Вечная тайна лабиринта - Дэвид Маккалоу

Лабиринт из живой изгороди в саду Королевского общества садоводов, ранее размещавшемся в Южном Кенсингтоне (Лондон)

Принцу Альберту, супругу королевы Виктории, приписывают также «рекомендацию», согласно которой часть 25-акрового ботанического сада следовало отвести под лабиринт из живой изгороди. Для претворения в жизнь этого плана был нанят Уильям Эндрюс Несфилд, отставной морской офицер, ставший весьма популярным садовым архитектором. Наибольшую известность ему, вероятнее всего, принесли ландшафты в королевских садах Кью, но особенно Несфилдом восхищались — и нанимали владельцы усадебных хозяйств — за его узловые сады в псевдотюдоровском стиле. Лабиринты Несфилду тоже уже доводилось строить. Оригинальный лабиринт из живой изгороди в Саффрон-Уолдене был его произведением, и еще один, эксцентричной формы, с тремя большими кругами и общим видом немного напоминающий жука, до сих пор находится в Сомерлейтон-Холле, рядом с Грейт-Ярмутом в Сассексе. Садовый лабиринт Королевского общества садоводов открылся в 1861 году и был менее изощренным — состоял из всего-навсего одного круга. Предполагалось, что в центре лабиринта будет установлен фонтан, но вместо этого там появилась статуя Галатеи. Критики Несфилда высказывали (как обычно) недовольство тем, что в его саду «чрезмерно» используется гравий. К сожалению, с годами лабиринт зарос травой, и в 1913 году, когда на его месте построили Музей науки Южного Кенсингтона, Центральный Лондон лишился своего единственного лабиринта из живой изгороди.

В дополнение к тому, что он, возможно, и в самом деле слишком вольно обращался с гравием, Несфилд отличался от большинства других создателей лабиринтов той эпохи оригинальностью мышления. Чаще всего в лабиринтах тех лет главенствовала традиция. В Австралии первый садовый лабиринт появился в 1862 году, в ботаническом саду богатого города золотоискателей Балларата и продержался там (всего с одним пересаживанием) до 1954 года. Это была более или менее точная копия Хэмптон-Кортского лабиринта, так же как и первый новозеландский лабиринт, построенный в 1911 году в Данидине. Его тоже больше не существует. Хотя похожие лабиринты появлялись и вскоре уничтожались в ряде колониальных поселений в Африке и Азии, возрождение не ограничивалось одной лишь Британской империей. Например, в Нидерландах в конце XIX века случился настоящий лабиринтовый бум. Самый известный голландский лабиринт, дошедший до наших дней, изображен на полу готической пристройки XIII века к более старой романской церкви Синт-Серваас в Маастрихте. Спроектированная архитектором Петрасом Куйперсом в рамках обновления старейшей городской церкви, предпринятого в 1886 году, эта 30-футовая версия римского лабиринта демонстрирует мозаичные силуэты шести городов: Маастрихт на входе, Иерусалим в центре, а Рим, Константинополь, Аахен и Кельн — по углам. Второй, менее заметный лабиринт Куйперса расположен в алтарной части храма и очень напоминает лабиринт с крестом, который можно встретить во французском Сент-Омере и в ратуше города Гента. Его площадь — примерно 24 квадратных фута. Более или менее традиционные лабиринты изображены также на входе в две церкви, построенные позже в то же столетие — Синт-Николас-керк в Наймегене и Синт-Мартинус-керк в Оуд-Зевенааре (около 15 квадратных футов). В центре лабиринта в Синт-Николас-керке написаны слова Per Crucem ad Соronam— «Через крест к короне».

Лабиринт в соборе Эли (Англия)

Приблизительно в то же время, когда строились церковные лабиринты, голландские ландшафты стали украшаться лабиринтами из живой изгороди. Четыре из них сохранились до сих пор, все четыре представляют собой вариации хэмптон-кортского образца и находятся в Рурроло (самый большой), Патерсвольде, Велдаме и Сиперстейне.

Самый необыкновенный из церковных лабиринтов конца XIX века появился весьма неожиданно. Сэр Джордж Гилберт Скотт заслужил известность, состояние и рыцарский титул благодаря тому, что строил — а чаще перестраивал — здания, которые после его работы могли легко сойти за подлинные благороднейшие образцы архитектуры XVI–XVIII веков. Сколько посетителей за последние полтора столетия восхищались великолепным готическим потолком в церкви Батского аббатства, прекрасно зная, что он вовсе не тюдорский, а викторианский? Скотт мог с одинаковым успехом построить средневековый вокзал (Сент-Панкрас в Лондоне), привести в порядок национальное достояние (Вестминстерское аббатство) или спасти угрожающе обветшавший деревенский собор, как он сделал в местечке Эли недалеко от Кембриджа.

