Торговец счастьем - Аджи Диас

– Пфш-с-с… смело. Мне нравится! – признался риммер. – Пши-с-с-с… хорошо девяносто марок… за правильную оценку моих лучших качеств.

За подхалимство, поправил про себя Антарес.

Распрощавшись с редактором, Антарес Веррон вышел из его кабинета и оказался в большом плохо освещенном зале, где рядами стояли почти одинаковые столы, с почти одинаковыми печатными машинками. Все они были заняты. Мужчины, женщины, иглоликие, городские олирки и даже конструкты, все они безустанно что-то печатали. Весь процесс напоминал репетицию какого-нибудь большого оркестра перед выступлением, где музыканты проверяли свои инструменты, и концерт вот-вот должен начаться. Здесь стояла жуткая какофония. Люди ругались между собой, смеялись, переговаривались по телефону, кто курил, а кто завтракал. Работа кипела во всю, а ведь солнце только недавно поднялось над горизонтом. Часов здесь не было, а на окнах висели такие же плотные занавески, как и в обители главного редактора. Делалось это видимо, чтобы любой, кто здесь работает, терял чувство времени. Так обычно поступали в клубах и игральных заведениях. Но глядя на всех этих рабов печати, Антарес не видел ни одного несчастного человека.

Я должен здесь работать, подумал Антарес, направляясь к выходу.

Утро уже настало, город пришел в движение, но на улицах этого района все еще было не так многолюдно.

Дверь машины захлопнулась лишь с третьей попытки. Антарес ругнулся, щелкнул зажигалкой и закурив, вгляделся вперед. Старенький «Тур» буквально разваливался на глазах. Шины совсем истерлись, краска выцвела, часть переднего бампера проржавела насквозь и отвалилась, спидометр, и датчик топлива не показывали ничего кроме ноля, временами из сидения выстреливали пружины, и приходилось их штопать.

«Черт, не машина, а – мусор! Эту рухлядь даже на запчасти не сдашь», говорил Миллигар, почти каждый раз. Но Антарес почему-то любил эту бочку с гайками. Когда-то давно он купил ее за кровные деньги, которые копил почти целый год.

О, Люциэль, как давно это было! И даже не вспомнить…

– Как же я устал, – вслух произнес Антарес, снял очки, расстегнул пуговицы клетчатого костюма и откинулся в кресле.

Вдруг он призадумался, пытаясь вспомнить, где же он так устал. В последнее время Антарес стал замечать за собой странные провалы в памяти. Иногда он терялся в днях недели, забывал, куда тратил свои деньги или о важных встречах. Как будто их было много. Но молодой человек все отмахивался, ссылаясь на недосып и усталость, и старался не обращать на это внимание.

Мысли о поиске новой и более стабильной работы, словно вражеские шпионы украдкой залезли в его сознание. Журналистом быть нелегко, а порой и опасно, но народ достоин знать истину, будь то о коррупции политиков, бездействии жандармерии или пикантных фактах личной жизни местных звезд. Неважно, что именно, но, если это интересно для горожан, святая обязанность репортера – добыть эту информацию.

Сигаретный дым попал в глаза, и Антарес, зажмурившись, вытер лицо рукавом. Невероятная усталость навалилась на него. Сутки, проведенные на ногах наконец, дали о себе знать.

«Тур» забурчал, запыхтел и с нежеланием завелся.

– Эй, просыпайся! Вставай. Глазки открывай!

– Отвали! – простонал Антарес.

– Ты бы хоть разделся и лег в кровать! – говорил Миллигар своим тонким детским голосом.

Парень с трудом открыл один глаз и понял, что заснул прямо на кухне, развалившись за обеденным столом. С неохотой подняв голову, он убрал прилипший ко лбу кусочек хлеба и огляделся по сторонам. Невзрачная кухня, в невзрачной квартирке, в еще более невзрачном Трезубце. И только сосед миник мог скрасить царившую здесь атмосферу застоя.

Представитель странного народца, вечно юных карликов с большой головой и глазами-блюдцами мило улыбался ему. Но Антарес знал, что за детским личиком и растрепанными волосами этой крохи скрывалась коварная натура.

К своему удивлению Антарес не смог вспомнить, как добрался до дома…

– Какой час? – хриплым от сна голосом спросил он, пытаясь отсеять смутные мысли.

– Почти девять, – ответил Миллигар, скрывавший руки за спиной.

Миник, одетый в детский комбинезон и клетчатую рубашку лукаво улыбался, явно замышляя что-то недоброе.

– Когда я пришел? – спросил Антарес, все еще пытаясь проснуться.

– Около шести утра. Тяжелая ночь была?

