Магазин потерянной любви - Константин Шеметов

Впрочем, Тайка была довольна. Она посетила озеро Эйбси, Гармиш-Партен и горнолыжный курорт Берхтесгаден, где её научили лыжам, доске и сноукайтингу. Никакой «Снежком» не мог и близко предложить такой радости.

— Вот тебе магнитик, — сказала Тайка и протянула Мите магнитик с изображением заснеженных Альп.

В небе над Альпами лучилось солнце, а с горы спускался сноубордист в шлеме и пухлых штанах. Высококлассная гравюра. Сноубордист был весел и раскован. С минуту назад он получил дозу адреналина, подпрыгнув на склоне, и теперь не страшился даже чёрта. Каким, оказывается, незамысловатым может быть счастье, не строй мы грандиозных планов и не городи огород вокруг своей человечности.

— Какой приятный магнитик, — улыбнулась Вика, и тут же воскликнула: — А вот и новый роман Джони Фарагута!

Она достала из сумки увесистый конверт и протянула его Захарову. Митя взял, с минуту подержал его — конверт был с улицы холодным — и передал Нефёдовой.

Тут-то и случилась беда. Внимательно присмотревшись к Тайке, Митя обомлел. Словно тяжелейший груз навалился на него, и под этой тяжестью он весь содрогнулся от боли — Нефёдова плакала. Слёзы ручьями стекали по её щекам. Она сжала губы, борясь с неизбежностью экологической катастрофы. Волны высотой в годы приближались к её побережью и устремлялись к центру галактики. Он в первый раз видел её плачущей, но не успел опомниться, как и сам почувствовал приближение этих же волн. В секунду перед ним пролетела жизнь. Уж по крайней мере последние годы терзаний и мучительной борьбы с самим собою. Захаров и не знал, что так раним.

Вика в недоумении смотрела на них.

— Я хуею с вас, — выругалась Россохина. — С виду взрослые люди, а на поверку — сущие дети, блядь.

Вика растерянно оглянулась. Видно, ей и самой было непросто. Она едва держалась, и вдруг — будто спортсмен с Тайкиного магнитика неожиданно потерял равновесие — сама разрыдалась в сочувственном смятении.

Трагикомедия, одним словом.

«Здравствуйте, мои русские друзья, — писала Рёнэ в сопроводительной записке к рукописи. — На свой страх и риск высылаю вам последнюю Джонину книжку, понимая, что «Ардис» вряд ли станет печатать этот абсурд. Такое возможно только в России. Хотя как знать. Мы не раз обсуждали это с Джони, но так и не пришли к единому мнению. К тому же у него контракт с Нефёдовой. Вот мы и посмотрим — кто чего стоит. Иными словами, — здесь Митя отчётливо услышал Джонину интонацию, — ИЗГНАНИЕ ПРОТИВ ЛЮБВИ. «Ардис» против «АСТ», если хотите, — добавила Наташа. — Глупость, конечно, да ничего не попишешь».

Попишешь или нет, а Рёнэ вновь проявила характер. Казалось, она с лёгкостью брала на себя самые трудные решения, понимая, что придётся платить, и платила. Взять хотя бы её работу в «Прекрасном мире компьютеров», не говоря уже о бесконечных переездах из страны в страну. За честность всегда приходится платить. Честность перед собою и есть главный компромисс между практичностью и современным искусством. Проявить честность — это как прыгнуть с неба, не научившись сноукайтингу.

Вика пробыла у Рёнэ с 26 по 30 декабря. Сказочный промежуток между Рождеством и Новым годом. Период примирения христианина и атеиста. Кто из них был христианином? Конечно же, Vi. Именно она олицетворяла собою современное искусство. В отличие от Рёнэ, что собирала семена редиски для будущего урожая. «Вот, посмотрите, редиска взошла в том году», — показывала свои фотографии Наташа, а Вика смотрела их будто картину Моне в Парижском музее Клода Моне. Что интересно — они обе были искренни. Но если Рёнэ прыгала с горы намеренно, то Vi — по мере необходимости. Вика руководствовалась суеверием, а Рёнэ, соответственно, — здравым смыслом.

К чему приводит взаимная искренность? Митя не раз задавался этим вопросом, но так ни к чему и не пришёл. Большей частью она приводила к разрыву всяких отношений, хотя бывали и исключения. Чем больше люди доверялись друг другу, тем скорей наступал разрыв. Исключение составляли те редкие случаи, когда взаимную искренность проявляли безобидные романтики. Будучи, как правило, хорошо воспитанными, они не вынашивали подлости, довольствовались общими рассуждениями и получали удовольствие от самой искренности. Иначе говоря, искренность — сомнительная добродетель. Два искренних тирана, к примеру, скорей поубивают друг друга, чем договорятся о сотрудничестве. Взаимная искренность мало что значит. Это лишь второстепенная, дополнительная характеристика, и она ничего не решает.

