Сладостное забвение - Даниэль Лори

Мне нужно куда-то деть эту энергию, пока я не взорвался.

Вариантов два: либо драка, либо секс. Вторая опция была явно лишена какого-либо удовольствия из-за Елены Абелли. Значит, оставалась только первая.

Я достал телефон из кармана.

Переслал Тони фото Дженни.

И стал ждать.

На самом деле у меня никогда не было девушки. Скорее, сюда подойдет выражение «постоянная любовница», если уж раскрывать карты. Но если бы я это сказал, то Елена бы вряд ли особо прониклась, в итоге я… приврал как жулик. Тони переспал с Изабель и убедился, что я быстро узнал об измене, поэтому из чистого принципа я трахнул Дженни. Даже смешно, насколько все просто.

Я не общался с Дженни больше года. Раз она снова вышла на связь, значит, у Тони получалось не столь качественно трахать ее левой рукой, как правой.

– Э-э-э, Туз…

Я опять поболтал виски в стакане.

– Не влезай.

– Хорошо, босс. – Лоренцо попятился.

Лука покачал головой и тоже ушел.

Мне не следовало так поступать. Я не ввязываюсь в драку на людях. Но я боялся того, что могу сделать. Если сегодня я вновь столкнусь с Еленой Абелли… я сойду с ума.

Внезапно спина сильна напряглась, а затем голова взорвалась болью.

– Тони! – ахнула Селия под звон осыпающихся на пол стеклянных осколков.

В ресторане воцарилась тишина.

Я не смог сдержать улыбки.

Как хорошо, что этот придурок настолько безбашенный.

Глава девятнадцатая

Красив несовершенный, гениален безумный, и лучше быть смешным, чем абсолютно скучным.

Елена

– Stupido[55], – повторила мама три раза подряд, но все абсолютно впустую, как об стенку горох, после чего пробормотала по-итальянски, что каждый ее ребенок stupido, и вышла из кухни.

– Черт, Елена. Хватит. – Тони поморщился.

Я убрала ватный шарик от глубокого пореза на лице брата.

– То есть ты можешь бить Николаса простреленной рукой, но не способен потерпеть, пока спирт щиплет?

Подумать только: я прислуживала ему весь вечер, а в итоге выяснилось, что брат может драться, как совершенно здоровый человек. Теперь Тони, конечно, о многом жалел, судя по натянутому выражению лица и красному пятну, проступающему сквозь бинт на руке.

Боже, как ужасно он выглядел!

Нет ничего хуже, чем наблюдать, как мужчины избивают друг друга до полусмерти. Особенно когда тебя преследует странное ощущение, что ты даже не знаешь, за кого болеешь. За Тони, верно?.. Я с трудом сглотнула, чувствуя себя предательницей.

После того как Тони расколотил стакан о дубовую голову жениха родной сестры, Николас схватил моего брата за шею и впечатал в пол. Я до сих пор слышала этот глухой звук. Бум!

Бабуля оторвалась от игры в крестики-нолики, в которую резалась с Адрианой, и вздохнула.

– Наконец-то! Хоть какое-то развлечение.

Адриана пригубила вина и заметно повеселела. Похоже, сестра полностью оправилась после произошедшего в ресторане. Кстати, еще там она успела поспорить с бабушкой на пятьдесят баксов, что Тони победит. Судя по всему, Николас стал одной из причин ее расстройства.

Во время драки папа́ откинулся на спинку стула и наблюдал за Тони и его соперником, как и все дядюшки Николаса. Никто не собирался вмешиваться, и создавалось впечатление, что схватка будет насмерть. От этой мысли внутренности скрутило, и в какой-то момент я поняла, что дальше смотреть не могу.

Я выскочила на улицу в компании Доминика.

Понятия не имею, с чего все вообще началось. Я могла предположить, что Тони узнал о фотографии, или Дженни ляпнула, что недавно была с Николасом.

А теперь мы разбирались с последствиями.

Голый торс Тони покрывали красные отметины, на ребрах и спине начинали формироваться синяки. Кровь текла из глубокого пореза на лице, из носа и из разбитой губы и капала на грудь.

Откинувшись на спинку стула, Тони (в костюмных брюках и ботинках) строчил кому-то эсэмэски.

– А порез откуда? – Я не понимала, как такую рваную рану – от края глаза и до самой линии волос – можно умудриться получить в кулачном бою. Хотя надо признать: драка была слишком жестокой, словно они оба всю жизнь копили агрессию специально для поединка.

– Ножка от стула.

Я распахнула глаза.

– Он ударил тебя ножкой от стула?

«Вот жулье».

– Ага. После того как я использовал ее по назначению.

«Ясно».

Если честно, я не представляла, почему вообще пытаюсь помочь Тони. Не то чтобы он последнее время был замечательным братом. Я чувствовала себя тряпкой, но ген матери-наседки преследовал меня сызмальства – и избавиться от него никак не получалось. Я не могла игнорировать потребность помогать. И в кого я такая уродилась? Явно не в маму, и, судя по тому, как бабуля распахнула дверь в кухню тростью и поблагодарила Тони за выигранные пятьдесят баксов, уж точно не в нее.

Меня трясло от нервного возбуждения. Да уж, вечеринка удалась на славу. Мне нужно что-то делать, чем-то себя занять, иначе на поверхность всплывали мысли о нем, а тело начинало гореть. И хочу уточнить, это был не тот он, о котором мне следовало думать.

Я скрестила руки на груди, все еще будучи в платье и на каблуках.

– А ты хоть ему навалял? Можно предположить, что все пинки достались только тебе.

Тони саркастично посмотрел на меня и снова уткнулся в телефон.

– Достаточно я ему навалял.

– Пожалуйста, скажи, что ты не переписываешься с Дженни.

– Я не переписываюсь с Дженни, – сухо ответил он.

Значит, переписывался.

– Вы ведь друг другу изменяете. Не очень-то здоровые отношения, не находишь?

Брат положил телефон на столешницу и провел рукой по волосам.

– Я люблю ее, Елена.

К горлу подкатил ком.

– Иногда любви недостаточно, Тони.