Четверо мужчин для одной учительницы - Ева Ланска

– А где ты обычно катаешься? – подозрительно спросил Роберт.

– Я вообще давно не каталась, – объяснила Наташа и улыбнулась собственной хулиганской мысли: «...знал бы он про лыжи „..ремя“ и штаны с начесом и сосульками на попе, в которых я выходила на лыжню в последний раз». – Последний раз отдыхала на Мальдивах, в мае, – ответила она и почувствовала себя рыбаком, закинувшим удочку с наживкой и затаившим у обманной глади пруда.

– А я люблю лыжи и гольф. Только вот на последней игре потянул связку, поэтому сегодня не катался. Зеленые трассы не для меня, а на черные забираться – побоялся за лодыжку, – засмеялся Роберт.

«Не взяла наживку рыба, – подумала Наташа. – Еще раз кинем».

– Ты знаешь, Роберт...

Дружный хор женских голосов, вдруг заговоривших почти во всех точках ресторана, прервал Наташу на полуслове. Она обернулась и увидела на столах несколько десятков ноутбуков, настроенных на один и тот же местный телеканал. Ведущая сообщала последние новости о чрезвычайном происшествии на горнолыжном курорте Аспен. «...Факты того, что город заминирован, пока не подтвердились, но опасность сохраняется, поэтому приказ шерифа об эвакуации людей остается в силе. В городе находятся только полицейские, и они делают все возможное для предотвращения теракта. Личность преступника установлена. Это некий безработный Джон Роуд, афроамериканец, осужденный за убийство жены. Отсидев свой срок и выйдя на свободу, он решил привлечь к себе внимание таким способом. Он утверждает, что не виновен в убийстве жены и требует признать его жертвой, по его высказыванию, „гнилого американского правосудия“...»

– Сумасшедший, на что он рассчитывает? – внимательно дослушав все до конца, произнес Роберт и оптимистично взглянул на Наташу. – Но если бы не он, мы бы с тобой не познакомились, правда? Любое событие позитивно, нужно лишь выбрать правильную точку зрения. Согласна?

– Абсолютно! – согласилась Наташа. – Последний мой отдых на островах подтверждает это. Там тоже не обошлось без событий. Один местный житель застал свою жену с соседом и поджег его дом. А я в это время гуляла по берегу океана и наблюдала это с приличного расстояния. Это было великолепно! Гигантский пылающий факел в ночи, искры, летящие в черное небо, и рядом шум и мощь спящего океана! Две стихии, конкурирующие друг с другом за то, чтобы как можно лучше развлечь меня! Потом приехала полиция, и стало еще лучше! Перекрестные лучи фар, бегущие с фонариками люди, крики – просто шоу! С моей точки зрения дамы, прогуливающейся по берегу, это было исключительно позитивное событие!

Роберт хмыкнул.

– Вот поэтому я живу на берегу океана и отдыхаю только в своей стране. Катаюсь здесь, в Аспене, а солнце и океан у меня всегда возле дома. Чужие острова с их шоу меня не прельщают. Я не хочу зависеть от непрофессиональной работы полиции, плохо говорящих по-английски людей в отелях и ресторанах и вообще от кого бы то ни было... И потом, Америка – особая страна, со своей сложной системой культурных символов, условностей, правил, понятных только здесь.

– Например? – спросила Наташа, в которой тут же проснулся профессиональный интерес, несмотря на усталость и уже приличный голод.

– Ну, например, понятие «друг». Американец вкладывает в это слово совсем иной смысл, нежели европеец. В стране, где люди свободно передвигаются как в географическом, так и в социальном смысле, привычно заводить новые знакомства и приобретать новых друзей. Но «дружба» с соседом и засовывание носа в его дела – разные вещи. Граница между ними – как граница между их газонами, всегда существует. В других культурах нормы вежливости основаны на принципе «быть честным», и американцами они интерпретируются как признак грубости и дурных манер. А тех, наоборот, раздражает легкость, с которой мы вступаем в разговор со случайно встреченными людьми. У американцев же дружелюбие считается добродетелью, которую они высоко ценят и ожидают того же от других. В результате непонимание.

– И ты часто с этим сталкиваешься?

– Не часто. Потому что не часто сталкиваюсь с представителями других культур и стараюсь, по возможности, все вопросы бизнеса решать, не выезжая из страны. Но у меня много друзей, и потом я интересовался этой темой одно время. Америка – синоним свободы. Иммигранты в письмах на родину чаще всего писали фразу: «Здесь мы ни перед кем не снимаем шляпу». У нас было более двухсот лет, чтобы забыть о том, что «можно говорить только тогда, когда вас спрашивают».

– Можно я скажу? – хитро спросила Наташа.

