Черный лед - Энн Стюард

Признаков взлома не было, крови тоже. Ее одежда лежала на месте, но пропало его пальто, и кто-то перерыл весь гардероб. Если за ней пришли, они вряд ли дали бы себе труд ее одеть. Да и вряд ли они потрудились бы забрать ее с собой — она лежала бы мертвой в его кровати.

Выходит, она ушла по собственной воле, и больше он за нее не отвечает. Он ее предостерегал, как безумный донкихотствующий рыцарь, зачем-то пытался спасти ее жизнь. Даже ради нее подверг опасности свою легенду, хочет он это признавать или нет.

А она проигнорировала его инструкции и сбежала. Скатертью дорога.

Удивило его то, что она очень тщательно обыскала номер. Что она рассчитывала здесь найти? А если она все же ухитрилась его обмануть, если она все-таки не была невинной жертвой, в чем так успешно его убедила? Но тут он вспомнил, какими глазами она на него смотрела, когда он довел ее до оргазма. Нет, она ничего не могла скрыть. В чем, в чем, а в этом Гарри Томасон был абсолютно прав: никто не может скрыть от него истину, если он решил ее добиться.

Она нашла наркотики, хоть и не прикоснулась к ним. Бастьен держал их здесь для подстраховки — как ходкий товар для некоторых информаторов, которым не нужны деньги. Он положил их в карман, просто на всякий случай, затем методично и спокойно обошел комнату, тщательно вытирая поверхности. Это не помешает провести экспертизу ДНК, но заходить так далеко вроде бы не было причин. Мертвые тела здесь не валялись, признаков преступления не было. Просто таинственный жилец, который исчез, бросив свою одежду и туалетные принадлежности, не оставив ни единого отпечатка пальцев.

Если бы это было необходимо, он мог бы поджечь отель. Его номер был на верхнем этаже — большинство людей остались бы невредимыми. Но пожар привлечет слишком много внимания. Лучше просто уйти из безымянной комнаты, забыв в ней досадные воспоминания о Хлое Андервуд и ее заслуженной судьбе.

Он вышел на улицу, в промозглую сырую ночь, одергивая на себе куртку и кляня незваную гостью, которая не только не покорилась ему, но и украла его пальто. Он брел пешком, опустив голову, потому что машину тоже пришлось бросить. Слишком многие ее видели, и не следовало оставлять свидетельств, которые могли выдать его истинную роль или связь с Комитетом.

Уже почти наступила полночь, когда он вошел в прокуренный кабачок на рю де Розьер. Это была его третья остановка — он пообедал у Оперы, немного поиграл в одном из маленьких клубов, куда часто заглядывал в своем теперешнем обличье, и наконец добрался до грязной забегаловки в квартале Марэ, успешно скрывавшейся от облагораживания района, которое продолжалось последние лет двадцать.

— Этьен! — поприветствовал его бармен, когда он протиснулся сквозь забитое людьми помещение. — Как это тебя сюда занесло? Мы не виделись с тобой лет этак… сколько, два года? Я думал, тебя и в живых нет.

— Меня убить трудно, — ответил Бастьен, машинально переключаясь на гортанное произношение Этьена, марсельского жителя. — Как у тебя, Фернан?

Фернан пожал плечами:

— Да так… Что тебе подать? По-прежнему любишь русскую водку?

На самом деле Бастьен не особенно страдал любовью к водке, но благожелательно кивнул, заняв табурет у стойки бара и вытаскивая сигареты «Житан».

— Я смотрю, ты сменил марку, — заметил Фернан, кивая на его сигареты. — Я думал, ты куришь только американские.

Вот такого сорта ошибки безошибочно помогают получить пулю, подумал Бастьен, мимолетно содрогнувшись от чего-то, что походило на предчувствие.

— Я и сам меняюсь, — небрежно произнес он. — Не держусь за старые привычки.

— Это я помню. — Фернан плеснул ему водки в стакан, и Бастьен тут же его опрокинул, протянув за новой порцией. — Ты выглядишь как всегда. Как жизнь, сильно тебя побила?

— Как отбивную. Все как всегда, — небрежно ответил Бастьен. На самом деле он сейчас совсем не был похож на Этьена, роль которого когда-то играл. Этьен принадлежал к рабочему классу, носил джинсы и кожаную куртку, волосы его были высветлены прядями и подстрижены гораздо короче, а на его лице вечно держалась двухдневная щетина. Дело всего лишь в том, как он себя держит, давно понял Бастьен. Он мог перевоплотиться в Этьена, Жан Марка, Фрэнки, Свена и бесчисленное множество других масок, просто изменив манеру речи и жестикуляции, и мало кто способен разглядеть за этим прикрытием, каков он на самом деле.

— Ты так и не сказал, чего тебя сюда занесло, — не унимался Фернан. — Чем я могу тебе помочь?

В прошлом Фернан был спецом по поставке наркотиков, информации и отмыванию денег, но сейчас у него не было ничего из того, в чем нуждался Бастьен.

— Может человек просто зайти и пропустить рюмку со старым другом? — сказал Бастьен, стараясь говорить беспечным тоном.

— Только не такой человек, как ты.

Бастьен глянул на улицу. Снег еще падал редкими хлопьями, и улицы были почти пусты. Те, кто еще бодрствовал, в такую стылую суровую ночь сидели по теплым домам. И вдруг он с искренним удивлением понял, что он делает в этой убогой части квартала Марэ в полночь, когда у него полно более важных занятий.

— Есть одна женщина, Фернан. — Бастьен выдавил из себя самоуничижительную улыбку. — Я тут в этих краях искал одну бабенку, вот и подумал, что надо бы согреться, прежде чем она устроит мне скандал.

— Ясно. — Фернан удовлетворенно кивнул, получив исчерпывающий ответ. — Так она что, где-то здесь живет? Может, я ее знаю?

— Может быть. Она итальянка, — сообщил Бастьен, на ходу подчищая легенду. — Она маленькая, пухленькая и очень вспыльчивая, моя Марсела. Может, скажешь, видел ли ее здесь? Хочу узнать, не завела ли она себе кого. Она клянется, что нет, но кто верит женщинам?

— И то правда. Нет, вроде такой не видел. Где она живет?

Хлоя делила с английской девушкой крохотную квартирку в двух кварталах отсюда — он выяснил это через несколько часов после того, как она появилась в замке. Остальные тоже наверняка это знали, но ведь даже у нее хватит мозгов, чтобы держаться подальше от того места, где ее будут искать в первую очередь. А точно ли хватит?

Впрочем, она больше не была его проблемой. Вот только он почему-то сидит в баре за два квартала от нее, хотя у него на то нет ни малейшей причины. С тем же успехом он может прекратить сопротивление, пойти и посмотреть, там ли она сейчас.

Если ее там нет, он может забыть о ней. Он уже должен был бы забыть о ней, но теоретически об этом рассуждать легко, а вот сделать оказалось сложно. Он любил четкие ответы, а исчезновение Хлои оставило слишком много тревожных вопросов.

Фернан разглядывал его с растущим любопытством Что ж, информация была в числе наиболее ходких товаров, которыми он торговал, и ему хотелось вытянуть из Бастьена все, что можно, дабы в дальнейшем использовать.