Эмигрант - Алла Щедрина

В первый визит, когда Маркус потребовал у Хеннера кровь, вампир едва не пришиб наглеца. Для его народа кровь была символом и сутью независимости, а попытка её заполучить приравнивалась к нападению.

Ведун тогда уставился в глаза взбешённому вампиру и ровно сообщил:

– Через кровь я собираюсь настроить тебя на местную энергетику. Если выйдет, как я планирую, то после пересечения границы льда ты сможешь жить без охоты до трёх‑четырёх дюжин дней.

Хеннер недоверчиво замер. А Маркус закончил:

– Ну и оставлю себе немного в качестве оплаты. Вампирья кровь входит в кое‑какие рецепты, а достать её сложно. Надеюсь, ты не рассчитывал, что я буду возиться с тобой из чистого альтруизма?

– Я рассчитывал расплатиться деньгами, – буркнул Хеннер.

Старик усмехнулся:

– Денег я тебе сам могу дать, ваша кровь штука дорогая. И клянусь Силами, ничего плохого через неё тебе не сделаю. Да и не через кровь тоже, если, конечно, первый не полезешь.

Вампира грубоватая откровенность ведуна успокоила больше, чем что‑то там увещевательное, что пытался ему втолковать Мадж. С трудом переборов паранойю, Хеннер выделил Маркусу требуемое, и ни разу об этом не пожалел. Обещания старика полностью сбылись, надо ли говорить, насколько удобней было не проблематься поисками жертв во время путешествия.

Первые годы Девит перестраховывался, таская с собой осуждённых, но это было весьма проблемно, приходилось не только обороняться от хищников и великанов, но и присматривать за обречёнными, а поэтому отчаявшимися уголовниками. Надобности же в них действительно не возникало, и в конце концов остановились на том, что в путешествие брали с собой одного приговорённого, которого вампир убивал на ледяной границе, и после этого Хеннер не охотился до возвращения в Стаун. Причём при путешествии, длившемся до двух дюжин дней в один конец, вампир прибывал в город отнюдь не в голодно‑кровожадном состоянии, у него даже при самом плохом временном раскладе оставалась фора в пару‑тройку дней, а то и больше.

Такая – невероятная для Хеннера! – возможность была связана с той самой "энергетически аномальной" зоной, о которой распинался Мадж. Собственно, по‑настоящему эта зона начиналась после Ледяной границы, о которой вампир впервые услышал от Маркуса. Этим высокопарным термином называлась весьма чётко видная полоса, находящаяся в паре дней пути от Стауна, за которой резко менялась привычная природа – растительность, животный мир, вплоть до структуры почвы. Мало того, у каждого при переходе границы возникала своя, индивидуально‑неповторимая реакция. Хеннеру, например, казалось, что за Границей уменьшается сила притяжения, Эштин видел втрое дальше, а Мэлт как‑то обмолвился, что при переходе теряет контакт со своим Богом. А вообще люди старались о своих ощущениях не распространяться.

Кстати, земли за Ледяной границей считались владения нортов – того самого народа, к которому Девит направлялся караваном. И останься вампир с ними, он перестал бы нуждаться в человеческой крови. Хеннеру даже это предлагали, тем более, среди нортов жили несколько бывших вампиров. Только не по нраву Хеннеру была их жизнь. Совсем не по нраву.

Так что вампир продолжал "отдыхать" от кровопийства только на время северных путешествий, да ещё и с помощью услуг ведуна, расплачиваясь по раз и навсегда установленному тарифу.

Хеннер вынырнул из воспоминаний в настоящее, когда Маркус уже отошёл от стола, свёртывая приспособление для забора крови.

– Всё как обычно? – уточнил вампир.

Спрашивал он не просто так. Иногда старик менял уже знакомый до мельчайших деталей ритуал, когда объясняя, что к чему, а когда и нет. Сегодня Маркус лишь рассеяно кивнул и взялся за свои манипуляции. Хеннер наблюдал за ведуном, иногда чувствуя словно сквозняк, от которого пробирало дрожью, или наоборот тёплый, вроде даже душистый ветерок. Но точнее Хеннер свои ощущения определить не мог.

Эштин потерялся где‑то за стеллажами, вампир его, конечно, слышал, но Маркус о втором госте, похоже, забыл. Хеннер, развалившись на стуле, поглядывал то по сторонам, то на ведуна. Старик, против обыкновения, становился всё мрачнее и мрачнее. Наконец Маркус уставился на вампира.

– Что‑то не получилось? – спросил Хеннер.

Поскольку, с его точки зрения, другой причины для настолько похоронной физиономии у Маркуса быть не могло. Но старик лишь головой мотнул:

– Настроил я нормально... Не в этом дело. Видишь ли, обязательная составляющая настройки – расклад на судьбу. Сегодня я его делал четырежды, результат один и тот же. У тебя впереди неприятности. Очень серьёзные.

