История призрака - Джим Батчер

– Я более чем уверен, что это тебе не поможет, – отметил я. – В смысле, это твоё сознание воспринимает меня. Я думаю, ты просто принимаешь, как, э-э… одна из этих штуковин эм-вэ-четыре, а не в виде кино.

– Эм-пэ-три, – автоматически поправил меня Фитц. Затем он убрал руки от ушей и огляделся, широко раскрыв глаза. – Э-э… ты… ты правда здесь?

– Да, – подтвердил я. – Хотя любая сносная галлюцинация скажет тебе то же самое.

Фитц моргнул.

– Гм. Я не хочу злить тебя или ещё чего, но… что ты такое?

– Парень, которому не нравится видеть, как стреляют в его друзей, Фитц, – сказал я ему.

Шаги Фитца замедлились. Казалось, он прижался спиной к стене скорее рефлекторно, чем осознанно. Долгую секунду он был совершенно неподвижен, потом сказал:

– Ты… э-э, мм… дух?

– Технически, – сказал я.

Он сглотнул.

– Ты работаешь на Леди Оборванку.

Блин-тарарам. Малыш был в ужасе от Молли. Я знал множество детей, таких как Фитц, когда рос в системе. Я встречался с ними в приемных семьях, детских домах, в школах и летних лагерях. Стойкие дети, выживальщики, знающие, что никто не позаботится о них, кроме них самих. Не у всех был такой же опыт выживания в системе, но даже небольшая его часть была положительно дарвиновской. Это приводило к тяжелым случаям. Фитц был одним из них.

Люди, подобные ему, не глупы, но и напугать их нелегко.

Фитц был в ужасе от Молли.

Мой живот неприятно вздрогнул.

– Нет, – ответил ему я. – Я не работаю на нее. Я не слуга.

Он нахмурился.

– Тогда… ты работаешь на бывшую полицейскую су… э, леди?

– Малец, – сказал я, – ты понятия не имеешь, на кого наезжаешь. Ты навел оружие не на тех людей. Теперь я знаю, где ты живешь. Они тоже узнают.

Он побледнел.

– Нет, – сказал он. – Послушайте… вы не знаете, каково здесь. Зеро и другие, они не могут с этим ничего поделать. Он не позволяет им делать ничего, кроме того, что он хочет.

– Лысый, что ли? – спросил я.

Фитц издал напряжённый, полуистерический лающий смешок.

– Он называет себя Аристедес. У него есть сила.

– Сила, чтобы прессовать кучку детишек вокруг?

– Ты не знаешь, – сказал Фитц тихо. – Он говорит сделать что-то и… и ты делаешь. Тебе никогда даже в голову не придет сделать что-то другое. И… и он двигается так быстро. Я не… Я думаю, может, он даже не человек.

– Он человек, – сказал я. – Просто еще один мудак.

Слабая, вымученная искорка смеха показалась на лице Фитца. Затем он сказал:

– Если это правда, то как он это делает?

– Он волшебник, – сказал я. – Способности среднего уровня и навязчивое желание чувствовать себя чем-то большим. Он владеет какой-то формой кинетомантии, с которой я не очень знаком, что и позволяет ему так быстро двигаться. И кое-какими действительно мелкими ментальными трюками, раз ему приходится привлекать детей, чтобы делать для него грязную работу.

– Ты говоришь про него, как про мелкого жулика… угонщика машин или вроде того.

– По большому счету, да, – сказал я. – Он мелкий жулик. Он Феджин.

Фитц нахмурился.

– Из… из той книги Диккенса? Э… "Оливер Твист"?

Я поднял брови. Парнишка читал. Серьезные читатели не были распространены в системе. Те, кто читал, главным образом выбирали, сами понимаете, детские книжки. Немногие из них замахивались на Диккенса, если только им не повезло в средней школе на уроке английского. Я бы поспорил, что Фитц не ходил на него после начального курса средней школы, в лучшем случае.

Он был человеком, который мыслит самостоятельно, и он обладал, как минимум, небольшим магическим талантом. Это могло объяснить, почему он стал ответственным за других подростков. Кроме очевидного здравого смысла, нехарактерного для его компании, парень имел кое-какие врожденные магические способности. Фитц, вероятно, медленно обучался, чтобы уклоняться от любой магии, которую Лысый-Аристедес направлял на него. Плохой парень рассуждал как лидер культа. Любой, кто не является порабощённым последователем, может быть использован как удобный подручный, пока со временем от него нельзя будет продуктивно – или втихую – избавиться.

Меня совсем не радовали шансы Фитца.

– Что-то типа того, – сказал я.

Фитц прислонился к стене и закрыл глаза.

– Я ни кому не хотел причинить боль, – сказал он. – Я даже не знаю никого из тех людей. Но он приказал. А они собирались это выполнить. А я просто не мог позволить им… докатиться до убийств. Они только… Они…

– Они твои, – сказал я тихо. – Ты присматриваешь за ними.

– Кто-то должен, – сказал Фитц. – На улицах никогда не было легко. Месяцев шесть назад, правда… было трудно. По-настоящему трудно. Повылазили какие-то штуки. Иногда их можно было увидеть ночью – очертания. Тени, – он начал дрожать, а голос упал до шепота. – Они утаскивали людей. Люди, у которых не было никого, кто мог бы защитить их, просто исчезали. Так что…

– Лысый, – напомнил я тихо.

– Он убил одного из них, – прошептал Фитц. – Прямо передо мной. Я видел это. Оно выглядело как человек, но когда он покончил с ним… оно просто растаяло. – Он покачал головой. – Может, я сошёл с ума. Боже, это было бы почти утешением.

– Ты не сумасшедший, – сказал я. – Но ты не в том месте.

Свет полностью покинул глаза парнишки.

– Что ещё нового?

– Ой, – пробормотал я. – Как будто я уже недостаточно сделал.

– Что?

– Ничего. Слушай, малец. Возвращайся за оружием сегодня вечером к одиннадцати. На той улице будет потише, чем тогда. Я тебя встречу.

Его потускневшие глаза даже не моргали.

– Почему?

– Потому что я собираюсь тебе помочь.

– Сумасшедший, воображаемый, невидимый голос-глюк, – сказал Фитц. – Он собирается мне помочь. Да, я спятил.

Это был неожиднный, хриплый, металлический звон колокола, очень похожий на тот, который вы слышите в средней школе или университетском коридоре. Он разносился по всему зданию.

– Звонок на урок? – спросил я.

– Нет. Аристедес заставил нас установить таймер. Говорит, что ему нужно предупреждение для его работы. Оно срабатывает за пять минут до восхода солнца.

Я почувствовал, что моя спина напряглась.

– Пять минут?

Фитц пожал плечами.

– Или семь. Или две. Где-то так.

– Блин-тарарам, – выругался я. – Стью был прав. Время уходит. Будь у пушек в одиннадцать, Фитц.

Он хрюкнул и сказал уставшим монотонным голосом:

– Конечно, Харви. По-любому.

Старые книги и старые фильмы. Мне нужно помочь этому парню.

Я отвернулся от него и выбрался из здания, пройдя через несколько стен, стиснув зубы и рыча от дискомфорта. Небо посветлело почти полностью. Красный мягко переходил в оранжевый на восточном горизонте над озером Мичиган. Когда дойдёт до жёлтого, я стану историей.