Новый Мир ( № 12 2012) - Новый Мир Новый Мир

Но верх обиды за страну доставил “представитель Советского Союза в движении неприсоединившихся”. Сидим вечером в консульстве. Буквально вскакивает — спешит человек застать чиновников на работе — помятый, неряшливый, с распущенными кудряшками мужичок лет пятидесяти.

— Где тут можно получить деньги? Я поиздержался, срочно нужно хотя бы тысячу долларов.

Кто-то знающий сказал, мол, подождите, должен подойти секретарь.

— Я из Туниса, спешу в Танзанию, там в конце недели конгресс (называю страны условно, не помню точно). Без конца спешка, конгрессы, речи, резолюции — надоело. Кстати, кто интересуется, могу посоветовать: в Тунисе хорошо идет японская электроника, в Ливии выгодно сбыть итальянскую обувь, в Танзании идет трикотаж, из Берега Слоновой Кости мы обычно везем зерно какао. — Он сыпал подобную информацию, веря, что мы такие же, называл цены, как быть с таможней и портовым досмотром...

Мы, труженики заводов, с грустью смотрели на этого нашего представителя в международном движении пробуждающихся народов.

Вдруг меня посылают в Москву.

— Доложишь, — говорят.

Хорошо, скажу, что снабжение ремонта неправильное: прислали большую партию совершенно ненужных запчастей, всяких светильников и дверных ручек для эсминцев 30-бис, задраек люков, головку дизеля, и т. д. Верфь обязана оплатить. Оплатила с недоумением.

ГИУ заказал ведомости институту, в институте поручили девицам с инженерными дипломами, которых папы устроили близ дома. Идиотизм!

— Видимо, предполагается вскорости прислать такие корабли сюда в ремонт, — выкручиваюсь неуклюже.

— Так было бы проще этим кораблям взять нужное с собой, а так ведь трудно угадать. Будет бесцельно пылиться у нас на полках.

— Видимо, так планируется ремонт на ближайшие годы.

А самому стыдно. Я написал предложения. Ответа нет. Вот обсудим в ГИУ.

Прихожу. Водят по кабинетам. Везде полно женщин, что-то пишущих, считающих, оживленно болтающих. И столоначальники. Но никого не интересуют проблемы. Наконец, начальство. Вопросительный взгляд.

— Работаем, но вот со снабжением...

— Да-да, знаем. Ничего, не смущайтесь, дело будет постепенно налаживаться, желаю успеха!

Я вернулся самолетом поздно ночью. Встретили двое из посольства. Напряженно неприветливы. Привезли в зафрахтованную гостиницу, переждать до утра.

Только у товарищей понял, в чем дело. Из Москвы был звонок, что визитом Удоденко начальство недовольно. Оказывается, это была моя очередь везти всем подарки!

Тьфу, сволочи! Вот и работай у них...

Уезжая в Египет, я взял чемодан со всеми ремонтными ведомостями гражданских судов за прошлый год. Долго сидел над ними в большой квартире богатого курортного пригорода Александрии. Параграф за параграфом, с красным карандашом. Потом свел цифры в таблицы. Но все это через год после приезда. Год участвовал в ремонте иностранных судов, наблюдал за деятельностью арабской договорной группы.

Чуть ли не каждый месяц нас посещали визитеры из Москвы. Разных уровней, разных ведомств. Чтобы повидать пирамиды, отряхнуться от повседневной напряженки. И господин президент Подгорный (удивил странными заумными речами), и первый секретарь ЦК комсомола, чиновники министерства, Главка, ГИУ ГСК… Всех надо привечать, угощать, одаривать. Директор верфи с трудом скрывал возмущение.

Деловым был визит секретаря ЦК по промышленности Пономарева. Предстал перед ним и я с коротким докладом о ходе дел. Вихрь мыслей. Говорить только о местных неполадках? Но ведь это исключительная возможность открыть глаза самого верха на безобразия в руководстве экономикой, на ляпы в межгосударственных делах, на коррумпированность и неспособность чиновников! А почему он должен верить этой мелюзге где-то в Египте? Кто он, почему лезет не в свое дело? Не получится.

— Надо расширить судоремонтные мощности верфи, достроить это крыло новыми цехами, — сказал я.

— А что это ты так печешься о них?

