Четверо мужчин для одной учительницы - Ева Ланска

– Так... Интересно, – произнес Виталий.

– Мне тоже.

– И ты думаешь, что это твоя Дина?

– Я не думаю, я уверен, что это она. Амир сказал, что она была там 14-го мая, и была не одна. Амир, дедок местный, присматривает за домом, делает кое-что по хозяйству, живет рядом. Она его освободила в тот день, сказав, что папа, якобы, так распорядился. С кем она была, он не видел, отпустили – он и ушел. Простота... Но говорит, что слышал голоса – женский и мужской.

– А с Диной ты говорил?

– Ну конечно, Виталик, что за вопрос...

– И что она?

– Прет в дурь... Как ее мамаша, зла не хватает. Сначала говорила – «ничего не знаю, никуда не ездила, ничего не брала». Потом, когда сказал, что ее там видели, выдала – «может, и я, а может, и нет». Я пытался объяснять ей, что это за документы и почему они важны для меня, просил все рассказать по-хорошему, угрожал полицией и тем, что не дам ей больше денег, что до нее доходит лучше всего... Все впустую... Крики, слезы, истерика... «Я тебя ненавижу, ты не даешь мне жить, лучше бы у меня был другой отец...» и тому подобное... Тяжело это все... Я чувствую свою вину перед ней. Мы так плохо разошлись с ее матерью... Ты помнишь Лизу? Мадемуазель Элиз Ранье, как ее звали до того, как ее угораздило выйти замуж за «человека с таким прошлым». После нашего развода она только и делает, что пытается осмыслить этот зигзаг своей биографии, придумывая, как бы еще отомстить мне.

– Я ее смутно помню, – сказал Виталий. – Ты так скоропостижно все это сделал: уехал в Париж, женился, потом развелся, столько разговоров было о тебе тогда... Ну, а что Дина? Может, я с ней поговорю?

– Да это бесполезно. Я и так потерял кучу времени на уговоры... Знаешь, что она мне тут заявила? «Я скоро уйду из твоего дома, и вообще не лезь в мои дела». Я, конечно, надавил, растолковал дурочке, где чьи дела, она опять в слезы... Типичное истерическое поведение наркоманки...

– Ну, зачем ты так? Не наговаривай на ребенка, – заступился Виталий.

– Это правда, к сожалению... Я не говорил тебе... Она травку покуривает. Да и не травку тоже... Надо было забирать ее у Лизы сразу после развода... Теперь уже поздно... Ладно, все это лирика...С дочерью я разберусь, я в клинике договорился уже. Но понятно же, что она не могла это сделать по своей инициативе и без посторонней помощи. Здесь явно замешан взрослый, опытный мужик, которому зачем-то понадобилось достать меня...

– Согласен с тобой.

– Вот теперь к сути: в этой папке находились, если мне память не изменяет, четыре дела на, соответственно, четверых персонажей. Честно говоря, мне стоило усилий, чтобы восстановить ее содержимое в памяти. Мы стареем, ты прав... Но, кажется, все важное я вспомнил. Персонажи следующие: Андрей Александрович Прошков, русский, живет в Москве, жил в 2005 году по крайней мере, француз иранского происхождения Ашан Бежар, он довольно известный фотохудожник, итальянец Джузеппе Лучано, занимался кофейным бизнесом, если не ошибаюсь, и Роберт Стивенсон, американец, на недвижимости бабки делал, и бабки серьезные... Это основное, что я вспомнил. Ну, еще мелочи всякие забавные, они, как ты знаешь, почему-то лучше всего западают в память. Например, что Ашан помешан на женском белье красного цвета, я сам эту коробку с лифчиками у него видел. В Прошкове погиб директор театра или даже цирка, он обожает всякие розыгрыши, Лучано зациклен на своей сестре, а американец на своей стране, и вообще с приветом... Это незначительные штрихи к портретам, но они могут пригодиться. Остальная информация, что называется, адреса, телефоны, явки, остались в папке.

– Марк, слушай, я понимаю, что об обращении в полицию речи не идет, а частный детектив? Почему ты не рассматриваешь этот вариант? – допытывался Виталий.

– Ты считаешь, я пригласил тебя, чтобы выслушать совет воспользоваться услугами частного детектива? – резко произнес Марк.

– Извини, старик, я просто пытаюсь проиграть все варианты...

– Все варианты я уже проиграл. Полиция отпадает, а частный детектив – слишком неудобная фигура, чтобы в случае чего потом его... Ну ты понимаешь... Мне не нужны проблемы ни сейчас, ни потом, на старости лет! Мне нужен проверенный человек, который зависит от меня не меньше, чем я от него... Это самая надежная связка. И этот человек – ты, мой друг детства, который обязан мне своей... Ну, не буду сейчас вспоминать эту старую историю.