– Давай не сейчас. Меня порядком… – молодой человек зевнул, прикрыв рот рукой. – достали твои шуточки. Когда ты, съедешь отсюда?

– Что? Съехать?! – вытаращил и без того немаленькие глаза миник. – Ты что? Как я могу бросить своего друга?

– Ага, теперь мы друзья? – усмехнулся парень. – А что ты сказал мне, когда я попросил у тебя денег на новую камеру?

– Ты же ведь понимаешь, что для миника деньги это – святое!

– Для тебя марки важнее, чем наша дружба? – решил подловить Антарес. – Я думал, все ваши богатые. А ты живешь со мной, в какой-то мелкой съемной квартирке. Разве это ваш уровень?

– Мои проблемы еще не закончились! – закусив губу произнес миник. – А точнее, мои проблемы обо мне еще не забыли, и мне приходится прятаться. Но ведь мой лучший друг не сдаст меня?

– Ну не зн-а-а-а-ю… – снова зевая, протянул Антарес. – Нашу дружбу ты оцениваешь деньгами.

– Пойми, для нас это что-то сродни с религией, с всякими заповедями типа «Не давай в долг без процентов», «Всегда имей заначку» или «Деньги не пачкают».

Наступила тишина и спустя несколько секунд оба громко засмеялись. Да, Миллигар был до жути жадным, но с чувством юмора у него все было в порядке.

Мелкие расчетливые хулиганы являлись одним из самых богатых и предприимчивых народов в Серре. А в Аварре, в Последнем королевстве этого континента, они даже имели свою собственную провинцию. Там у них были целые замки, тысячи работников на предприятиях и сотни слуг. Очень редкий случай увидеть миника гуляющего пешком, без своих носильщиков и многочисленных охранников. Даже во времена Империи миники одни из немногих полукровок находились в почете среди человеческого населения. Помимо страстной любви к деньгам и деловым соглашениям, миники обожали интриги, ложь и власть. В моменты злости эти маленькие, не больше полуметра ростом ангелы обращались в когтистых и клыкастых демонов. Подобные случаи несколько раз Антарес видел лично, когда Миллигар взбешенный чем-то, чуть не напал него. Конечно, потом миник долго извинялся, сетовал на проблемы и даже – не слыханное дело! – предлагал деньги в счет моральной компенсации.

– Что ты улыбаешься? – насторожился Антарес.

– Просто, – пожал плечами миник, опустил голову и посмотрел на соседа исподлобья. – А где твоя камера?

Антарес огляделся и резко вскочил со стула.

– Дурья голова! Куда я ее подевал…

И уже почти на выходе из кухни услышав тихое хихиканье, парень замер и медленно повернулся к соседу.

– Что ты с ней сделал? Ты же знаешь, что я не полностью за нее расплатился! Говори!

– Да не волнуйся ты, – махнул пухлой ручкой миник. – В гостиной твоя камера. Просто ты пришел такой весь уставший, и я решил немного помочь тебе.

– И как же?

Миллигар, наконец, показал, что скрывал за спиной. Это была небольшая стопка фотографий.

– Я не удержался и проявил их.

Антарес выхватил их и сердито уставился на соседа.

– Снова фотографировал ту женщину из жандармерии, да? – спросил миник. – Как ее там?

– Это не твое дело! – пробурчал сосед.

– Хм. Да брось, я знаю, что она тебе нравится! – улыбнулся миник. – Почему ты с ней не познакомишься? Позови на свиданье… Что? Я тебя раздражаю?

– Есть такое. Я же тебе говорил, не трогай мои вещи.

Антарес отправился в гостиную, попутно ощупывая свои карманы. Миллигар и карманным воровством не побрезговал бы.

– Очки на журнальном столике, – любезно сообщил миник, идущий следом.

– Я сигареты ищу, – соврал Антарес.

– Они тоже здесь, – Миллигар опередил соседа, и быстро топая ножками, сбегал к журнальному столику.

Левая бровь Антареса взлетела вверх от настороженности. Взяв предложенные сигареты, он уселся на кресло и закурил.

– Что тебе надо? – раздраженно спросил он, заметив выжидающий взгляд соседа. Так обычно смотрели коты когда хотели кушать. – Денег в долг не дам, ибо нет!

– Ну не обижайся, – протянул Миллигар. – Я же хотел помочь. Я почти не выхожу отсюда никуда. Мне скучно. Расскажи мне про ту женщину.

– Нет.

– Ладно, – кивнул миник. – Тогда про ту, что в шляпе большой. Вроде певица. Я в газете читал. Говорят, своего мужа убила, правда?

– Нет.

– А странная девица?

– Какая?

Миллигар порылся в нагрудном кармане комбинезона и показал немного помятую фотографию коротко стриженной девушки в некоем подобии мундира.