— Посылали — сказали, чтобы работал хорошо. Тут неограниченные возможности в рабочей силе, будущем пролетариате.

Он — сухо, строго своему секретарю:

— Запиши. Позвони в Минсудпром.

Через две недели прибыла бригада проектантов из Ленинграда.

По возвращении на родину назначают директором филиала ЦНИИ “Компас”. Расположен в двух небольших бараках, соединенных перемычкой. На Северной стороне бухты. Номенклатура — судовые палубные механизмы и теплообменные аппараты.

Начальник главка, бывший боевой офицер, а потом начальник производства огромного Сормовского завода, славный, деловой, открытый человек, подбодрил: берись за строительство хорошего, большого корпуса, станешь самостоятельным. Дадим фонды материалов. А вот лимита в Севастопольстрое — нет. Придется — хозспособом.

Вместе с главным инженером Главка получили “добро” Госплана, Госинспекции и т. д.

Захожу в очередной кабинет. Солидный хозяин пишет за столом.

— Мне нужна ваша виза.

— А ты в первом отделе был? — не отрываясь от бумаги.

Пошел в первый отдел (секретной документации).

— У вас есть какая-то бумага для ознакомления командированных?

— Нет.

Недоумеваю. Время конца работы. Надо ехать в гостиницу-общежитие. Захожу в ближайший гастроном. И первое, что бросается в глаза, — щиток на большой витрине: “Первый отдел”. Полки уставлены бутылками. Ах, вот в чем дело!

Утром без слов получаю визу.

Строили мы год. Много раз надо было обращаться в десяток отделов, служб, секторов. У зарплаты строго обозначалась дополнительная статья расходов.

Сначала собрали четырехугольник, обсудили план действий каждого. Потом общее собрание.

— Товарищи, есть шанс вырваться из бараков. Материалы будут. Лимит в Севастопольстрое — на самые для нас неподъемные работы — котлован и кладка стен — горком помог добыть. Остальное — своими руками. Можно нанимать специалистов за наш фонд зарплаты. Облицовка, электропроводка, котельная, отопление, вентиляция, канализация и водопровод, полы, крыша... — хозспособом. Или возьмемся и станем самостоятельным КБ, или застрянем.

Горячо поклялись: беремся! Воспылал энтузиазм первых пятилеток! Распределили обязанности. Все мужчины — на стройку. Женщины тянут план основной. Все выходные — все на стройке.

Страхов, сомнений, неувязок — предостаточно. Кто не строил — не поймет.

Раз в квартал секретарь обкома ведет проверки хода строек военных объектов по Крыму. Мы в том числе. Нас не меньше сотни! Правда, военные они условно, просто по линии оборонных министерств. Там и дома, и магистрали, и управленческие корпуса, и КБ — как наше здание. Скандала на этих проверках хватает на несколько часов. Меня поразило, как ловчат строители: у них порядка куда меньше, чем в промышленности. Изворачиваются, врут, “ошибаются”, подставляют друг друга.

Вдруг на стройку приезжает секретарь горкома. Встречаю в запачканном цементом костюме, веду по этажам. Где будет партбюро? А где профком? А комитет комсомола?

— Еще не определились с комитетом.

— Это значит, вы недооцениваете важный участок!

Тут с тачкой раствора проезжает конструктор Мухин:

— Николай Петрович! Отстаете! Я уже на три тачки вас опередил.

Горкомовцы переглядываются. Короче, 30 декабря докладываю начглавка:

— Акт приемки подписан.

— Вы сделали невозможное! Месячный оклад — как премия!

— Так не годится: не я один строил.

— Что вы хотите?

— Четыре тысячи.

— Будет!

Вечером звонит начальник управления капстроительства главка.

— Николай Петрович, выручай! У нас в плане сдача столовой на сто мест, а ленинградский завод не сможет сдать плановый объект. Пожалуйста, постарайся, сдай свою.

Легко сказать. Оборудование кухни на месте, но еще не подключено, холодильные камеры недооблицованы. В плане сдача столовой в будущем году.

Привожу начтреста столовых и ресторанов с его спецами. Осмотрели.

— Да тут оборудование и помещения лучше, чем у всех наших точек! Где акт? Подписываем. Обещаю в первой декаде января... обязательно! Главк, горком, обком, даже промотдел ЦК КПУ поздравляют. Отвыкли от энтузиазма масс.