Современная индийская новелла - Амритрай

— Да это ты, Шанкар?

— Я, господин.

— Что это ты выдумал? Какой я тебе «господин»? Мы же с тобой друзья детства! Помнишь, как качались на баньяновых ветвях, состязались — кто сильнее раскачается?

— Те времена прошли, господин.

Столько боли и горечи прозвучало в этой фразе, даже в самом тоне, которым были произнесены эти слова. У Пандуранга сжалось сердце. Он спросил:

— Ну, а зачем ты пришел? И так поздно…

— Пришел просить работы.

— Какую же работу ты хочешь получить?

— Я могу водить машину.

— Ты ведь как будто бы жил раньше в Бомбее, и работа там у тебя была?

— Да, жил, целый год. Но это было давно.

— Почему же оттуда уехал?

— Не понравилось мне в Бомбее.

— Ого! Да ты чудак! Все считают, что нет места лучше, чем Бомбей. Все рвутся туда…

— Так у меня ведь вся семья в деревне оставалась — мать, жена, дочь. И свой клочок земли был. Вот и бросил я город…

— А теперь-то что случилось? Почему здесь работу ищешь?

— Жена у меня умерла. Землю за долги забрал ростовщик.

— Вот оно что! Ну, хорошо. Давай сейчас же и пойдем к машине. Надо этих господ отвезти на съемку. Кстати и посмотрим, какой ты шофер.

…Шанкар возил главным образом жену Пандуранга, машина целыми днями была в ее распоряжении, а самого Пандуранга он видел редко. Пандуранг же о своем друге детства знал лишь то, что рассказывала ему жена. Она находила Шанкара забавным, не от мира сего, или «чокнутым», как шутливо его называла. Каждый день она подмечала в нем все новые чудаковатости и рассказывала мужу о странностях в его поведении. Ей нравилось и поддразнивать Шанкара, а вызвав его на очередную «глупость», затем от души над ним потешаться. Как-то она спросила его:

— Господин Шанкар, вы на меня не сердитесь?

— За что же мне сердиться, госпожа?

— Да вот вы все время при мне, а вам даже ни разу не удалось побывать на студии. Наверно, хочется?

— А что там такого интересного?

— Ну, всякому лестно там побывать. Многие наши знакомые ужасно обижаются, если их туда не пригласишь. Ах, какие там красивые актрисы, господин Шанкар!

— Я знал только одну красивую женщину, госпожа, то была моя жена.

Ах, как смеялась жена Пандуранга, передавая мужу эти слова Шанкара!

— Я уж заподозрила, не импотент ли он? Вообразите только! Жена — единственная его апсара! А? Ну не дурак ли?

Она и впрямь начала сомневаться: здоров ли психически этот их новый шофер? Как-то она повезла детей на прогулку в городской парк. Шанкар привез их, но в парке стал ждать далеко от того места, где они расположились. Хозяйка решила подглядеть, как будет вести себя этот странный человек, оставшись один. Нормальный мужчина, по ее мнению, занялся бы высматриванием хорошеньких девушек среди гуляющих. Вон ведь другие мужчины так и косят глазами на всех проходящих красоток, чуть шеи себе не выворачивают, глядя им вслед. Все, но только не Шанкар.

Поначалу он неподвижно сидел на пригорке, совсем как каменное изваяние. Потом коснулся рукой травы, провел по ней ладонью, погладил ее. Снова замер и опять погладил, будто ласкал живое существо. Вид у него при этом был такой, словно он играет на ситаре[43] и зачарован пленительными звуками музыки. А потом, когда они уже собирались уезжать из парка, Шанкар вдруг нагнулся, украдкой сорвал пучок травы и сунул себе в карман. Ну разве нормальный человек будет себя так вести?

Однако что касалось его работы, жене Пандуранга не в чем было упрекнуть Шанкара. Он никогда не опаздывал. Машина у него шла превосходно — ни сбоя тебе, ни тряски. Когда за рулем был Шанкар, то казалось, ты не в автомобиле сидишь, а у себя дома в собственном кресле и какая-то волшебная сила плавно передвигает его по воздуху.

А Пандуранг так и не сошелся ближе со своим другом детства. В одном он был уверен твердо: Шанкар никогда не употребит во зло память об их детской дружбе. Разве не могут вырасти рядом в одном и том же лесу благородный сандал и колючая акация? Так, наверно, думал об их отношениях и сам Шанкар и отчужденность принимал как должное. Пандурангу же, напротив, даже хотелось, чтобы друг детства был с ним искренним, стал ближе, поделился бы своими радостями и заботами. Но Шанкар в его присутствии всегда молчал.

