Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского - Свящ. А. Дружинин

Описанию борьбы св. Дионисия с хилиастами посвящены две главы (24 и 25) седьмой книги «Церковной истории» Евсевия. Хотя ни у Евсевия, ни в посланиях самого св. Дионисия нет определенных указаний на время, к которому относится его полемика с хилиастами, однако наиболее вероятным является предположение, что она падает на первые годы правления Валериана (253-257).[530] Жестокое гонение Декия настолько оживило чаяния египетских хилиастов, что в Арсинойском округе Египта учение хилиастов произвело расколы и отложения целых Церквей. Распространению хилиазма в этом округе особенно сильно содействовало сочинение одного египетского епископа по имени Непот, может быть, занимавшего епископскую кафедру в самом городе Арсиное.[531] Это сочинение носило заглавие «Обличение аллегористов» (Έλεγχος άλληγοριστών) и написано было Непотом в защиту буквального понимания обетований, заключающихся в Священном Писании и особенно в Апокалипсисе, в котором Непот, подобно другим хилиастам, находил особенно ясные доказательства в пользу своего мнения об имеющем наступить тысячелетнем периоде чувственных наслаждений. Заглавие сочинения дает основание думать, что Непот высказывался в нем и против утвердившегося среди учеников Александрийской школы обычая объяснять Священное Писание в аллегорическом и таинственном смысле. Может быть, Непот не пощадил в своем сочинении и знаменитого учителя Александрийской школы Оригена, тем более что последний в своих экзегетических произведениях не раз высказывался против грубых представлений хилиастов и грубо чувственного понимания ими некоторых мест Священного Писания.[532]Сочинение Непота встретило самый сочувственный прием среди христиан Арсинойской провинции, издавна расположенных к хилиазму. Находились люди, ставившие эту книгу выше Закона и пророков, выше Евангелий и апостольских посланий и выдававшие учение Непота, изложенное в ней, за великую и глубокую тайну. Успеху книги Непота содействовали личные свойства этого епископа. Св. Дионисий сам хвалит его за веру и трудолюбие, за ревностные занятия Священным Писанием и за множество составленных им духовных песнопений, услаждавших весьма значительное число верующих. Учение Непота продолжало распространяться и после его смерти. Последователи Непота старались склонять на свою сторону людей простых, мало способных к возвышенным рассуждениям о будущем славном пришествии Спасителя на землю, о воскресении из мертвых и будущей жизни в царстве Христовом. Для таких людей хилиастические представления о земных удовольствиях, ожидающих в этом царстве всех верных последователей Христа, казались и более понятными, и более привлекательными, чем возвышенное учение Оригена и других учителей Александрийской школы. Особенной ревностью в распространении хилиазма отличался некто Коракион, стоявший во главе последователей Непота.

Успехи хилиазма в Арсинойском округе были настолько значительны, что скоро обратили на себя внимание св. Дионисия; для борьбы с хилиазмом св. Дионисий счел необходимым лично отправиться в Арсиною. Он сам оставил нам весьма интересный рассказ о своих собеседованиях в Арсинойском округе. Эти собеседования представляют нам прекрасный и редкий пример того успеха в достижении цели, который является результатом любви к истине и искреннего стремления к миру в участниках спора. Прибыв в Арсиною, св. Дионисий созвал пресвитеров и учителей христиан, живших в различных селениях Арсинойского округа, и убедил их согласиться на всенародное исследование учения хилиастов в присутствии тех братьев, которые пожелали бы принять участие в совещаниях. Сторонники хилиазма не замедлили сослаться на сочинение Непота, считая книгу его несокрушимой опорой своего учения. Целых три дня с утра до вечера св. Дионисий и его собеседники рассматривали содержание этой книги. Серьезное отношение к предмету спора и спокойствие всех лиц, принимавших участие в рассуждениях, искреннее желание раскрыть истину, внимательность и рассудительность, обнаруженные ими во время собеседования, произвели самое благоприятное впечатление на св. Дионисия. Все поочередно в строгом порядке и с соблюдением должного приличия предлагали на обсуждение свои вопросы, сомнения и убеждения. Между собеседниками не было людей, упорно настаивавших на своем мнении, хотя бы это мнение и оказывалось неправильным. Равным образом никто не уклонялся от выслушивания возражений, какие высказывались против него. Все вопросы и мнения, предлагавшиеся на обсуждение, сколько бы их ни было и каковы бы они ни были, подвергались самому тщательному исследованию и рассматривались до последних оснований. Никто не стыдился переменять свой взгляд и согласиться с другими, если этого требовали результаты исследования. Все добросовестно и без притворства с отверстыми к Богу сердцами принимали то, что находило подтверждение в доказательствах и в свидетельствах Священного Писания. Благодаря христианской любви и взаимной снисходительности, одушевлявшей всех членов арсинойского собрания, собеседование кроткого и предупредительного епископа достигло своей цели. Коракион, глава сторонников Непота, открыто признал себя побежденным доводами св. Дионисия. Он даже обещал в присутствии всех, собравшихся братьев оставить заблуждения Непота, никогда не проповедовать их и не говорить о них в частных беседах. Все радовались успеху беседы, восстановившей согласие и единомыслие между верующими.[533]

