Осколки полевых цветов - Микалея Смелтцер

Я наклоняюсь и затягиваю шнурок на правом ботинке.

– А что? Мне нельзя болтаться на фоне уличного фонаря в пять утра? Разве это не самое естественное на свете? – Его губы растягиваются в улыбке.

– Ты шутишь? – Я знаю, что это так, выпрямляюсь и подбочениваюсь. – Ты сейчас шутишь со мной, Тайер?

Он пожимает плечами:

– Ну да, почему бы и нет? – Он отходит от света, вытягивает руки над головой и демонстрирует мне кусочек живота. От этого зрелища мое сердце сжимается. – Вот, решил составить тебе компанию.

– Неужели я настолько предсказуема?

Он хмурится, и на его лице появляется мрачное выражение.

– Да.

Я растягиваю ноги и со скепсисом смотрю на него.

– Ты никогда раньше со мной не бегал. Почему вдруг сейчас решил?

– Это принесет пользу моему здоровью, – отвечает он и отводит взгляд.

– Ясно. – Я ему ни капли не верю, но у меня нет причин подозревать его во лжи. Я выгибаю бровь. – И ты надеешься за мной угнаться?

– Да, – ухмыляется он.

– И ты так каждое утро бегаешь? – пыхтит Тайер, пытаясь отдышаться. Мы остановились возле его дома, чтобы растянуться.

– Да, почти каждое утро. За исключением тех дней, когда на улице слишком холодно. Тогда я использую свой абонемент в круглосуточный тренажерный зал рядом с продуктовым магазином.

Он хмурится.

– Ты слишком молода, чтобы ходить в такой спортзал в любое время.

– Когда у меня возникает потребность бегать, выбирать не приходится, – твердо заявляю я, разминая икры.

Он качает головой.

– Не хочу, чтобы ты ходила туда одна в такую рань.

Я бросаю на него испепеляющий взгляд.

– Я делаю это уже много лет.

Он издает звук, как будто пытался проглотить собственный язык.

– Тревога за тебя меня доконает.

– Ясно, папаша.

– Никогда не называй меня так! – свирепо рычит он.

Я бледнею.

– Прости, это была шутка. – Краска быстро возвращается к моим щекам, когда я вспоминаю, что я делала на его ноге.

– Я не хотел, чтобы это прозвучало резко.

– Все в порядке. – Я отхожу и направляюсь к своему дому.

– Подожди! – Его рука обхватывает мою. Я оглядываюсь на него через плечо. – Зайди ко мне. Пожалуйста.

Я не могу устоять перед теплым взглядом его карих глаз. Я без ума от этого мужчины.

– Зачем?

Я хочу, чтобы он назвал мне вескую причину сказать «да», хотя мне, безусловно, следовало бы сказать «нет».

– Потому что я хочу, чтобы ты зашла.

Черт бы его побрал.

Я едва заметно киваю, но, судя по тому, как он смотрит на меня, это движение от него не ускользает. Он идет к своему дому, я пристраиваюсь рядом с ним. Его рука касается моей, заставляя мое сердце биться чаще.

Он отпирает дверь и впускает меня первой.

– Я буду готовить завтрак. Поешь со мной?

– Да.

На кухне он достает из мини-холодильника упаковку яиц и хлеб для тостов. К его набору временных приспособлений добавилась переносная плита.

– Когда привезут бытовую технику? – Я беру у него пару кусочков хлеба и опускаю их в тостер.

– Обещают на этой неделе. – Он берет чашку и разбивает в нее яйца. Я наблюдаю за его движениями, за тем, как работают его бицепсы. Мой взгляд непроизвольно опускается на его спортивные шорты и то, как они облегают фигуру.

– Кажется, ты в этом сомневаешься. – Я жму на рычаг и наблюдаю, как исчезает хлеб, чтобы не пялиться на член Тайера. При мысли о его члене мои глупые, предательские глаза снова устремляются к его промежности.

Он прочищает горло. Я краснею оттого, что меня засекли, и поспешно отвожу взгляд.

Он взбивает яйца.

– То же самое они говорили на прошлой неделе, так что, по-моему, у нас разное понимание того, сколько длится неделя. Наверное, они просто пытаются меня успокоить.

– Но кухня получается красивая. – Шкафчики окрашены в шалфейно-зеленый цвет, а столешницы он выбрал белые с золотыми прожилками. Это сочетание кажется мне изысканным и красивым.

– Спасибо. – Он выливает яйца на горячую сковороду. Я не отрываю глаз от его рук, что почти так же плохо. У него красивые руки.

– Серьезно, ты отлично справляешься.

Он слегка улыбается.

– Я знал, что потребуется некоторое время, чтобы добиться в интерьере того, чего я хочу, но оно того стоит.

– Все лучшее требует терпения и времени.

Он усмехается.

– Наверное, поэтому я так люблю головоломки.

Я беру эту крупицу информации, которую он мне дал, бережно кладу ее в ладонь и держу, как сокровище.

– Тебе нравятся головоломки?

– Угу, – мурлычет он, перемешивая лопаткой омлет. Тосты выпрыгивают, и я беру тарелки и сливочное масло.

– Типа пазлов, которые покупаешь в коробке? Там куча маленьких кусочков, которые нужно высыпать на стол и сложить в картинку?

Он смеется – по-настоящему смеется. Кажется, это мой новый самый любимый звук на свете.

– Да, один пазл я собираю прямо сейчас. – Он указывает на карточный столик. – Сейчас я успеваю браться только за маленькие головоломки, а их не так интересно собирать, как большие, но все равно отлично успокаивает по вечерам.

Намазав маслом тост, я подхожу посмотреть на головоломку, над которой он работает. Это поле лаванды.

– Как красиво!

– Я знаю, что это лавандовое поле, но оно напоминает мне обо всех полевых цветах, что растут вокруг наших домов.

Полевые цветы – одно из моих любимейших явлений здешней жизни. До того, как сюда переехал Тайер, я жалела, что не мне, а Джорджии досталась комната с видом на поле.

– Я люблю полевые цветы, – бормочу я, беру кусочек головоломки и разглядываю его форму.

– Правда?

Я оглядываюсь на него и киваю.

– Да, зачем мне придумывать?

Он пожимает плечами и накладывает омлет в тарелку.

– Просто… я думал, что девушка твоего возраста сочла бы их уродливыми и назойливыми. Вроде того.

– Нет. – Я возвращаю фрагмент пазла на место. – Полевые цветы сильные. Упругие. Они растут практически в любых условиях. Я хочу быть такой. – Я распускаю волосы, его глаза следят за моими движениями. – Я хочу обладать этой стойкостью полевых цветов: никогда не сдаваться, цвести и преуспевать.

Он потирает заросшую щетиной челюсть.

– Никогда не думал об этом. Мне нравится твоя идея. – Он ставит тарелки на стол. – Апельсиновый сок?

– Да, пожалуйста. – Он наливает два стакана, и мы садимся завтракать. – Спасибо, что пробежался со мной этим утром.

Он отмахивается.

– Было приятно снова побегать.

– Я думала, ты будешь задыхаться и пыхтеть.

– Намекаешь, что я не в форме? – спрашивает он, прищурив свои шоколадного цвета глаза.

Я оглядываю его мускулистое телосложение.

– Нет, дело не в этом. Но многие пребывают не в форме и не могут бегать. Кардионагрузка –