Магазин потерянной любви - Константин Шеметов

Они путались. У всех у них было своё представление о справедливости. Они по-своему трактовали античность, средневековье и ренессанс. Они тем более путались в современности. У каждого было своё воспитание, своя наследственность и мысли о будущем. Лишь только они соприкасались с действительностью, у них возникали естественные вопросы: чего стоит прошлое, как быть и на что надеяться? Ответы на все эти вопросы требовали раздумий и ума. Умом же обладали единицы, а думать и вовсе никто не хотел. С учётом сложившихся обстоятельств Джонина идея о микрочипе в голове выглядела чуть ли не компромиссом.

Но была ли эта идея новой? Конечно же, нет. Взять хотя бы европейскую толерантность. Терпимость, приведённая к равнодушию. Сутью этой толерантности как раз и был мультик без звука: что бы ни случилось — держите себя в руках, все люди прекрасны, а их недостатков лучше не замечать. То же касалось и России, впрочем, как и любой другой страны с диктаторским управлением. По сути, диктатура и предполагает МУЛЬТИК: хотите выжить — не придавайте ничему значения.

Хорошо, если есть воображение, не унимался Митя, а если нет? В этом случае у людей возникало острейшее ощущение потери. Они не могли понять, что происходит, и переживали стресс. В лучшем случае они испытывали «болотный синдром» и часами толклись на митинге. Митин проект как раз и пытался вернуть им утраченное счастье.

V

Шло время. Миновала осень. Митя взял отпуск и большую часть декабря просидел дома, время от времени выходя в магазин или прогуляться в парке. Измайловский парк в эту пору тих и сказочно пустынен. Годы брали своё: Митя избегал суеты. Его не привлекали теперь ни оргии, ни веселье.

Чего не скажешь про Тайку с Викой. Впрочем, они были моложе, да и вообще женская натура более энергична. Они воспользовались случаем и тоже разъехались кто куда. Тайка — в немецкие Альпы полетать на доске («Полетаю на доске», — написала она из аэропорта), а Вика — в Чатем (Британия) на панковский фестиваль GROEZROCK. К тому же ей не терпелось взглянуть на Джерси. Фотографии острова прочно засели ей в память. На всякий случай она взяла адрес Рёнэ. Встреча с Наташей обещала быть интересной. Митин рассказ о ней интриговал. Ну и конечно, Vi надеялась разузнать что-нибудь о Джони. Наташа, казалось, что-то знала о нём, но тщательно скрывала.

Перечитав «Мультик без звука», Митя и сам захотел микрочип. Может, и вправду позвонить Мессенджеру в Глостер? Как и Джони, он попросил бы себе анимэ, но только не в эротическом стиле, а что-нибудь простое — совсем детское и наивное. Он уже вдоволь натрахался и с Тайкой Нефёдовой, и с Викой, и с их виртуальными клонами. Добавим к этому клон Лизы Берковиц, клон Иисуса Христа и ещё с сотню других, совершенно незнакомых ему моделей.

Получив столь обширный сексуальный опыт, Митя всё больше склонялся к мастурбации. Мастурбация, дополненная чувственными эффектами виртуальной реальности, имела множество преимуществ перед обычным сексом, при том что результат ничем не уступал ему. Человек получал полную гамму наслаждений, зато не связывал себя серьёзными обязательствами, не заболевал венерическими болезнями, не чувствовал запаха изо рта любимой и не нёс никакой ответственности за возможную беременность. Эмбриону ведь не объяснишь, что ты ошибся. Это самка глиста откладывает до 200 тысяч личинок за день. Личинки довольны, что им будет? А эмбриону — жить как-никак. Жить и мучиться, проклиная этот прекрасный мир.

Оттолкнувшись от микрочипа с анимэ, он поразмыслил о самих анимэ, припомнил японский кинематограф и вдруг подумал об Элис. Она по-прежнему жила в Токио. Судя по её последним фотографиям в «Фейсбуке», Алиса была вполне счастлива. У неё также появились определённые черты японской индивидуальности. Не то чтобы глаза или выдающиеся скулы, нет — тут что-то другое. Митя интуитивно улавливал совершенно другой образ мышления. Да и речь её стала более конструктивной, чуть заискивающей и в то же время более воспитанной, что ли.

В тот же день он позвонил ей и предложил долю в проекте. По замыслу, она и Алекс должны были официально представлять «Виртуальный клон» в Японии и странах Полинезии. Рынок там обещал неплохое будущее, и Митя хотел, чтобы Элис просто смотрела за ним. О Полинезии он узнал из Джониных записей. Острова явно притягивали его. В своих диалогах с Vi он не раз заговаривал о Полинезийских островах. Нетрудно было догадаться — Джони никогда не бывал там. Подобно Жюлю Верну, он работал лишь с картой и географическим справочником. Записи были довольно наивными и поверхностными, но не в этом суть. Джони намеревался уехать туда. Он говорил об этом Vi и просил уехать вместе. В сущности, думал Митя, Джонина Полинезия была частью его потерянной любви. Именно это и наводило Захарова на мысли о возможности «Полинезийского проекта».

