Долина Молчания - Нора Робертс

     — Милая, сегодня у нас осталось так мало времени.

     — У нас его может быть сколько угодно, каждую ночь. Нужно только уехать отсюда, сбежать вместе. Я могу стать твоей женой, подарить тебе детей.

     — Уехать? Сбежать? — Он рассмеялся, откинув голову. — Что за глупость? Пойдем, пойдем. У меня остался всего час. Поплаваем немного, и я покатаю тебя на волнах.

     — Никакая это не глупость. — Она ударила его по руке. — Мы можем уплыть отсюда — куда захотим. Быть вместе, не скрываясь, при свете солнца. Мне мало нескольких часов в темноте вместе с тобой, Кирио. Ты обещал.

     — Уплыть, будто мы воры? Здесь мой дом, моя семья. Мой долг.

     — Твои сундуки с деньгами, — с ненавистью прошептала она. — Или сокровища твоего отца.

     — И что из того? Думаешь, я запятнаю честь семьи, сбежав со жрицей и живя изгнанником в чужих землях?

     — Ты говорил, что тебе достаточно моей любви.

     — Слова мало что значат» Прояви благоразумие, — ласково произнес он и провел пальцем по ее обнаженной груди. — Мы доставляем друг другу удовольствие. Зачем желать чего-то еще?

     — Я хочу большего. Я люблю тебя. Ради тебя я нарушила клятву.

     — Ты это сделала по доброй воле, — напомнил он.

     — Я это сделала ради нашей любви.

     — Любовью не будешь сыт, Лилия, и ее не продашь на рынке. Не грусти. Я куплю тебе подарок. Что-нибудь из золота, чтобы подходило к твоим волосам.

     — Мне не нужны твои подарки. Только свобода. Я буду твоей женой.

     — Это невозможно. Если мы решимся на такое безумие и нас поймают, смерти не избежать.

     — Я лучше умру рядом с тобой, чем буду жить без тебя.

     —Оказывается, что я больше ценю свою жизнь, чем ты — свою или наши. — Голос его звучал лениво, будто преодолевая зевоту. — Я могу дарить тебе наслаждение, а это и есть свобода. А что касается жены, то тебе известно — ее для меня уже выбрали.

     — Ты выбрал меня. Ты говорил...

     — Хватит, хватит! — Он нетерпеливо взмахнул руками, хотя разговор скорее наскучил ему, чем разозлил. — Я выбрал тебя для наслаждения, для этой же цели и ты выбрала меня. Ты сгорала от желания. Я видел это по твоим глазам. И если ты придумала историю о нашем побеге, то это лишь твоя фантазия.

     — Ты говорил, что принадлежишь мне.

     — Телом. И ты превосходно им воспользовалась. — Он встал и затянул пояс на тунике. — Я с радостью сохраню тебя в качестве любовницы. Но у меня нет ни времени, ни терпения выслушивать глупые требования храмовой шлюхи.

     — Шлюхи? — Краска гнева сошла с ее лица, и оно стало белым, как мраморные колонны на вершине холма. — Ты лишил меня девственности.

     — Сама этого хотела.

     — Ты не понимаешь, что говоришь. — Она опустилась на колени и сложила руки, словно в молитве. — Ты сердишься, потому что я пристаю к тебе. Сегодня мы больше не будем разговаривать. Мы будем плавать, как ты предлагал, и забудем все обидные слова.

     — Время ушло. Думаешь, я не понимаю, что у тебя на уме? Ты теперь до смерти меня замучаешь разговорами о своих несбыточных мечтах. Хорошего понемножку. Мы достаточно долго бросали вызов богам.

     — Ты же меня не оставишь? Я так люблю тебя. Если ты меня бросишь, я пойду к твоей семье. Я расскажу...

     —Только заикнись, я поклянусь, что ты лжешь. Тебя сожгут за это, Лилия. — Он наклонился, провел пальцем по ее плечу. — Твоя кожа слишком нежная и сладкая для огня.

     — Прошу, не отворачивайся от меня. Все будет так, как ты скажешь, как захочешь. Я больше не заикнусь об отъезде. Только не бросай меня.

     — Унижение тебе не к лицу.

     Потрясенная, раздавленная горем, она окликнула его, но мужчина уже шел прочь, будто не слыша ее голоса.

     Она рухнула на землю, громко рыдая и колотя кулаками по песку. Боль обжигала, словно огонь, о котором говорил ее возлюбленный, — казалось, она проникает до самых костей, превращая их в пепел. Как ей жить с такой болью?

     Любовь предала ее, использовала и бросила. Любовь одурачила ее. Но ее сердце по-прежнему заполнено нежностью.

     Она утопится в море. Поднимется на крышу храма и бросится вниз. Или умрет прямо здесь, от боли и стыда.

     —Сначала убью его! — в ярости выкрикнула она. — Сначала его, потом себя. Наша кровь смешается. Вот цена любви и предательства.

     Потом она услышала какое-то движение, шорох песка и радостно встрепенулась. Вернулся!

     — Любимый.

     — Да. Я буду им.

     Черные волосы падали ему на плечи. Он был одет в длинные одежды цвета ночи под стать глазам — темным и блестящим.

     Женщина схватила тогу, прикрывая грудь.

     — Я жрица храма. Тебе не позволено находиться здесь.

     — Для меня не существует запретов. Я хожу там, где хочу. Такая молодая, — прошептал он; взгляд его черных глаз скользил по телу девушки. — Удивительно свежая.

     — Ты должен покинуть это место.

     — Всему свое время. Три последние ночи я наблюдал за тобой, Лилия. За тобой и за тем юношей, на которого ты растрачиваешь свои чувства.

     — Как ты посмел?

     — Ты подарила ему свою любовь, а он ответил тебе ложью. Скажи, ты хочешь отплатить ему?

     Что-то шевельнулось у нее внутри, первые ростки мщения.

     — Он вообще ничего не заслуживает — ни он, ни другой мужчина.

     — Верно. Значит, ты дашь мне то, чего не заслуживает ни один мужчина.

     Охваченная внезапным страхом, она бросилась бежать, но незнакомец каким-то образом оказался прямо перед ней, на его лице играла ледяная улыбка.

     — Кто ты?

     — У тебя неплохая интуиция. Я знал, что сделал правильный выбор. Я тот, кто существовал задолго до того, как твои слабые и похотливые боги были извергнуты небесами.

     Она снова побежала, пытаясь закричать, но безуспешно. Он опять преградил ей путь. Страх, завладевший девушкой, превратился в ужас.

     —Посягнувшего на храмовую жрицу ждет смерть.

     —Смерть — лишь удивительное начало. Мне нужен компаньон, любовница, женщина, ученик. Это будешь ты. Я преподнесу тебе дар, Лилия.

     Увидев, что она снова побежала, он рассмеялся. И продолжал смеяться, когда сбил ее с ног и, всхлипывающую, швырнул на землю.

     Она дралась, царапалась, кусалась, умоляла, но он был слишком силен. Его губы приникли к ее груди, и девушка заплакала от стыда, раздирая ногтями его щеку.

     — Да. Да. Сопротивляйся. Так даже лучше. Скоро сама узнаешь. Страх подобен аромату духов, крики — музыке. — Он обхватил ладонями лицо девушки, заставил посмотреть на себя. — А теперь смотри мне в глаза. Не отрываясь.