И что за человек этот Шанкар! — думал Пандуранг. Есть ли у него вообще сердце? Настоящий истукан! Рот на замке, глаза — без всякого выражения. Никаких привязанностей, никаких влечений — не курит даже. Получит жалованье — отправит денежный перевод в деревню. Придет оттуда открытка, что живы-здоровы. Вот и все отношения. Это и вся его любовь к матери и дочке? Неужели нет у него интереса к женщинам? Ну да, умерла любимая жена. Но не идти же из-за этого в отшельники в тридцать с небольшим лет.

Пандуранга разбирало любопытство: неразрешимой загадкой стоял перед ним Шанкар. Он в каком-то смысле задевал его профессиональное самолюбие. Режиссер Пандуранг поставил уже около десяти кинокартин. В своих фильмах он свободно и уверенно распоряжался самыми сильными страстями: любовью, гневом, ревностью, корыстью. А здесь все известные ему сценарии, все его познания в психологии, все те человеческие судьбы, описания которых громоздились на его рабочем столе, не могли ему помочь проникнуть во внутренний мир старого друга, заглянуть Шанкару в душу.

Интересно, если бы ему пришлось кого-нибудь убить — убежал бы он, пытался бы скрыться или же так и остался бы на месте преступления? Ах! Да что говорить! Разве такой убьет? Он и муху со лба согнать постесняется. Такой, если в чем случайно и провинится, сам отдастся в руки правосудия. Разве придет ему в голову прятаться, спасаться бегством? А о муках любви и говорить не приходится. Разве такой человек, как Шанкар, способен терзаться сомнениями, страдать от неутоленной страсти?

В голове у Пандуранга возникало много подобных вопросов относительно Шанкара, но ключа к душе старого своего друга он так и не мог подобрать.

Вскоре, однако, Пандуранг с головой ушел в работу над новой картиной, так что ему стало не до Шанкара.

В тот день ему предстояло снять любовную сцену с песней, которую должен был исполнять герой. Накануне Пандуранг ночь напролет не мог уснуть, обдумывая воплощение этого эпизода на экране. Песня, по его замыслу, должна была быть простой, бесхитростной, в соответствующей манере исполнения. Когда рано утром он поднялся с постели, то уже отчетливо представлял себе каждое движение, жест и позу перед камерой молодого «крестьянина» и его «жены».

Он выглянул в окно — посмотреть, каким обещает быть день, и расстроился. Все небо было затянуто сплошной завесой серых дождевых туч. Солнцу уже давно пора было взойти, но оно еще не появилось на небе. При такой погоде о съемке задуманного им эпизода не могло быть и речи.

Пандуранг отправился на студию. Чтобы день не прошел впустую, он решил отснять пока несколько второстепенных эпизодов в павильоне. Но едва он приступил к работе, как прибежал слуга.

— Ну, что там еще? — раздраженно спросил Пандуранг.

— Вас просят к телефону.

— Кто просит? Узнай, что надо?

— Госпожа просит.

«Ох, уж эти женщины! Нет от них покоя», — подумал Пандуранг, а слуге велел:

— Спроси у госпожи, в чем дело?

— Я спрашивал. Госпожа говорит: «Позови господина».

Недовольный Пандуранг подошел к телефону. Проворчал в трубку:

— Ну что такое? Опять, наверно, соус кухарка пересолила?..

— Недаром говорят, что у мужчин каменные сердца, — услыхал он сердитый ответ. Неплохая реплика! Надо запомнить.

— Ну хорошо, хорошо… Что случилось?

— Этот твой друг…

— Какой друг?

— Ну, Шанкар. Наш шофер Шанкар!

— Он заболел?

— Нет, он, кажется, напился, мерзавец!

— Напился?..

— Собралась я ехать на овощной базар. Зову его, зову, а он стоит на галерее и ухом не ведет. Подошла, смотрю: уставился на небо, как безумный, и все тут. А что на небе? Тучи, и ничего больше.

— Ну, это пустяки. Он что-нибудь натворил?

— Пустяки? А если бы завтра ты увидел в газете мою фотографию с подписью: «Покойная жена известного режиссера Пандуранга»?..

— Вы что, в аварию попали?

— Ну да! Все из-за вашего любимого Шанкара! Я же ему твердила: «Господин Шанкар, дождь пошел. Занести может машину, убавьте скорость». А он не то слышал, не то нет, словно не в себе…

— Ты сильно пострадала?

— Да нет, со мной ничего не случилось. Старуху какую-то сбили, в больницу ее увезли. Ну, теперь начнется! Полиция, допросы-расспросы! Так что приезжайте скорей! И сегодня же откажите этому Шанкару…

Пришлось Пандурангу тут же бросить все дела на студии и отправиться домой. По дороге он не переставая ругал про себя Шанкара и даже приготовил фразу, которую сразу же ему скажет: «Выходит, на тебя нельзя положиться. Такой работник, как ты, мне не нужен».