Элис согласилась, но потребовала отдельный интернет-магазин со своим форумом («Для обратной связи», — сказала она) и рекламой по своему усмотрению. Иными словами, Алиса хотела большей независимости. Она сама будет раскручивать свой сайт, сама будет окупать его и размещать на нём ту рекламу, которую посчитает наиболее привлекательной. Взамен она будет поставлять в главный офис клиентов из Японии и стран Океании. «Возможно, займусь ещё австралийцами, — добавила Гончарова и рассмеялась. — Если, конечно, вы не против».

Нет, Митя был не против. Он ничем не рисковал. К тому же он чувствовал, что Элис нравится. Казалось, она давно хотела заниматься их клонами, но стеснялась попросить об этом.

— Голуби и воробьи вполне уживаются на одном газоне, — попрощалась Алиса.

Вот вам и синтез христианской добродетели с японской почтительностью. Повесив трубку, Захаров ушёл в раздумья. Он вдруг понял, что ничего не знает об этой стране. Он читал японских писателей, смотрел анимэ, фильмы японских режиссёров и слушал японские панк-группы. Митя с удовольствием покупал японскую технику, обедал в японских кафе, да и вообще отдавал предпочтение японской кухне. И всё равно — Япония хоть и казалась ему вполне понятной, он не знал её. Он не знал её истории и политического устройства. Он ничего не знал об их религии, насколько религиозны японцы и есть ли у них вообще какой-нибудь Бог.

Впрочем, без разницы. Если разобраться, японский бог волновал его меньше всего. Что его волновало, он и сам не знал. В рождественские дни он много думал, но особого интереса ни к чему не испытывал. Перспектива «Виртуального клона» представлялась размытой. Как будто чего-то не хватало. Чего-то не хватает, терялся Митя. Он даже съездил повидать свою дочь от первого брака, но и это не помогло. Никакой близости с нею он не почувствовал. И уж тем более он не чувствовал никакой близости к своим прошлым жёнам. Можно сказать, в их отношении у Мити не было ни сожаления, ни боли потери.

Виртуальность — вот что смущало его в собственном проекте. В голове то и дело возникала мысль о роботах. Глупая мысль. Митя понимал, что никогда не станет ими заниматься. Что толку огород городить: слишком сложно и дорого. Да и как представить робота в роли объекта возвышенной любви? Даже в будущем эта перспектива казалась нереальной. Тем не менее он думал. Именно японские научные лаборатории всё ещё поддерживали его сомнения. Остальное же было Голливудом. Пересматривая и перечитывая фантастику на эту тему, он словно время терял и в итоге так ни к чему и не пришёл.

Может, оно и к лучшему, говорила Vi. Они часами обсуждали возможность материализации, но всякий раз возвращались к началу. В отличие от секса любовь не может быть материальной — это и был их компромисс. Наговорившись, они заказывали пиццу у «Красных ворот», ставили Anti-Flag, The Menzingers или O'Brother и подолгу занимались этим их сексом, не испытывая друг к другу ни малейшей влюблённости.

В ночь на 25 декабря он вышел из дому, сел в машину и не спеша приехал в Измайлово. Казалось, только здесь он и мог испытать распрекрасные чувства: постоять на метели, взглянуть на Первую звезду и, таким образом, встретить Рождество, как того и требовало христианское учение — в смирении. Падал снег, лёгкий мороз пощипывал руки. Митя вглядывался в небо, а там лишь пакеты GPRS летали туда-сюда.

Пришли SMS от Тайки и Vi. Чуть позже написала Хьюлет, а там и Наташа Рёнэ. Подходил к концу 2020 год. Уже 20 лет он прожил под русским триколором и при полном отвращении к нему. Митин договор с властью, гарантированный, казалось бы, Конституцией, не работал. Как и миллионы его соотечественников, он ощущал себя здесь чужим. Словно иностранный турист с просроченными документами и потерявший любовь.

Итог двадцати лет обескураживал. Конституционные права в России соблюдались лишь при условии полной поддержки правящей партии и президента. Остальные недвусмысленно считались врагами народа. Специально ВРАГИ не преследовались, но при малейшем их контакте с представителями власти всегда находился повод или отказать им, или отложить их дело на неопределённый срок. «ВЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОЛЮБИТЕ НАС» — вот каждодневный слоган «Народного фронта», объединившего в себе наиболее отвратительные политические силы: КПРФ, ЛДПР, Партию русских патриотов, Союз антисемитов и с десяток молодёжных движений националистического толка.