Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира - Грэм Робб

Церковные власти, которые так нервно отреагировали на видение Бернадетты в 1858 году, показали этим, что боятся утратить свое значение. Этот страх почти так же стар, как сама церковь. С IV или V века церковь уничтожала с корнем или брала под свою власть языческие святые места. Иногда даже придумывала святых, чтобы заменить ими прежних богов. Святая Минерва заняла место богини Минервы; Марс становился святым Маром (Mard) или святым Морисом (Maurice). Древние места религиозного поклонения были преобразованы в подобие христианских святых мест. Святая Анна стала покровительницей Бретани не потому, что когда-нибудь бывала в этом краю, а потому, что была самым похожим и правдоподобным соответствием кельтской богине Ане и священным болотам, где наш мир соединяется с загробным миром. (Ana или anam на галльском языке означало «болото».)

Имена менялись, но святые места редко бывали покинуты. Часовня Святой Агаты в долине Вилен на юге Бретани была построена еще в галло-римские времена. В ней есть фреска, где изображены Эрот на дельфине и обнаженная женщина – Венера или местная фея, которая расчесывает свои волосы у воды. До IX века эта часовня была посвящена «святому Венусу», который позже стал святым Венье. В XVIII веке прежних святых чудотворцев заменили на святых католической Реформации, и святую Агату ввезли сюда из Сицилии как замену святому Венье, о котором ходила слава, что он делает бесплодных женщин беременными.

Через тридцать лет после видения Бернадетты церковь все еще продолжала ставить кресты на местах, освященных народными верованиями. Это кукушечье подбрасывание своих святынь в чужие святилища производилось с той целью, чтобы крест «получил пользу от уважения и религиозных мыслей, связанных с этим местом». Крест должен был перехватывать молитвы, обращенные к местному божеству, и направлять их на христианские небеса. Тогда нелепые, по общему мнению, верования и обряды постепенно исчезнут, народ удастся убедить отказаться от поклонения фетишам и чтить бога, сын которого родился от девственницы.

На проселочных дорогах Франции можно встретить много доказательств того, что эта духовная война шла еще совсем недавно. Кресты, поставленные в конце XIX ве ка в память о событиях, связанных с религией, часто стоят на перекрестках рядом с современными дорожными знаками, электроподстанциями и мусорными контейнерами. Иногда на каменном постаменте креста вырезана треугольная метка картографа. Не всегда бывает очевидным, что такой крест – памятник очень давней борьбы между церковью и старинными верованиями. Обычно полагают, что эти кресты имеют какое-то отношение к дехристианизации Франции в годы революции и ее позднейшему повторному обращению в католичество. Впрочем, возможно, это просто заявление о том, что Франция христианская страна. Точно так же великие готические соборы, видимо, служат ориентирами для всей системы французских дорог[19].

Придорожные кресты – часть той самой долгой истории, которая приводит нас в Лурд. Обычно они стоят на древних святых местах, которые освящены другой ре лигиозной традицией. У этой традиции есть своя разрушающаяся сеть памятников. В соборе Лана был доисторический «гвоздевой камень»; если обвиняемый в преступлении человек мог вбить в него гвоздь, то доказывал этим свою невиновность. Этот камень был принесен в жертву благоустройству города в начале XIX века, но в Ле-Мане к одной из стен собора до сих пор прижимается огромный менгир – словно упрямая старуха, родственница знатной семьи, уселась в углу большой гостиной в доме своей дочери.

Большинство этих памятников прошлого, жестоко пострадавших от времени, от постоянного лишения святости и повторного освящения, находятся в далеких от дорог селениях, которые трудно вообще назвать селениями. Они стоят вдоль старых путей, от которых теперь остались лишь отдельные, не связанные между собой участки. Эти пути разрезаны на части автомобильными и железными дорогами и слишком извилисты, чтобы по ним можно было ехать с высокой скоростью.

Сами камни человек вдруг замечает краем глаза. Они возникают перед ним внезапно, словно фигуры среди пейзажа, который мгновение назад казался пустым. На маленькой грязной дороге возле Флера в Нормандии стоит доисторический камень, который примерно триста лет назад был обтесан со всех четырех сторон так, что принял форму христианского креста. Это типично «доисторическое» место: вокруг нет людей, но видны следы пикника и более интимных занятий. Можно заметить большую бетонную трубу. Очевидно, по ней течет вода, значит, тут есть ручей или бьет из-под земли родник. Рядом с камнем стоят два дуба, расстояние между ними примерно 4 фута. Дубы были священными для друидов, и даже в XIX веке пройти между двумя деревьями или сквозь дупло в стволе считалось магическим действием. Обычно такой проход связывали с плодородием. Поскольку часто на священных местах на смену умершим деревьям сажали новые, дубы возле камня, вероятно, растут там же, где росли их доисторические предки.