– Можно, – улыбаясь, разрешил американец.

– Я бы не отказалась что-нибудь съесть.

Роберт сделал знак официанту. Молодой человек объяснил, что еду еще можно заказать, хоть и в усеченном ассортименте, но с «выпивкой», увы, большие сложности. Все запасы уже подняли наверх, но отель оказался не готов к нашествию такого количества людей, которым захочется выпить одновременно. Пока Роберт объяснялся с официантом, а тот с виноватым видом оправдывался, пытаясь смягчить ситуацию, к столику из доски для мяса подбежала Варя. Поняв, в чем дело, она любезно проворковала «одну минутку» и вернулась с вазой фруктов и бутылкой шампанского. На недоуменный вопрос Роберта объяснила, что это из забронированного номера, где гость отказался в последний момент прилететь. А готовить фрукты и шампанское к прилету важного гостя – давняя традиция отеля Ritz.

– Я не понял, почему тот молодой человек не мог сделать то же самое? – спросил Наташу американец.

– Потому что русские вкладывают в понятие «друг» несколько иной смысл, – загадочно ответила она.

Этот фантастический Новый год Наташа все-таки встретила...

Выпивший Роберт оказался еще более разговорчивым. Полбутылки французского шампанского сделали из него патриота-маньяка. Он спел оду американскому юмору, уходящему корнями в традиции еврейских рассказчиков, потешавшихся над самими собой. Именно поэтому истории «поглядите, как я влип» с их неизменными «тортом в физиономию» и «банановой шкуркой на полу» неистребимы. Истоки же исконно американского розыгрыша находятся в традициях первопроходцев. Длинный рассказ, излагаемый без тени улыбки наивному приезжему, всегда был любимым развлечением. Поэтому, когда торговец подержанными машинами говорит, что машина «выезжала только по воскресеньям днем и за рулем был балетный танцор», любой американец понимает юмор. Но за пределами США многие его совершенно не понимают, и даже композитору Рэнди Ньюмену пришлось однажды объяснять европейским зрителям, что его песня «Маленькие люди» – не насмешка над низкорослыми, а песня «Красношеие» не является расистской...

Они танцевали. Наташа наслаждалась прикосновением к его упругому бронзовому телу, а он политкорректно держал ее за талию, иногда, словно случайно, опускаясь вниз, к ягодицам, или поднимаясь вверх по спине. Она понимала, что между ними ничего быть не может, пока она, будучи в здравом уме и твердой памяти, трижды громко не повторит: «Возьми меня! Да, я этого хочу!». Она, конечно, этого не сделает, но было так волшебно чувствовать рядом сильное мужское тело и мечтать о любви... Сказка почти сбывалась...

Людей было так много, что порой танцпол казался открытой банкой с иваси, которых не положили, а поставили, включив хорошую музыку. В коридорах отеля толкались локтями миллионеры и лучшие люди Америки, угощая друг друга добытым по блату алкоголем. В первые минуты наступившего года Роберт предложил Наташе «совершить омовение» в бассейне, расположенного рядом с рестораном. От подогреваемого бассейна под открытым небом и от купающихся там людей шел густой пар, колоритно клубящийся на фоне ночного снега. Но она отказалась, опасаясь окончательного сходства с банкой иваси, хоть и очень большой...

Наташа еще несколько раз заводила разговор об острове L, на котором якобы была в мае, пока окончательно не убедилась, что даже сильно нетрезвый Роберт Стивенсон понятия не имеет, о чем идет речь...

29

После бессонной новогодней ночи и волнений у Наташи болела голова. Удивленные окна ресторана Willow greek отеля Ritz, уже смирившиеся с беспокойной толпой в зале, привычно натягивали зябкое голубое утро. Опухшие и помятые «лучшие люди Америки» со следами встречи Нового года на ухоженных лицах почти не отличались от обычных граждан. Ну, разве что количеством бриллиантов и веселым расположением духа. За свои деньги им удалось получить больший эксклюзив, чем они рассчитывали – такой Новый год точно был у них впервые в жизни. «Налитой» Роберт выглядел, пожалуй, даже отдохнувшим. Он наговорил Наташе дружелюбных банальностей, не забыв обязательную фразу: «Если будете когда-нибудь недалеко от Чикаго, заходите нас повидать», которая предполагает, что приглашенный достаточно воспитан, чтобы не воспринять ее буквально, и что едва ли хозяин будет счастлив видеть его без предупреждения в своем доме. Вместо «Чикаго» значилось местечко на берегу океана, где было в избытке солнца, свободы и порядка, названию которого она не придала значения. Они дружески расцеловались, и она постаралась исчезнуть из его поля зрения. С Варей они попрощались как настоящие друзья.