Империя сердца - Крейг Джэсмин

— Желтый цвет вам идет, особенно в сочетании с этими чудесными бежевыми кружевами. Вам нужно носить такие цвета.

— Спасибо.

— Всю последнюю неделю не было ни одного дождя. Лето в этом году выдалось сухое…

— Умоляю вас, — тихо, но выразительно произнесла Люси. — Больше ни слова о погоде!

Лорд Эдуард поправил монокль и осведомился:

— Даже о погоде в Индии?

— И особенно о погоде в Индии.

Даже тут барон ничуть не смутился.

— Право, не знаю, о чем тогда и говорить, мисс Ларкин. Боюсь, я неважный собеседник.

— Так воспользуйтесь этой возможностью, чтобы усовершенствовать свое красноречие.

— Боюсь, мисс Ларкин, что сболтну какую-нибудь глупость. А вдруг я совершу какую-нибудь кошмарную ошибку, мисс Ларкин? Если разговор уйдет в сторону от погоды и туалетов, я могу по чистой случайности набрести на тему, которую джентльмен в присутствии дамы затрагивать не смеет. Например, у меня может вырваться, что вы необычайно хороши собой, когда так сердитесь. Или что ваши глаза искрятся, как подогретое шерри. Хуже того, я могу проболтаться, что один из ваших локонов свешивается на щеку так соблазнительно, что я против воли представляю себе, как ваши волосы могли бы разметаться по моей подушке. От косноязычия я в состоянии наговорить Бог весть чего. Например, ваши губы от удивления так чудесно приоткрылись, что мне безумно хочется вас поцеловать. Так что давайте лучше я предложу вам еще пуншу.

У Люси так колотилось сердце, что ей казалось — она сейчас задохнется.

— Кто вы? — прошептала она. — Господи Боже, кто вы?

Лорд Эдуард поставил пустой стакан на поднос проходившего мимо лакея.

— Я дурак, — несчастным голосом произнес он. — Надменный, эгоистичный болван. Прошу вас принять мои извинения. — И он коротко поклонился. — Ваш покорный слуга, мисс Ларкин. — И, не дожидаясь ее ответа, развернулся и вышел вон из переполненной гостиной. Люси хотела броситься за ним следом, но в этот миг в дверях появился дворецкий и торжественно объявил, что ужин подан.

В обычных обстоятельствах Люси была бы просто счастлива, что ей выпало сидеть за столом рядом со знаменитым поэтом Робертом Браунингом, но мысли ее были в таком хаотическом состоянии, что девушка не понимала ни слова из сказанного за ужином.

Мистер Браунинг оказался полным джентльменом с пышной седой бородой, которая лопатой спускалась на накрахмаленную рубашку. Трудно было поверить, что этот респектабельный господин некогда был безумно влюблен в хрупкую Элизабет Баррет и похитил свою суженую из-под носа у жестокого деспота-отца. Сегодня лишь острые, наблюдательные глаза выдавали в почтенном бородаче великого возвышенного поэта.

Последняя книга мистера Браунинга, поэма о загадочном убийстве, произвела на Люси глубочайшее впечатление, но сегодня девушка была не в состоянии принимать участие в беседе. Все ее внимание было сосредоточено на противоположном конце стола, где лорд Эдуард шептался о чем-то с Пенелопой, улыбаясь так беззаботно, будто ничего не произошло.

«Еще как произошло», — мрачно подумала Люси. Одно из двух: или лорд Эдуард донжуан, каких мало, или… Или что? Он словно чувствовал себя вправе говорить ей такие интимные, соблазнительные слова. Вот если бы они давно знали друг друга и их связывало нечто большее, чем обычное светское знакомство… Например, если бы он спас ее от смерти, если бы спал рядом с ней на земле под вой голодных шакалов, если бы слился с ней в поцелуе…

Люси одернула себя. «Все, хватит! — подумала она и съела ложечку лимонного мороженого, чтобы остудить пылающее горло. — Хватит терзаться сомнениями!» Сегодня же вечером, как только мужчины вернутся из курительной комнаты, она объяснится с лордом Эдуардом.

Пора наконец выяснить, кто такой лорд Эдуард де Бомон, третий барон Риджхолм.