Если такие камни, как этот, не были превращены в щебень для постройки дорог, они уцелели не потому, что их сохранили правительственные комиссии, а потому, что до самых недавних пор народ был верен им больше, чем церквям и соборам. С ними были связаны рассказы, которые большинство людей знали лучше, чем Евангелия. Принявший форму креста камень из Флера, вероятно, имеет что-то общее с более крупным стоячим камнем, который находится на 5 миль дальше к востоку, за деревней Сент-Оппортюн. Это гранитный валун с немного наклоненной вперед верхушкой. Он стоит, точнее, лежит рядом с ивой и заболоченным ручьем. О нем рассказывают, что дьявол или великан Гаргантюа использовал его как оселок, когда состязался в пахоте со святым Петром. По другой версии этой легенды, Гаргантюа уснул, вместо того чтобы жать, а когда святая Оппортуна пришла и разбудила его ударом ноги, он рассердился и отшвырнул от себя этот камень.

Эти религиозные монументы, даже ряды огромных глыб-мегалитов в Карнаке, были впервые отмечены на картах лишь в XX веке, хотя картографы часто использовали доисторические места поклонения для своих геодезических измерений и прислоняли к камням свои инструменты. К этому времени многие камни были варварски изуродованы прохожими чужестранцами и сдвинуты со своих мест кладоискателями. Значение большинства из них как национального достояния до сих пор недооценивают, а некоторые из них и сейчас не отмечены на картах. Один из самых больших в Европе дольменов находится в Баньё, в долине Луары. Когда-то возле него устраивали праздники и танцевали. С тех пор место, где он стоит, стало пригородом Сомюра. В 2006 году этот камень был выставлен на продажу как часть землевладения, в которое входят две квартиры и кафе-бар «Дольмен».

Эти упрямые камни могут стать ключами к доисторическому прошлому, но они же, как вехи, отмечают путь в другой ушедший мир, более близкий к нам по времени.

На расстоянии дня пути к востоку от Лурда – 30 миль по прямой линии и 50 по дороге – стоит скопление деревушек. Оно находится чуть в стороне от Транспиренейского шоссе, возле перевала Коль-де-Пейресурд, который сегодня больше всего известен как препятствие на трассе гонки «Тур де Франс» и как место, где снимались «гималайские» сцены одного из фильмов о Джеймсе Бонде.

На холмах, окружающих эти деревушки, стоит группа камней. Некоторые из них принесены сюда ледниками и оползнями, другие были специально установлены так, чтобы завершить круг или ряд. Над деревней Пубо дорога спиралью поднимается вверх, и от нее отделяется тропа, которая ведет через остатки леса в поле. Отсюда незаметна деревня внизу и открывается великолепный вид на горы. На этом поле стоит гранитная глыба в 6 футов высотой. Раньше ее называли «Cailhaou d’Arriba-Pardin» («Камень, пришедший от Бога»), и ее можно было заставить очень слабо дрожать. Когда-то рядом стоял камень меньшего размера, примерно 3 фута в высоту, который имел форму пениса; теперь он закопан в землю. Девушки и женщины садились верхом на этот фаллический камень или опускались на колени на плите, лежавшей перед ним. Такие обряды были распространены во многих частях Франции и, возможно, очень широко – так это или нет, зависит от того, как толковать фразы официальных докладов вроде «слишком отвратительно, чтобы описать». Накануне Марди-Гра возле камня зажигали костер и плясали «непристойные» танцы.

«Обряды плодородия» исполнялись в Пубо еще в 1875 году. Тогда один антрополог, пришедший сюда для исследований в сопровождении местного проводника, написал: «Дух, который обитает в этом камне, не пользуется в этом краю незапятнанной репутацией, но местных жителей это не смущает. Так много счастливых союзов, освященных браком и рождением детей, начались со встреч у камня, что и молодежь и старики хранят о нем приятные воспоминания. Они любят этот камень и готовы защищать его в случае необходимости».