочу. И попробую спеть этот шедевр, хотя, может, не совсем достойна такой чести.

Визит к народному артисту СССР и лауреату двух Государственных (читай: Сталинских) премий, чье слово в Правлении СК запросто перевешивало все остальные голоса, мыслился как не имеющий никакого отношения к желанию Шварца попасть в Союз композиторов. Просто молодая творческая пара пришла смиренно просить отеческого благословения на исполнение так понравившейся им песни мэтра. Но, похоже, что и Мурадели навел справки о своих "почитателях". Он встретил их с истинно грузинским радушием:

- Ребята, дорогие, проходите, садитесь...- Выглянул в приемную.- Чаю, пожалуйста, организуйте нам. И меня нэт. Эгил, я и нэ знал, что Лариса Мондрус - твоя жена. Замечательно она исполнила мою "Зимушку". Конечно, конечно, ей надо обязательно спэть "Мэлину Мэркури". Это очень актуально звучит сейчас. Ах, как нехорошо получилось с этим заседанием. Но это все чепуха. Нэт таких крэпостей, что нэ могли взять большевики. Ты, Эгил, нэ мешкай, подавай заявление. Мы твою кандидатуру поддэржим...

Осенью 1969 года Эгил Шварц без всяких проблем стал полноправным членом Союза композиторов СССР. Его статус обрел официальную значимость. А Лариса Мондрус, исполнив в каком-то ответственном концерте "Мелину Меркури" с пафосом, какой не снился и Кобзону, решила навсегда забыть это произведение. Не тут-то было! Мурадели пришел в такой восторг от Мондрус, что потребовал: "Эллады бесстрашная дочь" должна быть записана певицей на пластинку в сопровождении оркестра Юрия Силантьева. Что и было сделано 13 июля 1970 года. А буквально через месяц, 14 августа, Вано Ильич ушел навсегда туда, откуда не возвращаются. Вместе с автором почило в бозе и его "бессмертное" сочинение.

Пребывание в Союзе композиторов сулило Шварцу новые блага, о которых он говорил Ларисе. Творческие союзы, дорогой читатель, еще в недалеком прошлом представляли собой прекраснейшие кормушки: квартиры, дачи, поликлиники, путевки, загранпоездки. Все за казенный счет, одно слово халява! Евгений Евтушенко, например, искривляясь вместе с линией партии, за счет Союза писателей объездил практически весь мир. Теперь не то. Вера в коммунистическое завтра сменилась, к сожалению, горьким сознанием капиталистического сегодня. Бесплатную поликлинику у Союза писателей последний рудимент эпохи социализма - и тот отсекли: писатель, не писатель - гони бабки!

Получив краснокожее удостоверение, с чувством нового собственного достоинства Шварц первым делом постучался в дверь с табличкой "Иностранная комиссия".

- Здравствуйте. Я - Шварц Эгил Яковлевич. Член Союза.

- Здравствуйте, Эгил Яковлевич. Что вам угодно?

- Есть ли возможность поездки за границу?

Дама взглянула на него поверх очков.

- Сейчас посмотрим, что у нас есть... Вот в апреле планируется поездка на десять дней в Бенилюкс.

Бенилюкс! Это звучало как музыка. Это не какая-нибудь социалистическая Болгария или Польша. Тут вам сразу и Бельгия, и Нидерланды, и Люксембург! Сказка! Настоящая Европа!

- Вы где у нас числитесь? - спросила дама.

- В "Москонцерте".

- Значит, от "Москонцерта" принесите характеристику.