Конечно, и сам св. Дионисий был не менее доволен результатами своей беседы, а особенно заявлением Коракиона. Часто ли можно встретить человека, который в публичной беседе, в присутствии многочисленного собрания согласился бы признать свое заблуждение и отказаться от него? К такому результату могли привести только истинно христианское терпение св. Дионисия, позволявшего каждому свободно высказывать свое мнение, кроткий и умеренный тон вразумлений снисходительного епископа, вызывавший уступчивость со стороны противников и располагавший их к признанию истины, и беспристрастие слушателей св. Дионисия.

Но как ни утешительны были результаты арсинойского собрания, однако св. Дионисий не ограничился устной полемикой против хилиастических воззрений. В руках египетских христиан оставалась еще книга Непота, пользовавшаяся высоким уважением. Книга эта могла поддерживать увлечение хилиастическими воззрениями, особенно в тех читателях, которые почему-либо не присутствовали на арсинойском собрании. Поэтому св. Дионисий счел необходимым письменно изложить свое мнение о хилиазме, и с этой целью он написал две книги «Об обетованиях» (Περι έπαγγελιων).[534] Хотя Евсевий, по-видимому, причисляет эти книги к посланиям,[535] и хотя св. Дионисий, действительно, обращается в них к одному лицу,[536] однако в тех же книгах есть указание на то, что своим сочинением он имел в виду остановить распространение хилиастических воззрений, изложенных в книге Непота, и поколебать авторитет этой книги в глазах ее многочисленных поклонников.[537]Следовательно, св. Дионисий имел в виду более или менее значительный круг читателей.

С обычной кротостью и снисходительностью в отношении к заблуждающимся, св. Дионисий в самом начале своих книг «Об обетованиях» заявляет, что он питает высокое уважение и любовь к Непоту за его личные свойства и не решился бы писать против него, если бы Непот был еще в живых и не оставил после себя книги, написанной в защиту хилиазма. Он ограничился бы личной беседой с Непотом в твердой уверенности, что этой беседы было бы вполне достаточно для прекращения возникающих несогласий. Только любовь к истине и опасение явного раскола в Церкви заставили св. Дионисия прибегнуть к письменному опровержению книги Непота.

Сообщив затем изложенные выше сведения об арсинойском собеседовании, посвященном рассмотрению книги Непота, св. Дионисий в первой книге «Об обетованиях» изложил свое мнение о хилиазме. Из сохранившихся у Евсевия отрывков этой книги[538] мы видим, что учение хилиастов казалось св. Дионисию слишком грубым и низменным извращением возвышенного христианского учения о втором пришествии Христа, о воскресении из мертвых, о соединении верующих со Христом и уподоблении Ему. В противоположность Непоту, объяснявшему все обетования, заключающиеся в Священном Писании, в буквальном смысле, св. Дионисий защищал необходимость духовного понимания этих обетований. А так как Непот в защиту своего учения ссылался преимущественно на Апокалипсис, то с особенной подробностью св. Дионисий остановился на рассмотрении этой книги, посвятив ей всю вторую книгу своего сочинения «Об обетованиях».

Апокалипсис с древнейших времен пользовался самым высоким уважением в Церкви и сделался известным ранее многих других книг Нового Завета.[539] Но в то же время апостольское происхождение этой книги в течение трех первых веков подвергалось сомнению со стороны некоторых отцев и учителей Церкви. Таинственные картины и пророчества этой книги делали ее малопонятной для большинства верующих и менее пригодной для богослужебного чтения, чем другие книги Священного Писания. А с тех пор как хилиасты стали ссылаться на эту книгу в подтверждение своего учения, некоторые из противников хилиазма стали открыто высказывать сомнение в справедливости древнего предания об апостольском происхождении этой книги. Так поступил римский пресвитер Гай в своей полемике с монтанистом Проклом. Отвергая апостольское происхождение Апокалипсиса, Гай приписывал составление этой книги еретику Керинфу, будто бы надписавшему свое произведение именем великого апостола.[540]Впрочем, далеко не все противники хилиазма доходили в своей полемике против него до отрицания подлинности Апокалипсиса. Один из самых решительных борцов против хилиазма Ориген для опровержения хилиастов считал достаточным объяснение Священного Писания в иносказательном смысле и признавал Апокалипсис подлинным произведением св. Иоанна Богослова.[541]