– Я готов, Марк. Что думаешь делать?

– Ну, вот это уже ответ не мальчика, но мужа! – удовлетворенно произнес друг. – Думаю, задачу в общих чертах ты уже представляешь?

– Теоретически да, – ответил Виталий. – Надо подсобрать об этой четверке сегодняшнюю информацию и выяснить, кто из них был 14-го мая на твоем этом острове с Диной. Он-то и является заказчиком.

– Правильно. Но в том то и дело, что только теоретически. С практикой сложней. Надо действовать максимально аккуратно, не вызвав подозрений, тонко, можно сказать нежно и деликатно. Время у нас, я думаю, есть. Хоть и не много. Если этот вор за прошедшее с момента кражи время не выдвинул никаких требований, не попытался шантажировать меня этими документами, а, наоборот, затих, значит, его план рассчитан на более долгосрочную перспективу. В связи с этим у меня есть одна идея...

Идея Марка заключалась в том, что в качестве непосредственного исполнителя нужна провинциальная девушка, умненькая, целеустремленная и симпатичная, владеющая как минимум английским, желательно без родственников. Виталий Аркадьевич тогда несколько приуныл. Отказаться он не мог, а задача казалась ему практически невыполнимой, несмотря на то, что у него была уйма знакомых девушек. Он обожал окружать себя «барышнями до 25». Он легко производил на них впечатление и как никто умел, затащив после чашечки кофе и обильного словоизлияния очередную прелестницу в постель, оставаться для всех «Виталиком», «душевным другом и хорошим парнем». Его записная книжка распухала от телефонов «барышень» за полгода, но закаленный организм постоянно требовал «продолжения банкета». Из уважения к организму Виталий Аркадьевич своевременно менял записные книжки. Но даже он всерьез задумался над вопросом, где бы взять «владеющую языками провинциалку», при этом «умную, целеустремленную и симпатичную сироту». Он ломал голову над этой задачей до тех пор, пока не увидел в московском ресторане в обществе своего старого знакомца Журова – Наташу...

27

– А ну кыш, твари! – крикнул воробьям старый бомж и со злостью топнул по гравию дорожки стоптанным башмаком. Бросив недоклеванную булку, птицы разлетелись. Старик, неуклюже согнувшись, поднял ее, отряхнул, укусил оставшимися с левой стороны челюсти зубами. Тщательно пережевывая и чавкая, он подошел к скамейке у старого клена. Она была вся завалена листьями. «Мягко будет», – крякнул он и улегся навзничь на прикрытые кленовыми ладонями доски. Его почти бесцветные глаза в редких ресницах уставились в серое небо. Ветер сдернул с клена кучу листьев и швырнул в эти блеклые слезящиеся лужицы. Старик сгреб мусор с лица и, кряхтя, повернулся на бок. Что-то твердое мешалось под головой – книга или тетрадь. Он, не глядя, нашарил в листве это «что-то», столкнул со скамейки и подложил под голову локоть... Теперь хорошо...

Упавшая тетрадь покачалась на корешке, решая, можно ли доверить свой «внутренний мир» клочку старой травы, склонившейся над ней, и благосклонно развалилась ближе к середине, на странице 68.

Я первый раз в Америке! Мечтала увидеть Нью-Йорк с его выстрелом в небо в названии: Нью – ракеты приготовились, йорк – взметнулись в синюю высь по сигналу стартового пистолета. Надеюсь, увижу... Но сейчас я в Денвере, столице штата Колорадо. И первый раз начинаю не с неба... «Колорадо» с испанского – «красный оттенок», видимо, испанские первооткрыватели помучились, подбирая название цвету здешних скал. Я бы на их месте тоже растерялась... Сочетание оттенков молодого кирпича и зрелого граната, меняющееся от освещения и времени суток... Красиво очень... От Денвера до горнолыжного Аспена, где меня «ждет» мое четвертое задание, Роберт Стивенсон, – всего 25 минут лета на небольшом самолетике. Я почти у цели. Но «ждет» – слишком самонадеянный глагол. У меня нет никакого вразумительного плана действий, ни даже продуманной стратегии поведения. Да и его досье мало что говорит о нем: Роберт Стивенсон – 35 лет, занимается недвижимостью, холост, состоятелен... На фото – типично американская приклеенная фарфоровая улыбка, глубоко посаженные глаза, прямой нос, скуластое лицо, плечи транспарантом «велкам ту америка». Спасибо, мы уже здесь... Плана действий нет, остается импровизация... А почему, собственно, нет? Минус у меня только один – я не умею кататься на горных лыжах. Остальные плюсы! С таким перевесом достоинств над недостатками можно вступать в игру! Тем более, что выбора у меня нет...

Вот и мой самолетик...

Пока, дневник! Через 25 минут я буду на 25 минут ближе к своей мечте!