Она ничего не решила и в отношениях между Россохиной и Рёнэ. Они сблизились, рассказали друг другу всё, что знали о Джони, постояли у моря, и на этом всё. Море и вправду было красивым. Реальные пейзажи оказались ничуть не хуже миниатюр из Интернета. Христиане и атеисты с трудом договариваются. Митя знал об этом и не строил иллюзий.

Первой принялась за роман Тайка. Со всей своей жизненной энергией она набросилась на книжку, намереваясь её издать и извлечь как можно большую прибыль. Издательский бизнес был её коньком. Пусть и абсурд, думала она, была бы фантазия, а памятуя предыдущие Джонины опыты, Нефёдова не сомневалась в успехе. Роман и вправду оказался на удивление живым. Текст был плотным, полным действия и размышлений. Джони словно ткал лоскутное одеяло. 240 страниц — каждая со своим подзаголовком, своей мыслью и зарядом для продолжения. В своём роде non stop. Не успев пережить одно потрясение, читатель погружался в другое и не менее впечатляющее.

Тайка даже припомнила Людвига ван Бетховена с его одержимостью перечить и Гайдну, и Моцарту, и всему миру. Этот композитор действовал на неё скверно, но чего было не отнять у немца — сумасшедшей внутренней силы. В итоге Людвиг буквально взорвал Венскую оперу. Он раздвинул границы жанра. Может, и Джони это удастся, мечтала Тайка.

Даже если и не удастся, думала Vi, прочтя роман, ясно, что Джони любил её. Он любил её все эти годы и любил до сих пор. Последние страницы он записал чуть больше месяца назад, и именно там Джони признался, что не мыслит без неё ни настоящего, ни будущего. Тем не менее он прощался с нею, понимая, что рассчитывать не на что, и приглашая весь род людской в магазин потерянной любви. Роман так и назывался: «Магазин потерянной любви».

И вновь МАГАЗИН. Митя как будто знал, чем всё кончится. Джони то и дело возвращался к этому магазину в предыдущих записях и не оставлял его и сейчас. Он не сомневался, что Тайка займётся изданием, что привычной жизни пришёл конец и что Вика ещё долго не рассмеётся своим беззаботным смехом. Потребуется время. «И немало времени, — рассуждал Митя, — чтобы успокоиться и продолжить работу». «Виртуальный клон» закрывался до лучших времён.

Он взял рукопись и неделю не выходил из дому, лишь время от времени выглядывая в окно и прислушиваясь к звукам реального мира. Ему хотелось этих звуков, и хотелось тем больше, чем сильней он погружался в события книги. Замысел между тем был прост и незатейлив.

По сюжету некто Биёбони покупает в «Прекрасном мире компьютеров» компьютер. (Биёбони Махатма Рич, собирательный образ, догадался Митя, и был прав.) Не проработав и трёх минут, компьютер ломается, и Биёбони сдаёт его в отдел брака. Брак как брак. Биёбони возвращается к работе, но вскоре его сбивает машина, и он умирает по дороге в госпиталь. Уже и сам попав в отдел гарантийного обслуживания, Биёбони задумывается — а в чём тут фишка? Дальше следует умопомрачительный action. В голове у писателя разворачивается незабываемое действо. «Драматическая пьеса, — пишет Джони, — полная абсурда и сожаления».

Время от времени на страницах романа появляются и знакомые нам персонажи: Хью, Лиза Берковиц, Нефёдова, Наташа Рёнэ и Вика Россохина с Джони. Они молоды, красивы и полны надежд. Их «мастерская» вполне узнаваема и до боли напоминает реальный мир. Роман будто лоскутное одеяло, удивлялся Митя. К концу повествования это одеяло и вовсе накрывало вас каким-то благостным смирением перед невозможностью гарантийного ремонта — нет так нет.

Брак оказался неремонтопригодным. В этом месте автор делает ремарку. «К чёрту Биёбони, — замечает он. — Этих Биёбони не счесть, и Вика Россохина с Джони — лишь одни из них. Ничтожные капли дождя в предместье Коктебеля».

Финал романа как раз и происходит посреди «Очёрков башен, колонн и развалин на окоёме померкшей земли», как сумбурно подметил Максимилиан Александрович Волошин — ещё один Биёбони, искренне заблуждавшийся в земном счастье. Судя по всему, его нет.

В какой-то момент Митя не выдержал.

Он подошёл к окну, но увидев там лишь киоск и рекламу на растяжке, позвонил Нефёдовой.

— Как ты? — спросил он.

— Я в девятом троллейбусе, — пошутила она.

II

По роману Джони Фарагута, Тайка и должна была находиться там. Вместе с бразильским музыкантом Паулиньо Гарсией она ехала в клуб Bilingua — послушать музыку, посмотреть кино да и просто время убить. В который раз уже, перечитывая этот фрагмент, Митя всё больше убеждался, что Джони прав: нет смысла ехать из Бразилии в Москву — всё равно замёрзнешь. Замёрзнешь до полусмерти, а в награду получишь всего ничего — редкие аплодисменты да чашку отвратительного кофе. Иначе говоря, жизнь приличного человека не стоит и ломаного гроша.