В десять вечера дамы удалились в гостиную выпить чаю и посплетничать об общих знакомых, которые имели неосторожность пропустить сегодняшний раут и таким образом не могли защититься. Джентльмены пили портвейн, курили сигары и развлекали друг друга непристойными анекдотами.

Под благотворным влиянием принца Уэльского, который предпочитал флиртовать с дамами, а не обсуждать тонкости охоты с джентльменами, традиционное послетрапезное разделение по принципу пола потихоньку выходило из моды. Прошло не более получаса, и джентльмены присоединились к дамам.

Согласно этикету никто из дам не должен был прекращать беседу при появлении мужчин. Таким образом, джентльмены сами выбирали, к какой группе им присоединиться.

Леди Маргарет и Пенелопа умели виртуозно манипулировать этой лотереей, но сегодня Люси намеревалась взять инициативу в свои руки. Шепнув соседкам, что ей ужасно надоело сидеть на месте, она заняла пост у двери, готовая вцепиться в лорда Эдуарда, как только он появится. Люси сочла, что репутация ее и так подмочена, поэтому лишних пересудов опасаться нечего.

Барон вошел пятым по счету. Люси легко подлетела к нему, опередив свою мачеху, и победно улыбнулась:

— Мой дорогой лорд Эдуард! — воскликнула она и взяла барона под руку, словно они были сердечными друзьями.

— Да, мисс Ларкин, — обреченно откликнулся барон.

— Мой дорогой, дорогой лорд Эдуард! — вклинилась леди Маргарет, не желая сдаваться без боя.

Тогда Люси, не испытывая ни малейших угрызений совести, наступила каблуком на туфельку леди Маргарет и одновременно еще крепче вцепилась барону в локоть:

— Милорд, я непременно хочу показать вам прелюбопытные фотографии, которые мой отец сделал в Пенджабе. Уверена, что фотопортрет джейпурского магараджи вас просто потрясет.

— Не сомневаюсь, мисс Ларкин, но, может быть, как-нибудь в другой раз?

— Нет, сейчас.

Люси решительно выволокла лорда Эдуарда из гостиной.

У леди Маргарет был такой несчастный, обманутый вид, что Люси чуть было не разжалобилась.

— Мы скоро вернемся, матушка, — легкомысленно бросила она, обернувшись. — Предложите чаю мистеру Браунингу. По-моему, он умирает от жажды.

И с непреклонностью несущегося на всех парах паровоза Люси поволокла лорда Эдуарда за собой, в кабинет отца.

Люси показала на небольшой диван.

— Извольте сесть, милорд.

Барон молча повиновался, и девушка поздравила себя с первым успехом. Итак, план начал действовать. В данных обстоятельствах можно было уже не заботиться о правилах приличия, и Люси решительно затворила тяжелую дубовую дверь — лишь слегка скрипнули петли.

— Леди Маргарет собрала в этой комнате все бумаги, оставшиеся от отца, — нарочито спокойным голосом произнесла Люси, хотя сердце у нее колотилось как сумасшедшее. — Вчера я наткнулась на эти фотографии и сразу подумала, что вам они будут интересны.

— Это потому, что я так люблю Индию?

— Разумеется.

Люси почувствовала, что голос у нее сейчас дрогнет, и поспешно отвернулась к полке, на которой были сложены книги и бумаги сэра Питера, имевшие отношение к Индии. Господи, а вдруг ошибка? Или, хуже того, не ошибка? Сможет ли Люси смириться с мыслью, что ее сестра выйдет замуж за лорда Эдуарда, то есть Рашида?

— Смотрите, какие занятные наброски Калькутты, — сказала она вслух. — По-моему, вашему отцу удалось отлично уловить атмосферу восточного базара.

Она подошла к дивану с альбомом в руках, сделала вид, что зацепилась ногой за турецкий ковер, и листы посыпались на пол. Второй этап плана тоже был выполнен.

— О Боже, какая я неловкая! — всплеснула руками Люси, довольно успешно изображая кокетливые интонации леди Маргарет. Девушка опустилась на диван рядом с бароном и принялась собирать рассыпавшиеся листы.

— Позвольте, я помогу вам, — чуть приподнялся барон.

— Нет-нет, не беспокойтесь!

Собрав все свое мужество, Люси наклонилась ближе к барону, как бы желая подобрать некую бумажку, но в самый последний момент извернулась и быстрым движением отбросила назад прядь волос, свешивавшуюся на его лоб.