Ангелы, которыми он разрисовал трансепт в соборе Эли, не оставляют сомнений в том, что они не что иное, как творения XIX века, но вот черно-белый каменный лабиринт на полу у входа в собор вызывает подлинное удивление. Это первый и единственный лабиринт в английском соборе, и его расположение почти в точности совпадает с положением лабиринтов во французских церквах. Но благодаря своим резким поворотам, почти 20 квадратным футам площади и странной форме (лабиринт квадратный, но оптическая иллюзия создает ощущение, что перед нами прямоугольник), лабиринт в Эли не похож ни на один из ранее построенных. И хотя в путеводителях по собору приводится весьма уместная средневековая история о том, что лабиринт был придуман для того, чтобы развернуть дьявола и отправить его обратно через дверь, в которую тот только что вошел, — не остается никаких сомнений в том, что это — безусловно и абсолютно современное творение.

Интерес к лабиринтам, возрожденный в конце века, в сочетании с еще более сильным увлечением новыми научными достижениями и строительными материалами нашел отражение (причем в буквальном смысле слова) в новом виде лабиринтов. По обе стороны Атлантики многие самые популярные лабиринты конца XIX и начала XX века были сделаны из стекла. Их устройство и принцип действия не имел почти никакого отношения к Криту, Шартру или Хэмптон-Корту, они появились только благодаря открытиям в области физики и оптики. Зеркальные лабиринты были идеальным ярмарочным развлечением. Их было легко собирать, легко поддерживать в хорошем состоянии, и к тому же для них не требовалось много места. Ведь и в самом деле, площадь, которую они занимали, благодаря оптическому обману казалась в шесть раз больше, чем была на самом деле. Ширина стандартного ярмарочного фургона составляла лишь восемь футов, а лабиринты в разложенном виде вырастали до шестнадцати. Роберт Голдсак, специалист по ярмаркам и бродячим представлениям, писал, что секрет успеха «стеклянного дома», как их тогда называли, заключался в том, что они никогда не запутывали посетителя так сильно, чтобы он остался там надолго. Ведь иначе там просто не хватило бы места на всех.

Типичный «стеклянный дом» состоял, во-первых, из коридора, который часто благодаря отражению удваивал сам себя и был увешан кривыми зеркалами, отображаясь в которых, посетители становились выше, или толще, или меньше, чем были на самом деле. Иногда в пол были вмонтированы пружины, чтобы посетители теряли равновесие. А еще здесь встречались и элементы «пещеры ужасов» — свисающие с потолка веревки (имитирующие паутину), жутковатые огни (правда, слишком темно здесь не бывало, ведь тогда зеркала перестали бы отражать) и выскакивающие из темноты скелеты и чудовища. Коридор вел в сам зеркальный лабиринт, где арки, двери и другие коридоры словно растягивались во всех направлениях, и посетители то тут, то там замечали свое отражение — иногда даже целую дюжину своих отражений — и эти отражения часто шли в направлении, противоположном тому, в котором двигался сам посетитель. Задача здесь состояла не в том, чтобы добраться до центра, а в том, чтобы по дороге к выходу не слишком часто ударяться лбом о неожиданную зеркальную стену. Вскоре многие люди наловчились проходить зеркальные лабиринты, выставив вперед руки, сильно смахивая при этом на актрис, исполняющих роль леди Макбет в бродячих театрах.

Ч.У. Паркер из Ливенворта, Канзас, ведущий производитель оборудования для ярмарочных представлений и интермедий, сделал множество передвижных стеклянных домов, но некоторые его произведения были установлены стационарно в парках развлечений. В рекламной листовке парка «Стиплчейз» («Единственное смешное место в Кони-Айленде»)[39] значилось двадцать пять аттракционов, которые можно было посетить всего за 25 центов, и номером 19 (между 18: «Движущиеся картины» и 20: «Русские горки») значился Стеклянный музей в Затонувшем саду. Начиная с 1906 года зеркальный лабиринт выставлен и в музее восковых фигур «Гревен», парижской версии музея мадам Тюссо. Его построили для Всемирной выставки 1900 года, но он так и остался в тени Эйфелевой башни, чуда тогдашней инженерной мысли, оставшегося от Всемирной выставки 1889 года.