Джуна - Евгений Муляров

Когда она вернулась, ей уже звонили из Москвы. Американские ученые торопились уз­нать, куда выпало отправиться Кейт. Ах, «гене­ратор случайных чисел» подсказал ей взять кон­верт с номером 4!

Конверт с таким номером тут же был вскрыт в Москве... Цветная открытка, а на ней — дет­ская карусель. Разрозненные кусочки мозаики тут же сложились в единую картинку. Все объ­яснилось. Ну разумеется! Площадка с круглым в центре. Глаз деревянного коня. Его острые уши. А на заднем плане остроконечные крыши старых зданий. Застройка такая плотная, что ка­жется, здания соединены между собой.

Заключая рассказ об эксперименте, предо­ставим слово Джуне, ибо у меня особое мнение на сей счет. «Эксперимент этот проводили не шарлатаны, — говорит она, — а серьезные фи­зики-теоретики, пытающиеся объяснить порази­тельные явления человеческой психики. Арбит­ром же эксперимента выступала директор про­грамм парапсихологии университета Джона Ф. Кеннеди Мэри Кей Райт-Малер. Она и вы­ставляла потом мне оценки по восьмибалльной системе. 0 — низшая оценка, выставлялась, когда не было никаких совпадений видения с ре­альностью. 8 — когда было «хорошее совпаде­ние, с правильной аналитической информацией о характеристиках, названием или описанием функций». Восьмерки я удостоилась 18 раз из 33, то есть много больше половины. Столь же успешно прошел и второй эксперимент».

Джуну веселит, что кроме опубликованного в журнале научного отчета об эксперименте амери­канцы выпустили и видеофильм. На продаже кассет американцы хорошо заработали. Джуне даже видеокассета не досталась, пришлось потом откуда-то переписывать. Зато ей прислали ксе­рокопию журнальной статьи.

Вероятно, такая скаредность смешна. Я о другом.

Вот и мелькнуло слово «парапсихология» применительно к этому эксперименту. И, учиты­вая год, когда он проводился, и некоторые усло­вия его, думаю, подоплека его не так проста. Я далек от мысли, что американские ученые обяза­тельно были агентами ЦРУ и выполняли особое засекреченное спецзадание. Такого рода пред­ставление об американцах мало чем отличается от представления о сумасшедшем ученом в окру­жении колб с кипящим радием — это тоже образ из комикса.

Эксперимент мог иметь иную цель: по ходу научных опытов исследовать действительные способности человека и состояние парапсихоло­гии в СССР, в частности, возможности Джуны, о которых множились слухи. Иным способом изучить ее возможности не могли: ведь за гра­ницу Джуну тогда не выпускали.

На особые размышления наводит описание открытки, выбранной для опознания. Какая-то карусель. Деревянная лошадка. Старые дома не­вдалеке. Дело не в трудности опознания подоб­ных объектов, а как раз в их особой неосознан­ной узнаваемости, так сказать, «культурной архетипичности».

Деревянная лошадь и каменные стены. Это ли не Троянский конь и гомеровская история? Может быть, кое-что зная о Джуне, а заодно исследуя ее психику, американцы хотели обра­титься именно к архаическим пластам ее созна­ния? Своеобразную шутку предположить труд­но: американцы, даже самые образованные, знают классику в адаптациях и пересказах. Они не владеют материалом настолько, чтобы над ним шутить.

Ладно, пусть вопрос останется вопросом. Пусть и в маленькой деревянной лошадке с дет­ской карусели скрывается некая тайна.

Я, Царица Евгения Джуна

Лес, где солнце не видно сквозь ветви

Как предугадывают поэты чужую судьбу! Пишут о себе, а получается, что в сти­хах зашифрована не только их собствен­ная судьба, но и судьбы других людей. Или у поэтов есть что-то общее с прорицателями и яс­новидцами? Есть, несомненно есть.

Поэты и прорицатели — два разделившихся рукава одной реки. И те и другие говорят оби­няками, намеками, сравнениями. И те и другие равно свободно заглядывают и в прошлое, и в будущее, используя в качестве магического зер­кала свою душу и свое подсознание.

Они бы не разделились, так и продолжали бы прорицатели облекать увиденное в поэтичес­кую форму, так бы и пророчили поэты, склады­вая строки, подыскивая звучные рифмы. Они разделились по единственной причине, хотя очень важной.

Причина эта таится не в прошлом и не в бу­дущем. Причина эта — отношение к настояще­му. Для кого-то необходимость быть услышан­ным, немедленно понятым пересиливает прочие необходимости. Для других важнее иное.

Если попытаться объяснить, чем различаются пророки и поэты в нескольких словах, следует сказать так: для поэта главное — высказаться, для пророка — сказать. И потому их пути ра­зошлись. Поэты рвутся в политику. Они хотят повелевать, отдавать приказы, которым тут же будут подчиняться. Пророки политики сторонят­ся. Предсказание — не приказ, желающий при­слушаться прислушается, а противящийся... Его поджидает судьба, которую он мог бы попробо­вать изменить и которую не изменил, ибо не прислушался к высказанному пророком.

И все же поэту легко простить его жажду сиюминутного успеха, странную для человека, переполненного великими силами, суетность, простить за его стихи, где сказано о тебе самом. Особенно это потрясает, когда стихи написаны много веков назад, а звучат будто вылились на бумагу вчера:

Земную жизнь пройдя до половины...

У Джуны было все именно так, как рассказы­вал Данте. Не зря она, часто вспоминая 1985 год, называет его переломным. Ей трид­цать пять лет — этот возраст, утверждают ис­следователи, и называет великий итальянец сере­диной жизни. Ее обступил лес грехов и заблуж­дений, обступил и разрастается, переплетаясь ветвями, затмевая чистое небо. Однако Джуна не в силах вырваться из колючих объятий окру­жившего ее леса.

Еще наступит время, она поднимется на холм добродетели, еще воссияет благословенное со­лнце с чистого небосвода. Но когда? Когда? Сколько дней или сколько лет до момента ее торжества, ее освобождения? И в чем-то правы поэты, говоря, помимо отвлеченных истин, и о насущном, современном. Сколь прав был Данте, поместивший своих реальных политических про­тивников в одном из кругов своего Ада.

А противники и недоброжелатели Джуны на­прямую были связаны с политикой, пусть она сама от политики была очень далека. Пророки, маги не существуют сиюминутным. Тем не менее они живут во времени. Маг волен защищаться, взмыть в небеса, нырнуть в глубину вод, эми­грировать в прошлое или укрыться в будущем. Сам он спасется и при том потеряет важную ро­довую черту — маг обязан творить чудеса, обя­зан пророчить, помогать людям. Кем он будет в прошлом? Жалким беглецом. Кем он станет в будущем? Шпионом, соглядатаем, выведываю­щим, вызнающим. И для чего нужны его знания о будущем, если он не может вернуться в насто­ящее, чтобы принести людям добытые сведения?