Герои Курской битвы - Сергей Егорович Михеенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комбат Родионов по телефону сообщил, что договорился с соседями: правую группу берут на себя танкисты, левую — соседи слева, та, что в центре — наша. Первому открыть огонь Виктору Ловчеву. Его пушка относительно движения машин стоит в наиболее выгодном положении: стрелять придётся по бортам. Повторяю, предупредил комбат, по «Фердинандам» работают танкисты. Если связь с командно-наблюдательным пунктом батареи в ходе боя будет нарушена, каждому расчёту действовать самостоятельно. Ловчеву — огонь!
Расчёт орудия старшего сержанта Мансура Абдуллина прикрывал путь к высоте 217,0. Головной танк приблизился уже на расстояние 500 метров. Верный выстрел. Но это был тяжёлый «Тигр». Пушка была заряжена бронебойным снарядом. Мансур оглянулся на своих боевых товарищей. Лица их были бледны и сосредоточены. Наводчик Иван Рябинин забеспокоился:
— Давай команду, Мансур! Уже близко!
— Спокойно, Рябинин, это не «четвёрка» — «Тигр».
— Вижу, что «Тигр». Давай команду на открытие огня!
Головной танк поднялся на ближайшую высотку, перевалился и пополз по склону вниз, под углом к тщательно замаскированной позиции орудийного расчёта Мансура Абдуллина. Артиллеристы хорошо понимали, что жить им или умереть через минуту-другую решает первый выстрел, возможно второй или, самое большое, третий. Больше шансов «Тигр» им не даст. Или накроет огнём своей 88-мм пушки, или раздавит. Казалось, все перестали дышать, оцепенели.
— Огонь!
Выстрел! Орудие подпрыгнуло. Трасса прошла над самой землёй, едва не задевая колосья пшеницы, ударила в лобовую броню танка и отрикошетила вверх фонтаном брызг электросварки. Расчёт задвигался, будто первый выстрел расколдовал их, зачарованных при виде приближающегося железного монстра, и они поняли, что всё ещё живы и могут бороться за свою жизнь.
Выстрел! Танк резко затормозил и сделал слепой разворот, подставив бок.
— Кумулятивным!
Выстрел!
— Горит!
— Мансур! «Тигр» горит!
— Молодец, Ваня! — крикнул он наводчику.
Перед позициями батареи уже горели несколько танков.
Справа резко били из засад танковые пушки. Танкисты расстроили боевой порядок правой группы, расстреляли в упор два штурмовых орудия, подбили два танка.
В горячке боя, когда всё внимание расчёта поглощено главными целями — танками, не заметили, как на правом фланге перед окопами одного из батальонов 96-го стрелкового полка появилась группа немецких автоматчиков. Марсур вскинул бинокль и увидел: немцы установили два пулемёта MG 42 и открыли шквальный огонь, не давая нашим стрелкам высунуться из ячеек, давая возможность автоматчикам приблизиться к траншее. Они на ходу выдёргивали из-за голенищ сапог гранаты с блинными ручками, готовясь забросать ими траншею и завладеть правым флангом.
— Рябинин! Осколочным!
Они быстро развернули орудие. Выстрел! Рябинин вёл огонь точно. Первыми же выстрелами были уничтожены немецкие пулемётчики. Наши стрелки подняли головы и своим огнём отогнали немецких автоматчиков от траншеи.
И тут снова налетели немецкие пикирующие бомбардировщики. Вспоминая те мгновения, Мансур Идиятович рассказывал, что высоту вместе с их пушчонкой будто бы разом качнуло, встряхнуло и засыпало землёй и осколками.
Выбравшись из-под комьев земли и обломков пустых ящиков из-под снарядов, командир орудия позвал:
— Кто живой? Есть кто живой?
Кругом слышались стоны. Встал и сел на лафет один Рябинин. Начали растаскивать тела убитых, перевязывать раненых.
Немецкие танкисты, конечно же, наблюдали за работой своих самолётов поддержки, и, когда поняли, что орудие, которое не позволяло им двигаться вперёд, накрыто, возобновили атаку.