Хеннер встрепенулся, нахмурился.

– Не могу сказать, можно ли их избежать, – так же мрачно сообщил ведун, – и как... Просто осторожней будь, может, и увернёшься.

Надо попытаться вытащить у Маркуса подробности. Любые, кто знает, что именно может помочь...

– Хотя бы приблизительно время сказать можешь?

– За основу временного отрезка я беру ваше путешествие. Плюс‑минус пара дюжин дней.

– Ещё что‑нибудь? – отрывисто уточнил Хеннер. – Я заплачу, сколько надо.

Маркус покачал головой.

– Больше тебе скажет только профессиональный предсказатель, маг.

Хеннер, поморщился. Магов на Анвиле нет, но если бы и были, ему к ним путь заказан.

Старик помолчал и добавил:

– У меня впечатление, что центром неприятностей будешь не ты. А кто‑то из твоего ближнего окружения. Но тебя ударит сильно. Очень. Больше ничего не знаю.

Вампир, поняв, что больше из старика действительно тянуть нечего, поднялся.

– Что ж. Спасибо. Эштин, где ты там?..

Вспомнив об угрожающей ему сегодня опасности, вампир внаглую поинтересовался:

– Маркус, призраки поблизости есть?

– Шляется один, – поморщился старик. – Я с ним разберусь.

– Спасибо, – кивнул вампир. Он не рассчитывал на подобную доброту, но отказываться не собирался. – Эш!!!!

– Да слышу я, слышу... Смотри, кого я нашёл! Маркус, что это за чудо?

При виде появившегося из глубины кабинета друга с его "чудом", Хеннер так и замер с отвисшей челюстью. На ладонях у Эштина свернулось существо, больше всего напоминающее гусеницу. Громадную, длиннее ладони, пушистую, белую с бледно‑радужными переливами, которые становились виднее, когда это... непонятно что, двигалось. Когда Эштин остановился, гусеница выгнулась вверх знаком вопроса и засвистела. Тихо, мелодично.

– Что за черт? – наконец вернул себе дар речи вампир.

– Кто его знает, – меланхолично отозвался Маркус. – Мне его в середине осени охотники притащили. Знают, что я всем необычным интересуюсь, вот и приволокли. Оно тогда было втрое меньше, и молчало. Я поспрашивал – никто о таких не слышал, даже о подобных, никогда.

Эштин уставился на старика умоляющим взглядом, разве ладошки не сложил, и то потому, что держал это белое‑переливчатое.

– Он тебе очень нужен? А? Маркус? Сколько ты за него хочешь?

– С ума сошёл? – Хеннер чуть опять в ступор не впал. – Зачем тебе эта дрянь?

– Да ты что! Он же хорошенький, – Эштин осторожно сдвинул существо на ладонь, второй провёл вдоль тельца, гусеница выгнулась, как котёнок. Хеннера передёрнуло.

– Да забирай так, оно меня достало, – махнул рукой Маркус. – То гулять выпусти, то пожрать дай...

– Гулять? – Хеннер подумал, что ослышался. – По снегу?!!

– Ага, – ехидно подтвердил старик. – Каждый день, утром и вечером.

– Совсем как собака! – обрадовался Эштин. – Наверное, и умная такая же! Ой!!! Ты чего? – гусеница с неожиданным проворством сиганула ему на плечо, а парень принялся дуть на руку, где она только что сидела.

– Вот‑вот, – кивнул старик. – И если что не по нему, жжётся, скотина. Я‑то думал сначала, из него бабочка красивая получится, куда там. Только жрёт и растёт.

– Эштин, ты же не всерьёз собираешься ЭТО брать? – осторожно поинтересовался Хеннер, надеясь, что хотя бы ожог образумит ненормального.

– Всерьёз! – решительно заявил тот. – Он такой милый, и очень‑очень умный.

Вампир чуть не взвыл. Но он уже по опыту знал, что если Эштин что‑то вбил себе в голову, лучше с ним не спорить. Сам со временем намается с этой дрянью и тоже кому‑нибудь отдаст... Если найдёт такого кретина.

Маркус, похоже, был очень доволен, что избавился от белой мерзости. Он сообщил, что назвать как‑то это не соизволил, питается оно подслащённой водой, а в последнее время пристрастилось к зелени. Жрёт всё подряд, вон, цветок лечебный обглодало, между прочим, ядовитый, и хоть бы хны... И радостно проводил гостей к выходу.

Эштин, одеваясь, ворковал над своим чудовищем:

– Извини, я не хотел тебя обидеть, только так больно не жгись больше, хорошо?.. Давай ко мне под куртку, а то замёрзнешь, мы на аэроцикле поедем... Или лучше в капюшон?

– На шею... вместо шарфика, – буркнул вампир, застёгиваясь. – Или удавки.

И ощутил резкий укол в кисть, довольно чувствительный. Хоть и стоял от Эштина в паре шагов, плюётся эта дрянь, что ли?