Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов) - Ирвин Шоу

Я отдал ему оставшуюся пачку.

— Почему бы вам не прийти и не посмотреть мою пьесу? Я дам вам контрамарку.

— Благодарю вас.

— Не за что. Приходите-ка лучше сегодня. Сегодня вечером последний спектакль: у меня больше нет денег, чтобы продолжать его играть, и члены моей семьи отдали все, что у них было. — И снова тяжко вздохнул. — Наверно, я ничего не смыслю в театре. Ну, я пойду. Пусть мою рекламу заметит как можно больше народу.

— Хорошая мысль.

— А неплохая реклама, что скажете?

— Очень хорошая.

— Потому что на ней — правда. — И зашагал по Бродвею, поправляя на плечах лямки щитов.

Что касается меня, то я до сих пор так и не нашел другой работы.

Твердая скала принципа

— Мы опаздываем! — забеспокоилась Элен, когда такси остановилось на красный сигнал светофора. — На целых двадцать минут. — И бросила обвиняющий взгляд на мужа.

— Да ладно! — отмахнулся Фитциммонс. — Что я мог поделать? Оставалась еще работа, и нужно было…

— Единственный акт в году, на который я не хотела бы опаздывать. Это так интересно!

Красный погас; такси рвануло вперед, но доехало лишь до половины перекрестка — с ревом в него врезался седан марки «форд». Треск от удара, скрежет металла, скорбный визг тормозов, звон разбитых стекол… Машину затрясло, но вскоре она замерла.

Таксист, седой, небольшого роста, тревожно обернулся к пассажирам, явно обеспокоенный их состоянием.

— Все живы-здоровы? — нервно осведомился он.

— Все в порядке! — зло ответила Элен, поправляя капюшон плаща, съехавший с головы после столкновения.

— Никто не пострадал. — Фитциммонс бодро улыбнулся перепуганному таксисту.

— Очень приятно это слышать.

Расстроенный водитель, выйдя из машины, разглядывал основательно сплющенное крыло и передние фары с выбитыми стеклами. Дверца «форда» открылась, и из него живо выскочил шофер — крупный молодой человек в летней серой шляпе; быстро осмотрел помятое такси.

— Ты, черт тебя побери, хоть видишь, куда едешь? — грубо заорал он.

— Я ехал, как и полагается, на зеленый, — отвечал таксист — небольшого роста, лет пятидесяти, в фуражке и рваном пальто; говорил он с заметным акцентом. — Загорелся зеленый, и я поехал через перекресток. Прошу ваши водительские права, мистер.

— Какого черта?! — снова заорал человек в серой шляпе. — Твоя таратайка вроде цела. Так поезжай с Богом! Никакого ущерба я тебе не причинил. — И собрался пойти назад, к своему автомобилю.

Таксист, положив руку ему на локоть, твердо сказал:

— Прости, приятель. Ремонт обойдется мне как минимум в пять долларов. Так что хотелось бы взглянуть на твои водительские права.

Молодой человек отдернул руку, бросив на таксиста уничтожающий взгляд.

— А-а-а! — выдохнул он и, развернувшись, ударил таксиста. Кулак его обрушился точно на нос водителя — раздался какой-то странный хруст. Таксист опустился на подножку своего кэба, обхватив голову руками. Молодой человек в серой шляпе стоял, наклонившись над ним, все еще не разжимая кулаков.

— Разве я не говорил тебе, что никакого ущерба твоей тачке не причинил?! — орал он. — Почему ты меня не слушаешь, а? Вот и пришлось…

— Послушайте, вы… — Фитциммонс открыл свою дверцу и вылез из машины.

— А вам-то что нужно? — Молодой человек, повернувшись к Фитциммонсу, недовольно зарычал, поднимая сжатые кулаки. — Вас кто просил вмешиваться?

— Я все видел, — начал объяснять Фитциммонс, — и не думаю…

— А-а-а! — выдохнул драчун. — Ну-ка, заткнись!

— Клод! — позвала Элен. — Клод, не связывайся ты с ними!

— «Клод»! — насмешливо повторил молодой человек. — «Клод, прошу тебя, заткнись»!

— Ну как вы? Все в порядке? — Фитциммонс участливо наклонился над таксистом.

Тот все еще сидел, о чем-то, по-видимому, размышляя, на подножке своего кэба, низко уронив голову; старая, большая, не по размеру головы фуражка закрывала ему лицо, кровь капала на одежду.

— Ничего, ничего, со мной все в порядке, — устало ответил таксист; поднялся, поглядывая на молодого обидчика. — Ну, приятель, ты все же заставляешь меня поднять шум. — И закричал: — Полиция! Полиция!

— Послушай, — завопил молодой человек в шляпе, — на кой черт тебе понадобились здесь копы? А ну-ка, кончай с этим!

— Поли-иция! — не унимался немолодой таксист, кажется, он не собирался уступать.

