Вторая родина - Жюль Верн

— Прими поздравления, — сказал отец, — ну а теперь поторопимся. Прилив начался, воспользуемся же им… Отдай канат — и скорее на борт.

Выполнив приказ, Жак вместе с собаками вскочил на палубу. Все готово к отплытию, осталось только поднять якорь крамболом.[102] И шаланда, сразу же подхваченная волной и подгоняемая легким ветерком с открытого океана, быстро достигла устья реки Монтроз. Затем она, используя все время попутный ветер и держась середины потока, пошла вверх по реке.

Ширина русла составляла не менее 250–300 футов, и впереди, насколько охватывал взгляд, не было заметно, чтобы она становилась уже. Справа тянулся, постепенно понижаясь, скалистый берег, слева — открывался вид на обширную равнину с перелесками, рощицами и отдельными группами деревьев, с уже пожелтевшей листвой.

После получаса довольно быстрого хода «Элизабет» достигла первого поворота, где река отклонялась на тридцать градусов к юго-западу…

Здесь вода у берегов не поднимается выше, чем на десять — двенадцать футов, даже во время самых сильных приливов, это можно определить по сухой траве, торчащей, словно штыки, среди тростников. С девятнадцатого марта прилив достигал максимальной высоты. Но русло реки достаточно глубокое, чтобы сдерживать это половодье, и, по-видимому, вода никогда не заливает окрестные луга.

Шаланда шла со скоростью три-четыре лье в час, так что за время прилива она должна пройти семь-восемь лье.

— Это именно то расстояние, — заметил Эрнст, — которое отделяет нас от южных гор.

— Ты подсчитал правильно, — отозвался Уолстон, — и если река подходит к подножию хребта, то мы доберемся до него без труда. В таком случае незачем откладывать на три-четыре месяца задуманный поход…

— Но сейчас в нашем распоряжении слишком мало времени, — возразил Церматт. — Предположим, мы доберемся по реке до подножия гор, но цели-то все равно не достигнем. Главное — взобраться на вершину, а это потребует значительных усилий.

— И к тому же, — добавил Эрнст, — нам еще точно не известно, продолжает ли Монтроз течь в юго-западном направлении и не затруднено ли где-либо плавание быстрым течением или другими труднопреодолимыми препятствиями.

— Это мы скоро увидим, — прервал его отец. — Будем подниматься вверх по реке до тех пор, пока нам благоприятствует прилив, и через несколько часов нам станет ясно, как поступать дальше.

За поворотом крутые берега понижались, позволяя обозревать более широкое пространство. Земля здесь не отличалась особым плодородием, но дичи кругом предостаточно. В прибрежных травах, среди камышей скрывались пернатые — дрофы, тетерева, куропатки, перепела. И если бы Жак отправился на берега за добычей с собаками, то он не сделал бы и сотни шагов, не вспугнув зайца или кролика, агути или пекари… С этой точки зрения местность очень напоминала окрестности Соколиного Гнезда и ферм. Даже обезьяны, перепрыгивающие с дерева на дерево, — того же самого вида. Вдалеке от берега бродили стада антилоп, такие же, как в загоне на Акульем острове. На расстоянии чуть больше одного лье по направлению к горной цепи виднелись стада буйволов, а временами перед глазами путешественников проносились стаи страусов, полулетящих-полубегущих.

Жак просто весь извелся, наблюдая это изобилие дичи с палубы судна и не имея возможности спуститься на землю и приблизиться к четвероногим или пернатым на расстояние выстрела. Да и какой смысл охотиться, убивать дичь, если она не нужна сейчас путешественникам.

— Сегодня мы не охотники, — внушал Жаку отец, — мы — исследователи, более того, географы, гидрографы. Мы производим разведку.

Но юный Нимврод оставался глух к этим увещеваниям и твердо про себя решил при первой же остановке прочесать окрестности со своими верными псами. Он тоже займется исследованиями, только своими. Пусть этот ученый Эрнст открывает новые земли, ведь ему так не терпится нанести на карту Новой Швейцарии все территории, лежащие к югу от Земли обетованной, а Жак будет «открывать» зайцев и куропаток. Хищников, Жак знал это твердо, опасаться нечего: за все время плавания по реке Монтроз никаких признаков львов, тигров или пантер, встречающихся у берегов Жемчужного залива и в окрестностях Зеленой долины, здесь не обнаружили. Из зарослей близлежащего леса раздавался лишь вой шакалов, из чего можно заключить, что эти животные, принадлежащие, кстати, к семейству собачьих и представляющие нечто среднее между волком и лисицей, преобладают в фауне острова.

Нельзя не упомянуть также о множестве водоплавающих птиц — утках, чирках, болотных куликах. Они кружились над рекой, перелетали с берега на берег и трепыхались в камышах. Разве мог Жак устоять перед такой удобной возможностью показать свою ловкость и умение охотника? И вряд ли кто-нибудь упрекнет его в этом, за исключением, конечно, Анны, всегда готовой заступиться за безобидных птиц.

— Безобидных — это да, но очень уж вкусных, когда их хорошо приготовишь, — отвечал ей обычно Жак.

В самом деле, все могли лишь радоваться, когда к завтраку или обеду подавалась тушка превосходной дичи.

Перевалило за одиннадцать утра, когда «Элизабет» достигла второго поворота реки, на этот раз уклонившейся к западу, что сразу же отметил Эрнст. По направлению течения реки теперь можно с полной уверенностью заключить, что она берет начало в южных горах, которые снабжают ее огромным запасом влаги и расстояние до которых не менее шести-семи лье.

— Досадно, что прилив близится к концу и мы не сможем следовать дальше… — сожалел Эрнст.

— Да, действительно досадно, — согласился отец. — Сейчас река спокойна, а значит, скоро отлив. И думаю, что приливная волна не дойдет до поворота.

— Скорее всего это так, — подтвердил Уолстон. — Остается решить, бросим ли мы здесь якорь или, воспользовавшись отливом, возвратимся в бухту, шаланде понадобится на это не более двух часов.

Надо сказать, что берега у поворота выглядели столь великолепно, что желание остаться и провести здесь целый день, появилось абсолютно у всех. Слева река делала небольшую петлю, в нее, весело журча, вливался ручеек с ключевой водой. Огромные деревья, шумя листвой, склоняли над ним пышные кроны, где на разные голоса щебетали птицы. Эта роща могучих опунций очень напоминала манглии Соколиного Гнезда. Немного поодаль могучие дубы распростерли свои мощные ветви, сквозь них не могли проникнуть солнечные лучи. Вдоль ручейка шелестели листочками гуайявы и коричные деревья, и, словно гигантские веера, колебались от дуновения ветерка их нижние ветки.

— Какой чудесный уголок, — воскликнула Бетси. — Он будто создан специально для того, чтобы построить здесь дачу! Жаль, что это так далеко от Скального дома…