Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Не сломай лопату! - засмеялась Надя, стараясь убирать с глаз непослушный локон русых волос.
На улице заржала лошадь. Иван поднял голову и увидел отца, открывающего ворота.
- Тато приехал! - крикнул меньший и побежал к воротам. Иван тоже воткнул лопату в землю и быстрым шагом направился к отцу.
- Тато! - проникновенно сказал сын, глядя на седую голову отца, обнимая его и прижимая к себе. Постояв так немного, Иван помог отцу выпрячь лошадь, и они пошли в хату. Войдя в комнату, Иван достал из-за пояса зашитый там платочек, в котором что-то было, и с почтением отдал отцу.
- Это, тато, то, что я заработал для вас с мамой. Все честно, все только с именем Бога на устах и в душе. Все это я заработал в свободное время. Я никогда ничего не брал у братьев или слушающих, хотя и было много предложений. Я всегда им говорил: "Даром я получил, даром и даю".
- Дякую, сынку! Мы, слава Богу, тоже неголодные и одетые, и бедному есть из чего подать. А это пусть для выроста детей. Что ж ты себе не отложил ничего?
- Мне, тато, ничего не надо. Меня кормили, латали штаны, мыли, любили. Что еще мне надо? Трудящийся человек достоин пропитания.
Вечером в доме Онищенко сидела вся семья.
- Вот у нас и домашняя церковь, - улыбнувшись сказал Иван. - Давайте же все вместе преклоним колени и поблагодарим Бога за все.
Помолившись, все расселись поудобней, и Иван стал рассказывать, где он бывал, с кем общался и что видел и слышал. Рассказывал о том, сколько видел страданий людей, сколько приходилось перенести невзгод, сколько было радости в сердцах людей и в его собственном, когда люди приходили к Богу и каялись в своих грехах.
Потом мать внесла медный самовар, редкую вещь для тех времен, поставила на стол, и все пили чай с медом и вергунами, которые принесла тетя Катя.
- Счастливый я, - сказал Иван, переводя взгляд с одного лица на другое. - Когда Иисусу сообщили, что пришла мать и братья Его, Он сказал, что Его братья и сестры те, кто слушает и соблюдает Слово Его. Были ли когда братья в числе слушающих Его? А у меня - вот мои братья, мои сестры, тетя и тато с мамой. Все слушают меня о Христе и исполняют Его заповеди. Так ведь я говорю? - обратился он к детям, - вы любите заповеди и исполняете их?
Все заулыбались, а Надя, поднявшись со своего места, серьезно и торжественно ответила:
- Любим все, Ваня. И все молимся, все слушаемся и тато, и маму. - Потом взглянула на маленького брата и с укоризной сказала: - Только вот Миша вчера не послушал маму и плакал потом, потому что стыдно ему было.
Миша смутился, а отец, погладив его по голове, сказал:
- Теперь Миша всегда будет слушать маму. Он мне уже два раза говорил это на ухо.
Так в семейном кругу они просидели очень долго, несколько раз преклоняли колени и молились, благодаря Бога за все свершения.
Было уже поздно, когда Иван пошел проводить тетю Катю.
- Ты, Ваня, приходи завтра ко мне, если можно, то с утра. У меня и позавтракаешь. Я хочу тебе много чего рассказать, хочу поделиться с тобой всем, чем пока еще обладаю. Оно мое, но есть мудрая поговорка: "То, что ты отдал, то твое". И чтобы оно действительно было мое, я должна его отдать. Отдавший жизнь - найдет ее. И найдет жизнь вечную. Постарайся прийти, дни ведь лукавые.
- Приду, тетя Катя, непременно приду, - пообещал Иван.
Глава 29. Дневники Онищенко
На другое утро, проснувшись по обыкновению очень рано, после долгой молитвы Ваня сказал матери, что идет к тете Кате, может, на целый день. Тетя Катя уже ждала его, дверь была не заперта. Иван прошел мимо вкусно пахнущих яств и, не постучавшись, вошел в комнату с книжными полками. У письменного стола, лицом к раскрытому окну, повязавшись легким платком, на коленях стояла учительница и молилась. Услыхав, что кто-то идет, она не остановилась, продолжая молиться, понимая, что это пришел ее племянник. Онищенко опустился около нее на колени и, не мешая тете, молча тоже стал молиться. Когда они поднялись с колен, то поняли, что без слов они соединены в одном духе со Христом и друг с другом.
После завтрака тетя села за стол на привычное место, а Иван, как гость, сел на заскрипевший под ним диван.
- Много молилась и молюсь о тебе, Ваня, - начала разговор тетя Катя, глядя на того, которому, как чуяло ее сердце, надлежало войти в историю тружеником. - Думала я и о том, что наступают на истину темные силы, таящиеся в завистливых душах. Как поведет Господь твою жизнь? А я уже старею, мне уже седьмой десяток идет. Правда, силы еще есть во мне, есть любовь к Богу, да и нашему роду, видимо, Бог дал талант благовестия. Вот и отец твой все чаще отлучается из дому, ведь я и ему тоже достала Евангелие.
Надо сказать, что детство наше с твоей мамой было не из легких. Родителей мы потеряли, когда мне было двенадцать лет, а твоей маме всего три годика. За душой у нас не было ничего, и нас взяла к себе в село близ Верхних Куяльников, что около Одессы, влиятельная тетя, Бог наградил меня ласковой душой, терпением во всем и способностью к учению, почему
