Осенний лист, или Зачем бомжу деньги - Владимир Царицын

— Одежда. Туфли покупать не стал, ты же их почистить собирался.

— Одежда?

— Одежда. Какой-то ты весь обгорелый. Нельзя тебя такого в город выпускать. В приличной одежде мы будем мало отличаться от обычных граждан. Никто и не заподозрит, что у одного из нас паспорт старого образца, а у другого его вообще нет.

— А откуда у вас… у тебя деньги на одежду? — удивлённо произнёс Альфред, заглядывая в пакеты. — У тебя что, и телефон есть?

— Ты неправильные вопросы задаёшь, — засмеялся Сидоров. — Думал, спросишь о чём-то другом. Зачем, например, нам в город с тобой идти? А ты: откуда деньги? Есть ли телефон?.. Ну, ладно, по порядку: мобильник и деньги на шмотки и на житьё-бытьё мне дал Самсонов. Андрей Валентинович Самсонов. А дал он их потому, что мне нужно срочно спрятать тебя от Пархома. Чтобы его чурбаны тебя не нашли и не отрезали твою буйну голову. Она может ещё пригодиться. И не только тебе. Ею ты будешь скоро давать показания в суде. Понял?

— Нет. Меня что, ищет Пархом? А кто такой Самсонов?

— Не знаю, ищет Пархом тебя или нет, но если захочет найти, найдёт обязательно. И убьёт, такой свидетель ему ни к чему. Здесь тебе оставаться опасно.

— А Самсонов? Кто он?

— Самсонов — мой тесть. И твой… отчасти.

— Катин папа? Так ты с ним ходил встречаться?

— Не совсем. О том, что Андрей Валентинович здесь, я узнал совершенно случайно. Так, Альфред, — Сидоров взглянул на часы, — время терять не будем, боюсь, опоздаем на встречу с арендодателем нашего временного, но вполне благоустроенного жилья. Я договорился на восемь часов вечера, а уже половина восьмого. О Самсонове и о его планах я тебе расскажу, пока мы с тобой в город идти будем. Давай, живо переодевайся, и — в путь. Я тоже переоденусь.

Через пять минут в приёмной начальника взрывного цеха стояли двое неплохо одетых мужчин приятной наружности и вполне интеллигентного вида.

— А побриться тебе не помешало бы, — заметил Сидоров. — борода нынче не в моде, тем более такая, с подпалинами. Но… некогда.

Едва они шагнули к двери, как дверь сама распахнулась перед ними, открытая снаружи мощным пинком.

— А-а-а! — заорал Альфред, попятившись.

На пороге стоял рослый бородатый чеченец. За его спиной виднелись ещё две чёрные головы.

— Прывэт, дарагой! — осклабился чеченец, вваливаясь в приёмную, — наканэц-то, я тэба нашол.

Два других абрека зашли следом и заржали.

Сидоров мгновенно оценил ситуацию. Трое против двоих — расклад нормальный. Но Альфред полностью деморализован, а потому помощи от него ждать не приходится. Сидоров до мельчайших подробностей знал обстановку своих апартаментов, помнил — где находится то, что можно использовать как оружие. К своему удивлению, он вдруг осознал, что ничего такого у него нет. Он никогда не готовился к тому, что придётся защищать свою жизнь, или чью-то ещё, а уж о том, что вынужден будет противостоять троим вооружённым боевикам, он и представить не мог.

А эти абреки были вооружены, в этом у Сидорова сомнения не было: просторные кожаные куртки предполагали наличие спрятанных под мышками пистолетов. У одного Сидоров заметил на поясе широкие ножны кинжала. У старшего на плече висел короткий автомат.

Впрочем, обнажать оружие чеченцы не торопились, справедливо считая, что бомжи — не те противники, которым надо грозить пистолетами или ножами. Бомжи и от одного их грозного вида в штаны навалить должны.

Сидоров вначале решил подобраться к окну, где рядом с эмалированной кружкой с остатками вчерашней водки стояла пустая бутылка с красивой ламинированной этикеткой, но передумал. Не увеличивать надо расстояние между ним и врагом, а сокращать. Пустая бутылка — неплохое подспорье в драке, но… из бутылки не постреляешь. Добиться результата можно только подобравшись поближе и попытавшись первым же ударом вывести из строя хотя бы одного противника. Сидоров шагнул к бандитам.

— Э! Стой, гдэ стаиш, — прикрикнул на него старший. Сидоров послушно остановился, — нэ знаю, кто ты такой, но ты нам нэ нужен. Нам нужен он, — чеченец ткнул пальцем в бледного Альфреда.

— Вот незадача! — посетовал Сидоров, делая ещё один осторожный шаг вперёд. — И мне он нужен. Как быть? Альфред, ты сегодня гвоздь программы. Всем нужен…

— Стаят, я сказал! — чеченец взялся за ремень автомата, — Исса, разбэрись с ним.