— Ты получил по заслугам! — Молодой человек тряс кулаком у него перед носом и нервно подпрыгивал на месте. — Ведь сущий пустяк! На черта здесь копы? Никому они не нужны!

— Поли-иция! — продолжал свое таксист.

— Клод! — Элен высунула из окошка голову. — Давай-ка уйдем отсюда поскорее — пусть эти два джентльмена сами разбираются как им угодно.

— Ладно, я прошу извинения! — Молодой человек, схватив таксиста громадными ручищами за лацканы старого пальто, тряс его что было сил, считая, видно, что так его извинения доходчивее. — Прости меня! Мне очень жаль, что так получилось! Да прекрати ты орать и звать на помощь полицию, Бога ради!

— Я отправлю тебя в каталажку! — угрожающе заявил таксист.

Он стоял перед молодым человеком, вытирая фуражкой кровь с разорванного, поношенного пальто. Седые волосы, густые и длинные, как у музыканта, слишком большая для таких узких плеч голова, печальное, в морщинах лицо. Фитциммонс решил: ему за пятьдесят, он очень беден, плохо питается, и за ним никто не ухаживает.

— Ты совершил преступление! — настаивал он. — За это полагается наказание!

— Может, вы с ним поговорите? — обратился молодой человек — он уже снова выходил из себя — к Фитциммонсу. — Объясните ему, что мне очень жаль…

— Это его личное дело, — возразил тот.

— Мы опаздываем уже на полчаса! — плаксиво вступила Элен. — Какой там обед, какие гости!

— Сожалеть тут недостаточно, — упрямо твердил таксист. — Поли-иция!

— Послушай, приятель, — торопливо заговорил молодой человек, и голос у него вдруг стал спокойно-доверительным, — как тебя зовут?

— Леопольд Тарлоф. Я гоняю свою тачку по нью-йоркским улицам вот уже двадцать лет, и все вокруг считают: если ты таксист, так можно позволять с тобой что угодно.

— Послушай, Леопольд! — молодой человек сдвинул летнюю серую шляпу далеко на затылок. — Будем разумными людьми! Я ударил твою машину — хорошо! Ну ударил, ну хорошо!

— Что же тут хорошего?

— Я к тому, что признаю, раскаиваюсь, — вот я о чем. Хорошо! — Схватив Леопольда за потертые, разорванные рукава пальто, он не ослаблял напора. — Зачем шум поднимать? Эти уличные происшествия каждый день случаются. Полиция зачем? Совсем она здесь не нужна! Ладно, мы вот что сделаем, Леопольд. Пять долларов, как ты сказал, за помятое крыло. Ладно. Ну, еще столько же — за расквашенный нос. Что скажешь, идет? Все довольны. Ты получаешь пятерку, а эти приличные люди едут на вечеринку и больше здесь не задерживаются.

Тарлоф освободил рваные рукава из хватки мощных рук. Откинув голову, ладонями пригладил растрепавшиеся густые волосы и ледяным тоном произнес:

— Не желаю больше ничего слышать! Сколько оскорблений приходилось мне выносить в своей жизни!

Молодой человек, сделав шаг назад, широко расставил руки, подняв вверх растопыренные ладони.

— Надо же — я его оскорбил! — И повернулся к Фитциммонсу. — Вы слышали? Я кого-нибудь здесь оскорблял?

— Клод! — снова позвала Элен. — Мы что, всю ночь будем здесь торчать?

— Какой-то незнакомый человек подходит ко мне и разбивает мне нос! И считает, что все в порядке, все можно уладить пятью долларами. Но он сильно ошибается! Я не пойду на мировую даже за пятьсот!

— Послушай, сколько, по-твоему, может стоить удар в твою нюхалку? — зарычал разъяренный миротворец. — Ты за кого меня принимаешь — за Джо Луиса?

— Да хоть десять тысяч долларов! — упрямо стоял на своем Тарлоф, внешне очень спокойный, но внутри у него все бушевало — это ясно. — Хоть двадцать! Оскорблено мое чувство собственного достоинства!

— Его чувство собственного достоинства! — От изумления молодой человек перешел на шепот: — Что это он несет, объясните мне, ради Христа?!

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовался Фитциммонс, видя, как нервничает Элен.

— Отвести его в полицейский участок и составить протокол. И хотел бы, чтобы вы пошли с нами, очень вас прошу! Что вы думаете по поводу этого инцидента?

— Скажите же ему наконец, что копы здесь абсолютно не нужны! — хрипло воззвала к нему и вторая сторона. — Втолкуйте, прошу вас, этому ублюдку!

— Клод! — нетерпеливо крикнула Элен.

— Вам решать. — Фитциммонс старался глядеть на Тарлофа беспристрастно, быть рассудительным: остается надеяться, что Тарлоф больше не станет тратить время зря. — Делайте, что считаете нужным.