Архитектура для начинающих (СИ) - "White_Light_"

«Может быть, потому что это вообще не смысл жизни, а просто свод правил?»

«Как ПДД, например».

«Неужели тебе действительно небезразлично, кого и как я люблю? Кто отвечает мне взаимностью, и как она проявляется?»

«По-моему, это чушь полная».

«Твои евангелия писали люди. И писали так, как им это было удобно».

«Часто мне кажется, что они просто врали».

«И почему рождение всего, чего угодно - это твой промысел и творение, и только рождение человека – результат греха?»

«Я не грех, Господи — я ведь образ твой?»

Рита качает головой. — «Наша песня хороша, начинай сначала».

«Почему любовь ко всему в мире — это благо, а любовь женщины к женщине — преступление?

«Вопреки логике я не могу ненавидеть ее, я люблю ее».

«И зачем я сейчас развиваю глобальную философию? — только лишь для того, чтобы не признаваться себе — она не любит меня и не любила».

Прозвучавшая истина уравнивает внутренний спор.

Ответ найден, назван.

Платье липнет к влажному телу, стесняет движения, но голышом совершенно точно до дома не добраться, поэтому придется потерпеть.

«Мы красиво встретились. Нам обеим жизненно нужна была эта встреча. В результате я родилась заново, я обрела себя и целый мир, а ты? — не оглядываясь, Рита снова идет вперед, как прошла всю истлевшую ночь. — Наверное, тоже что-то вынесла. Вон, проект какой отгрохала! Надеюсь, я себе не льщу и не пытаюсь примазаться к твоей гениальности…» — с грустно-ироничной улыбкой Рита идет через поле к затерянной остановке х-километр. Над ней торжественно поднимается солнце.

— Я люблю тебя во всем земном великолепии, — говорит пролетающим мимо птицам, жучкам и стрекозкам. — Это странное чувство, живущее во мне с тех самых пор, называется именно так. Оно безгранично, как вселенная. Оно живое, как душа. Оно разное и оно дышит тобою вместе со мной…

Полупустой дачный автобус принимает на свой борт безбилетную пассажирку. Оглядев Риту с босых ног до влажной кучерявой головы, шофер усмехнулся своим каким-то мыслям и кивнул назад, мол, заходи.

«Я люблю… — пряча глаза, Рита занимает пустое сидение у окна, а потом одним взглядом заполняет необъятное синее небо. — Теперь это знаю точно, как и то, что никогда не смогу быть с тобой».

Прокатившись окольными путями, Мишка с трепетным облегчением проехал по родной с детства улице, загнал машину во двор и успокоился лишь тогда, когда плотно закрыл за собой стальные ворота.

«Изотова не пройдет!»

Пробежав по дорожке, он толкнулся в запертую дверь, удивился, восстановил равновесие и огляделся — тишина.

Колокол в голове, притихший на побег от Катьки, вдарил с новой силой.

Стиснув зубы, Мишка слез с крыльца, обогнул веранду и поплелся по узенькой дорожке, соединяющей его собственный дом с домом родителей.

Здесь дверь приветственно распахнута, на крыльце полно мелкой детской обуви, а из глубины комнат слышны родные и любимые голоса.

Мать, отец, сестра, располневшая после рождения троих детей, между ними горох племянников с родной горошинкой Сонькой.

— Папа голый, — она тщательно выговаривает слова. Вся одежда Михаила – это подвернутые до колен брюки. Дети хихикают, взрослые отправляют их в сад.

— Ты… где спину-то так ободрал? — удивляется Света.

— А Ритка где? — ищет глазами жену Мишка. — На работе, что ли?

— Воскресенье сегодня, какая работа? — бурчит мать. — У тещи твоей она, на дачах, вчера еще осталась.

— Вчера? — Мишка прокручивает ленту воспоминаний. — После банкета?

Отец угрожающе поднимается и недвусмысленно наступает.

— Иди приведи себя в порядок, после поговорим. О тебе, о Рите, о Вере Семеновой, — не слушая объяснений сына, он грозно рычит. — В баню! Я сказал.

Сбегая от отца, Мишка успевает заметить мелькнувшее в дверном проеме собственного дома синее платье жены и нехорошее, злое чувство, словно взболтанный, мутный осадок, вновь поползло вверх, к голове.

Вера застыла на пороге. Ольга мазнула заспанным взглядом и отступила в глубь квартиры, роняя:

— Заходи, чего уж там?

