Пережить все заново - Алёна Белозерская

– Думаю, сказали бы, – с подкупающей наивностью ответила Полина, чем рассмешила старика.

– Милая, между вами возникли противоречия, которые никоим образом меня не касаются.

– Ошибаетесь. Сейчас мы пытаемся отыскать Нину своими силами, но, если это не удастся, придется обратиться в полицию. И к журналистам. Учитывая, кто является клиентом вашего… антикварного салона, предполагаю, что имя хозяина «Tota» не всплывет в полицейских отчетах. Главный комиссар позаботится об этом. Да и префект не допустит подобного, в страхе, что о его «любви к искусству» узнает вся страна. Однако пресса не столь щепетильна в таких вопросах. Ей важнее сенсация, нежели сохранение репутации высших чинов государства.

– Угрожаете?

– Нет, конечно! Я лишь предупреждаю о том, какими могут быть последствия «наших противоречий» с Хулией.

Сейчас Полина ощущала себя спокойно, страх ушел, будто его и не было вовсе. Она поняла, что бояться бессмысленно. Дон Хавьер не станет причинять ей боль, так как, будучи умным человеком, наверняка осознавал, что мадам Матуа не просто «дама с улицы», а влиятельная особа, способная с легкостью разрушить его тайную империю.

– У вас есть список клиентуры?

– Да. А еще полная картотека мадемуазель, работающих в «Tota», номера счетов, куда клиенты перечисляют свою «благодарность». Это только по парижскому филиалу. Деятельность других салонов не менее интересна.

Полина несколько преувеличила информацию, которой обладала, но не считала себя обманщицей. Главным было заинтересовать дона Хавьера поисками Хулии. В противном случае, не имея серьезного мотива, на его помощь не пришлось бы рассчитывать. Теперь он сделает все, чтобы отыскать человека, из-за опасных и опрометчивых действий которого империя «Tota» может развалиться.

– Вы хорошо подготовились, мадам Матуа. Если помогу вам, могу ли я быть уверенным, что вы никогда не воспользуетесь имеющейся у вас информацией?

– Даю вам слово, – ответила она и опустила голову, посмотрев на дорогие летние туфли дона Хавьера.

Он смешно шевелил пяткой, будто рисовал в воздухе геометрические фигуры, и Полина нахмурилась, испытав странное чувство дежавю. Казалось, она уже видела это характерное движение, нервное, своеобразное, ни на что не похожее. Но быстро забыла о нем, потому что старик, проследив за взглядом Полины, поднялся и предложил пройтись. Полина подумала, что он решил проводить ее до ворот, так как посчитала беседу завершенной, но была удивлена, когда дон Хавьер повел ее глубоко в сад к беседке, за которой находилось небольшое озерцо. В голубой воде резво сновали рыбешки, небольшие, яркие, с пушистыми длинными плавниками.

– Это сиамские петушки? – Полина залюбовалась белым вуалевым хвостом самца, который важно подплыл к берегу и замер, самодовольно позволяя себя рассматривать. – Я думала, они живут только в аквариумах.

– Это и есть аквариум, – присел у кристально чистой воды дон Хавьер, проведя ладонью по поверхности.

Рыбешки засуетились и поднялись к руке, ожидая угощения.

– Прожоры, – усмехнулся старик. – И драчуны.

Приглядевшись, Полина заметила, что пруд разделен на шесть секторов, в каждом из которых жила стайка бойцовских рыб, отличающаяся друг от друга цветом и формой плавников.

– В семье может быть лишь один самец. Эти маленькие создания не терпят конкуренции и жестоко избавляются от соперников. Порой я подсаживаю к стае еще одного самца и смотрю, как новый начитает атаковать старого, желая занять его место. Глупые твари не понимают, что можно поделить самок и мирно жить в разных углах аквариума. Но вместо этого они бьются насмерть, не желая владеть лишь частью. В итоге остается сильнейший. Так и в жизни, дорогая. Всегда есть тот, кто стоит выше всех.

– Дон Хавьер, вы сейчас о себе говорите?

– О вас. Вы заплыли на мою территорию, дорогая, и угрожаете моему положению. У меня есть два варианта: либо дать вам возможность уйти из моего пруда, либо немедленно атаковать вас.

Полина ошеломленно замерла на месте, так как не предполагала подобной концовки. «Старый хрен! – выругалась она и улыбнулась: – Ничем тебя не проймешь». Дон Хавьер ответил на улыбку, положил пальцы в рот и пронзительно свистнул, подзывая к себе доберманов. Псы мгновенно оказались рядом с ним. Видимо, им хорошо было известно значение этого свиста, потому что оба, оскалившись, двинулись на Полину. Она погасила в себе желание броситься прочь, выпрямилась и бросила на старика высокомерный взгляд.

