Сладостное забвение - Даниэль Лори

Выдохнув с эмоцией, которую можно было принять за облегчение, я сказала:

– Не так плохо, как я предполагала. – Я замерла, стоя перед ним на расстоянии вытянутой руки. Теперь меня наполняло чувство собственной значимости, словно на меня обратил внимание самый популярный мальчик школы.

Прошлое до сих пор не отпускало меня, поэтому настоящее казалось простым, а набраться смелости было легко. Я шагнула еще ближе и провела пальцем по краю пуговицы на его пиджаке.

В голосе Николаса таилось множество загадочных и притягательных оттенков. Этот конкретный оттенок был более грубым и совершенно невеселым.

– Ты так быстро все забыла? Сперва подумай, а уж потом говори.

Почему-то его требовательная, властная натура только заставляла кровь приливать к моим щекам. Николас легко раздавал людям приказы и ожидал незамедлительного повиновения. Вероятно, в детстве его кормили с серебряной ложки.

– У меня были причины полагать, что ты скажешь кое-что другое. – Я протолкнула пуговицу в петлю, расстегнув его пиджак, Николас наблюдал за мной, и каждый сантиметр кожи жгло, как будто я стояла близко к огню.

– Я бы послушал твои надуманные причины. – Судя по тону, ему было неинтересно.

– А что, кстати, ты хотел? – Я распахнула пиджак, обнажив черный жилет, облегающий торс. – Проведать решил?

Его слова были пропитаны ядом.

– Твоя сестра пьяна – и ты ее в этом поддержала.

– Ах, у меня проблемы? – Я запустила руку в карман жилета и достала сигарету, зная, что она там будет. Я видела, как Николас засовывал ее в рот или катал между пальцами, будто пытался бросить курить. – Посоветуйся с моим отцом. Я Абелли, а не Руссо. – Я развернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за руку.

– Ты не пойдешь на улицу одна.

– Почему? И я не буду одна – там есть персонал ресторана. – Я попыталась стряхнуть его руку, но без особого успеха.

Николас помрачнел, глядя на кольцо: может, хотел стащить его с моего пальца? Я сжала кулак, готовая к тому, что Руссо может и правда попробовать. Когда его хватка ослабла, я высвободила запястье и направилась к черному выходу.

– Ты не пойдешь на улицу, где тусуются работники с кухни.

Так… Значит, я должна относиться к нему как к будущему родственнику?

– Николас, покомандуй кем-нибудь еще… – Я замолчала, и сердце замедлилось, словно его окунули в патоку. Николас держал меня за хвост, как за поводок, не давая сделать ни шагу. Дыхание сбилось, когда он прижался к моей спине. Так тепло, так хорошо, я бы застонала, если бы у меня были силы.

Чуть потянув меня за волосы, он наклонил мою голову набок, и его губы коснулись впадинки за моим ухом.

– Только попробуй еще раз сказать мне, что делать.

Шея – моя самая чувствительная часть, не считая очевидного. По коже забегали мурашки. Угрожающий тон буквально прошил мой затылок, затем – позвоночник, а потом спустился между ног. Спина рефлекторно выгнулась.

– Ты не пойдешь одна на улицу. И не будешь проводить время в компании кухонных работников.

Смежив веки, с затуманенной головой, я не сразу осознала его слова. Моргнула, пытаясь прочистить мозги.

– У тебя есть зажигалка? – Я намеревалась выскочить на улицу, нравилось Николасу это или нет. Вопрос предполагал, что я приглашала его с собой, хотя и без понятия, почему. Этот момент уже и так ясно доказал: я не могу общаться с Руссо как с будущим членом семьи.

Он положил ладонь мне на талию и подтолкнул вперед. Вероятно, я даже не заметила, как он отпустил мои волосы.

Когда он распахнул дверь, моего лица коснулся влажный августовский воздух, и я помедлила.

Николас держал дверь приоткрытой, прислонившись к деревянному полотну спиной и убрав руку в карман. Его взгляд подернулся чем-то жарким, похоже, раздражением. Он не хотел торчать со мной на улице.

Милашка Абелли подумала бы о чувствах своего спутника. Но при нем я не обязана быть ею.

Я вышла наружу, чтобы покурить с Николасом Руссо.

Глава семнадцатая

Самые лучшие и прекраснейшие вещи в этом мире нельзя увидеть или даже потрогать – их нужно почувствовать сердцем.

Елена

Прошлое в моем сердце всегда обрамлял ореол обаятельной простоты, но это еще не означало, что я не способна оценить сложную красоту настоящего. Городские постройки тянулись к небу, в загрязненном воздухе не было видно звезд, но магия человечности продолжала жить, несмотря ни на что. В мире таилось столько хорошего, что я не понимала, как блондинка с телеканала новостей может всегда говорить только о плохом.

В самом переулке никого не было: кухонный персонал уже разошелся. Визг колес, автомобильные гудки и полицейские сирены раздавались почти непрерывно, но на заднем плане их заглушали плавные и мелодичные переливы саксофона.

Стуча каблуками по асфальту, я сделала несколько шагов по направлению к музыке. Суровая реальность заключалась в том, что мне не светило принести в этот мир чарующую историю любви. Честно говоря, я потому и заставила себя любить только печальные финалы: ведь я знала, что мой тоже будет из их числа.

Обнаженную спину обдало теплом, в воздухе повисло волнительное предвкушение. Я повернулась. Николас стоял напротив меня, так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Он взял у меня из рук сигарету, положил в мои губы, и завораживающий отблеск пламени вспыхнул между нами одновременно с щелчком зажигалки «Зиппо», украшенной тузами пик по бокам.

– Больше ты курить не будешь, поэтому смакуй.

Я улыбнулась и, когда он поджег сигарету, медленно затянулась, чтобы не закашляться и не показаться глупым новичком. А потом я фыркнула.

– Что здесь смешного?

С легкой улыбкой я ответила:

– Ты.

Задумчиво глядя на меня, он взял сигарету и поднес к своим губам.

Я наклонила голову набок, наблюдая.

– Я теперь могу звать тебя fratello?[50] – Без понятия, почему