Тень кляксой вытянулась на полу, лениво поползла за хозяйкой.

— Ты подралась с кем-то? — удивление мешает женщине быстро справиться с замком. Она успела заметить уже слегка припухшие ссадины и царапины на Ольгиных плечах, спине и застряла в прихожей с этой дурацкой дверью.

— Нет, — отвечает с кухни временная хозяйка данной квартиры. Нагнав Ольгу, Вера еще раз окидывает внимательным взглядом «безобразие», задумчиво озвучивая, что — «на кхм… тоже не похоже…»

— Дама знает толк в БДСМ? — криво усмехается первая. Босиком, в майке и плавках, лохматая, заспанная, потрепанная какая-то.

— Ничего я не знаю, — отрезает Вера. — Я пришла извиниться за вчерашнее, но, кажется, извиняться нужно тебе. Не знаю, где тебя носило… — она смотрит, как Ольга, чуть качаясь, стоит у окна, вперив невидящий взгляд куда-то вниз.

— Девочка та хоть жива? — Вера несмело делает еще один шаг. — Рита.

Вздрогнув, как от удара, Ольга отворачивается от Веры, нашаривает на подоконнике коробок спичек, поджигает газ под серебристым чайником.

— Что ей сделается, — глухо звучит ее голос.

Вопрос про Риту родился спонтанно. Джамала всю ночь информировала Веру об Ольгиных перемещениях, да и перемещений тех было не густо — банкет, бар, клуб, дом. И Рита там абсолютно точно не присутствовала. Был муж ее — Миша Золотарев. Был бармен, были еще какие-то знакомые мимолетно, но этой «местной жемчужины» не было.

— Вы обратно когда с Семеновым? — затушив спичку, Ольга бросает ее в пепельницу, в воздухе читается оттеночный запах гари.

— Вечером. В пять, — отвечает женщина. — А что?

Ольга пожимает плечами:

— Я в душ.

Острые пики воды, бьющей неслабым напором, словно гребенкой прошли по коже и вспенились в волосах.

Подставляя им лицо, Ольга чувствует, как вода норовит забиться меж ресниц и в нос, фыркает, отворачивается, подставляя водяным иглам спину. Вчерашний день постепенно проявляется на фотобумаге памяти во всей своей ужасающей правде жизни, но — «это просто бред какой-то!» — в тысячный раз отвечает этой правде внутреннее «я», олицетворяющее «здравый смысл» и «связи с реальностью».

«Ее Рита — жена Золотарева» — это нереально!

«Мы действительно познакомились случайно».

Стоп.

Ольга трет ладонями лицо, запускает пальцы в волосы, убирает их вверх, но вода упорно причесывает по-своему стремлением вниз — «случайно — это утверждение или вопрос?»

Вся предыдущая высокоградусная ночь прошла под знаком этих вопросов, оставив вместо ответов муторное чувство недосказанности и головной боли.

«Первая встреча абсолютно точно не могла быть подстроена. Остальные — могли. Быть. А могли и не быть…. — Череда кадров-воспоминаний свидетельствуют о том, что Рита действительно ничего не знала. Ни о прошлой дружбе собственного мужа с новой знакомой, ни об их нынешнем сотрудничестве. — Не могла она так искренне и честно врать!» — признает сейчас Ольга.

«А если и могла, то все равно эта история не шпионский роман о похищении корпоративных тайн, а чистейшей воды мелодрама с откровенно-эротическим содержанием. Какие там, нафиг, тайны и проектные расчеты? Рите необходимо (как воздух) было семимильными шагами наверстать особо желанный/чувственный опыт, пропущенный из-за “правильной” жизни!»

«Впрочем, какая разница, что там было в начале или за кадром, — шизофренически вступает в диалог внутренний циник. — Ты защитила свой проект. Ты победила их всех вместе взятых, а с Ритой ты ведь все равно не планировала каких-либо продолжений. Как и она с тобой (судя по семейному положению). Самое сладкое уже позади. Впереди, если продолжишь в том же духе, только проблемы. Тебе нужен был источник вдохновения — он у тебя был. Она взамен получила новый мир, кипу желанных эмоций — вы в расчете».

Ольга выключает душ, стоит некоторое время с закрытыми глазами, чувствуя, как последние капли воды сбегают вниз по голому телу. Чувство недосказанности саднит где-то внутри сильнее похмельного синдрома, и даже циник не спасает от него.