– Идемте, дорогая, – тот любезно протянул ей руку.

– Куда?

– К машине, конечно, – ответил дон Хавьер, наслаждаясь замешательством своей гостьи. – Я удовлетворю вашу просьбу, – поддерживая Полину за локоть, старый сеньор вежливо помогал ей спускаться по ступеням. – Взамен на услугу.

– Разумеется. Говорите.

– Вы навсегда забудете о нашей встрече и о том, кто я.

Дон Хавьер остановился на нижней ступеньке и кивнул подошедшей Инес, сеньоре в светлом костюме, которая встречала на этом же месте Полину, когда та приехала.

– И не ищите меня, я сам свяжусь с вами, если у меня будут новости о Хулии. Всего хорошего, мадам Матуа. – Он взял ее руку, галантно поцеловал и направился к дому.

Инес кивком указала в сторону ворот, словно намекнула на то, что незваных гостей здесь не любят. Полине ничего не оставалось, как направиться к своей машине, да и задерживаться здесь не было смысла. В душе остался неприятный осадок от разговора, но итогом его она осталась довольна. Теперь нужно было позвонить Тоне и отчитаться, что с ней все в порядке. Полина вспомнила злобные морды доберманов, рычащих ей в лицо, и понеслась к воротам так быстро, будто они гнались за ней.

– Прощайте, сеньора! – прокричал вслед охранник с «окультуренными» бровями, но она не ответила, прыгнула в машину и, лихо развернувшись, помчалась подальше от места, где ей в затылок, казалось, дышала сама смерть.

Дон Хавьер улыбался, вспоминая разговор с безрассудной мадам Матуа. Неспешно он вошел в дом и, пройдя огромный холл, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. По дороге задержался у вазы с белыми лилиями, бережно подобрал опавшие лепестки и бросил короткий взгляд на портрет черноволосой девочки.

– Привет, любовь моя, – поздоровался он, улыбнувшись ей.

Затем поднялся наверх и, пройдя коридор, вошел в уютную комнату, наполненную светом. Мягкие диваны и кресла, цветы и большой балкон, с которого открывался прекрасный вид на голубую бухту. У перил стояла женщина в легком синем платье и курила.

– Где Нина? – Дон Хавьер остановился рядом и посмотрел в сторону, куда указала женщина.

Девочка играла с куклами во внутреннем дворике. Чуть в стороне в плетеном кресле сидел один из охранников, читая газету, но дон Хавьер знал, что мужчина внимательно следит за ребенком. Среди мандариновых деревьев послышался шум, охранник поднял голову и проследил внимательным взглядом за влетевшими во двор доберманами. Один подскочил к игрушкам, схватил первую попавшуюся куклу за подол платья и бросился прочь.

– Хали! – закричала Нина. – Нет!

– Это Хаба, – улыбнулся дон Хавьер, прикрикнув на пса, и тот немедленно положил на землю украденную добычу. – Слишком резвый.

– Застрели, – послышался ответ.

– Следуя твоему совету, Хулия, я должен избавиться и от тебя, – сказал дон Хавьер, заметив, что женщина напряглась после этих слов. – Ты привела ко мне Матуа, а это не входило в планы. Теперь мне придется потратить немало сил, чтобы найти того, кто ее информирует. Возможно, для этого нужно будет лететь в Париж, а ты знаешь, как я не люблю самолеты.

– Это кто-то свой, – сказала Хулия, потушив сигарету.

– Думаешь, я не догадался? – усмехнулся дон Хавьер, помахав девочке рукой.

– Отпусти меня. Я и без того потеряла много времени.

– Нине нужно время на адаптацию, поэтому твое присутствие необходимо.

– Поражаюсь доверчивости детей, – мягко проговорила Хулия, посмотрев на девочку. – Она ведь до сих пор не поняла, что ее похитили. Спокойно проводит время с нами, возится с собаками, игрушками, будто ничего не случилось. Лишь дважды спросила об отце, скоро ли он приедет и почему не звонит. А ведь Нина уже не в том возрасте, когда ребенка можно легко обмануть или отвлечь чем-то интересным и новым.

– Просто ты великолепно сыграла свою роль. Дала ей то, чего она желала всем сердцем, пусть и ненадолго, но эти мгновения дорого стоят. Мама – самый важный человек в жизни ребенка. Она может обнять, успокоить. И когда она смотрит на тебя с любовью, в ее слова сложно не поверить. Поэтому доверчивость детей чаще всего благодать, которая спасает их от разочарований и страхов.

– Нина так крепко обнимала меня, когда я сказала ей, что я… – Хулия замолчала, прищурившись, вгляделась в серебрящееся в солнечных лучах море.