Артиллеристы кое-как выровняли пушку.
— Давай, Иван, к орудию.
— Не могу, командир, — вдруг ответил наводчик, — глаза песком забило. Ничего не вижу. Не попаду.
Тогда за панораму встал сам командир орудия. Иван Рябинин подавал снаряды и заряжал. Получалось у них не так быстро, но действовали они, опытные артиллеристы, умело и правильно. Вскоре перед их позицией горели четыре танка. Пятый, последний из атакующей группы, пошёл прямо на них на высокой скорости. Но и Рябинин успел дослать снаряд. Танк совсем рядом. Дрожит земля под его гусеницами и катками. Выстрел!
Результата своего, как оказалось, последнего в ту войну выстрела отважные артиллеристы не увидели. Немец тоже успел выстрелить.
Открыв глаза, он понял, что ранен и двигаться не может. Сил позвать Ивана Рябинина тоже не хватало. Услышал «ур-ра!», которое выкатилось за линию окопов далеко вперёд. Это, как оказалось, полковник Григорьев повёл батальоны в контратаку. В небе ревели моторы наших штурмовиков. Ил-2 поддерживали атаку пехоты, «тридцатьчетвёрок» и КВ танкового батальона. Значит, поле боя остаётся за нами…
Трое суток Мансур Абдуллин не приходил в сознание. Ранение и контузия были тяжёлыми. Потом, лёжа на госпитальной койке и уже понимая, что в родной полк не вернуться, перебирал в памяти всплывающие в яснеющем сознании фрагменты последнего боя. Как перевязывали с Иваном своих товарищей. Как в короткие промежутки между боями ремонтировали покалеченное орудие. Как поправляли бруствер и маскировку. Как потом, когда посекло песком глаза наводчика, выбирал цели и наводил в борта и под башню… Некоторые танки горели в 70–80 метрах от их позиции. Но последнего они всё же пропустили.
В госпитале узнал, что Резник погиб в бою 19 июля, уже в наступлении. Ловчев, тяжело раненный 10 июля, умер в госпитале. Старший сержант Тарасов погиб в том же бою у Молотычевских высот 10 июля. Так что из всех командиров орудийных расчётов в живых остался только он.
Всего батарея гвардии старшего лейтенанта С. И. Родионова за 13 часов боя уничтожила 29 танков противника, в их числе были и тяжёлые «Тигры».
За бой 10 июля Мансур Абдуллин был представлен комбригом 3-й гвардейской лёгкой артиллерийской бригады гвардии полковником В. М. Жагалой к ордену Красной Звезды.
Одновременно командиром 167-го гвардейского лёгкого артиллерийского полка подполковником А. А. Бутко был оформлен и подписан наградной лист на присвоение гвардии старшему сержанту М. И. Абдуллину звания Героя Советского Союза. 7 августа 1943 года вышел Указ Верховного Совета СССР о присвоении отважному истребителю танков звания Героя с вручением медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина.
О подвиге 6-й батареи писала дивизионная газета. Звания Героев были присвоены гвардии младшему лейтенанту Виктору Ловчеву (посмертно), гвардии старшему сержанту Фёдору Резнику (посмертно), гвардии рядовому, наводчику орудия Ивану Рябинину (посмертно). Двое героев-артиллеристов остались живы — комбат гвардии старший лейтенант Сергей Родионов и командир орудия гвардии старший сержант Мансур Абдуллин.
Пять Героев Советского Союза из одной батареи! За три дня боёв!
После долгого лечения М. И. Абдуллин в звании лейтенанта был уволен в запас. Вернулся на родину, где в 1945 году окончил в Уфе партшколу при Башкирском обкоме партии, в 1949 году — местный педагогический институт им. К. А. Тимирязева. Долгие годы работал директором средней школы № 1 в селе Стерлибашеве, затем заведующим Стерлибашевским РОНО. В 1962 год, переехав с семьёй в Уфу, возглавил среднюю школу № 109,