Исса, которому было дано указание, ухмыльнулся, ловко выхватил из ножен кинжал и медленно двинулся на Сидорова, рисуя клинком в воздухе восьмёрки. Сидоров сделал вид, что напуган до смерти, пятясь назад, уклонился от очередной сверкнувшей дуги, перехватил руку чеченца, выкрутил её и, завладев кинжалом, воткнул стальное жало в ложбинку между чёрной головой и смуглой шеей.

«Ого! — удивился он сам себе, — не забывается вэдэвэшная наука»

Всё произошло очень быстро, буквально в несколько секунд, но, когда Сидоров поднял обмякшее тело поверженного врага, прикрывшись им, как щитом, он услышал какую-то игрушечную очередь нерусского автомата и почувствовал, что чеченские пули ударили в уже мёртвого Иссу. И вдруг снова: та-та-та-та. Уже не игрушечная очередь, по звуку — Калашников. Чеченец, сжимающий в руках короткий автомат, рухнул, как подкошенный.

Это стрелял Окрошка. Он стоял, уперев плечо в дверной косяк, а единственную ногу в порог. И стрелял, стрелял, стрелял. Пули разлетались веером, попадая куда попало, вгрызаясь в стены и в потолок, рикошетя от мозаичного пола. Несколько отрикошеченных пуль принял всё тот же многострадальный Исса, вернее, его труп.

Альфред в самом начале заварухи юркнул под стол, чуть не свернув столешницу из ДСП, а чеченец, который пытался его оттуда вытащить, получил пулю в зад и теперь, забившись в угол, тихо скулил, закрыв глаза и ожидая смерти.

А Окрошка всё стрелял и не мог остановиться, наверное, указательный палец свело судорогой. Такое очень часто бывает у людей, впервые стреляющих из автомата Калашникова. Слава богу, понизу пришлось только начало длинной очереди, остальные пули шли верхом, били в потолок, сыпля на головы Сидорова, подраненного в зад чеченца и мёртвого Иссы куски отколотой штукатурки и известковую пыль.

Наконец патроны в рожке закончились, и воцарилась полнейшая тишина. Окрошка стоял, ошарашенно глядя на автомат, его глаза сошлись у переносицы, а сиреневые губы беззвучно шевелились. В углу тихо поскуливал чеченец.

— Бляха-муха! Заклинило… — наконец выдавил из себя Окрошка и оторвал от спускового крючка скрюченный побелевший палец и поднёс его к глазам, — чуть пальца не лишился. Вот, зараза!

— Молодец, Окрошка, — похвалил его Сидоров, — вовремя на помощь пришёл.

Он прошёл мимо одноногого автоматчика, который никак не мог оторвать взгляда от своего онемевшего пальца, и, подойдя к раненному чеченцу, который смотрел на него глазами обречённого на заклание ягнёнка, коротко рубанул ребром ладони по горлу. Чеченец моментально умолк и сполз по стене на пол.

— Вылезай, Альфред, — позвал Сидоров «родственника», — эй, Альфред, ты живой?

Лист ДСП зашевелился и Альфред выполз из-под него наружу. Обозрев поле сражения, он вдруг истерически захохотал, указывая пальцем на мёртвых чеченцев:

— Это они! Ха-ха-ха! Это те самые! Ха-ха-ха-ха! Они мёртвые, а я опять живой! Ха-ха-ха!

Сидоров с размаху залепил Альфреду пощёчину. Тот безумными глазами посмотрел на Алексея и замолчал.

— Уходить надо. Всем, — Сидоров повернулся к Окрошке.

— Вот, зараза! — Окрошка показал Сидорову скрюченный палец, пожаловался, — Не чувствует пальчик ни хрена!

— Пройдёт. Уходить надо. Ты меня слышишь? А, Окрошка?

— Чего?

— Уходить надо, говорю. Собери народ. Мигом. Да брось ты автомат. На вот, — Сидоров наклонился, и, подняв с полу брошенные Окрошкой костыли, сунул ему в руку, отобрав калаш. — Пострелял малость, и хватит.

— Слушаюсь, товарищ командир, — Окрошка ощутил себя, по меньшей мере, заместителем командира полка, — а здорово я их покрошил, а, Ляксеич?

— Здорово, здорово. Если бы не ты, нам бы каюк.

— Бывало, в Афгане… — начал Окрошка, но, натолкнувшись на строгий взгляд Сидорова, понял. — а, ну да… Пошёл я, бродяг соберу.

— Их четверо было… — ни с того ни с сего брякнул Альфред.

— Да? — взглянул на него Сидоров, — Молодец, соображаешь.

— Тогда их четверо было, — уточнил Альфред.

— И сейчас наверняка четвёртый в машине сидит.

— В машине?

— Не пешком же они сюда пришли.

Сидоров быстро обшарил мёртвых чеченцев. Результатом шмона явилось три пистолета («беретта» и два «тэтэшника»), два кинжала (третий, из шеи Иссы, Сидоров вытаскивать не стал) и короткоствольный автомат, по-видимому, китайского производства. Сидоров сунул за пояс «беретту» и один из «тэтэшников», накинул на плечо автомат. Второй тэтэшник протянул Альфреду.